Ромео хотел сбросить халат на ходу и с разбегу прыгнуть в бассейн. Но его внезапно остановило то, что по пути, боковым зрением он заметил что-то новое, что-то лишнее.
Юноша остановился и огляделся по сторонам. Вроде бы, все как обычно. Пальмы, клумбы, дорожки, бассейн.
И тут он услышал этот звук. Протяжное «Мя-я-я-у-у…» было явственным и посторонним.
Ромео обернулся в сторону стола около бассейна, на котором Камелия часто подавала завтрак.
Прямо на столе, на забытых там газетах, восседало маленькое серое существо. С огромными ушами, сморщенной кожей и глазами, похожими на крупные бусины. Тоненькую шею животного украшал миниатюрный рубиновый ошейник, который горел огнем в лучах утреннего солнца. Кошка сидела неподвижно, рассматривала Ромео, и время от времени издавала протяжные сипловатые звуки.
Юноша с осторожностью приблизился. Кошка продолжала наблюдать за ним безо всякого интереса. Она разворачивала свои острые уши то в одну сторону, то в другую. Она пыталась уловить иные, более интересные звуки, нежели океанский прибой или шаги незнакомого человека.
Ромео громко позвал ее: «Ко-ошка! Эй, кошка! Киска!» Животное не шелохнулось, только выражение глаз сделалось надменно презрительным.
Ромео без восхищения отметил, что пузо у кошки было круглое и надутое как бочка, а в центре этой бочки торчал выпирающий пуговкой пупок. Почти как у людей. Юноша подошел еще ближе, и тогда зверек поднялся и лениво прошелся кругом по крышке стола. Ромео должен был признать, что в движении эта кошка преображалась и становилась невероятно грациозной. Это бесформенное создание оказалось гибким, сильным, вылепленным как статуэтка. Ромео даже захотелось взять ее на руки. Кошка потерлась головой о его протянутые к ней ладони, но на руки не пошла. Юноша погладил ее. Ее кожа была очень горячей. Вдруг кошка снова пошевелила ушами, насторожилась, и всем телом повернулась в сторону выхода на пляж. По лестнице кто-то шел. Ромео вытянул шею и очень скоро увидел ее.
Анаис приближалась плавно и неторопливо. Она давала себе возможность разглядеть незнакомого парня в махровом халате, который гладил ее кошку, и давала возможность парню рассмотреть себя.
Она была очень миниатюрна. Длинные волосы цвета вороного крыла стянуты, как и вчера, в конский хвост, она была одета в полупрозрачную летящую лиловую блузку и белые узкие брюки. Ромео подумал, что Анаис обладала самым красивым и точеным силуэтом, который он когда-либо видел: у нее была длинная, лебединая шея, крупная, но не слишком большая грудь, очень тонкая, осиная талия, которую подчеркивал широкий шелковый кушак, и округлые, женственные бедра. Она двигалась упруго и грациозно, движениями она сама напоминала кошку.
Анаис подошла к нему очень близко, сняла темные очки и внимательно посмотрела Ромео в глаза, не произнеся ни слова и подняв вверх левую бровь, совсем как Доминик.
У Анаис была белоснежная фарфоровая кожа, очень редкая для загорелого Лос-Анджелеса. От нее бесподобно пахло чем-то горьковатым и дурманящим.
И у нее был необыкновенный взгляд: она словно бы смотрела на Ромео, но в то же время, и сквозь него. Не внутрь, не в его душу, как иногда глядели Доминик или Орландо Роуд, а сквозь нее куда-то еще. Это делало ее не очень красивое лицо безумно притягательным.
Ромео смутился и отступил на шаг. Привлекательность человека далеко не всегда правильные черты лица, подумал он. Есть что-то гораздо более мощное. Женщина, которую еще вчера он счел невзрачной, сейчас запросто поработила его одним взглядом.
Девушка улыбнулась и наклонила голову к плечу:
– Ты, должно быть, Ромео? – У нее был красивый низкий голос.
– Да. – Ромео не совладал со своим взглядом и на мгновение вперился в лиловую тончайшую ткань ее блузки. Сквозь нее, как сквозь дымку, угадывались волнующие очертания груди. Ромео мечтал, чтобы она отвернулась, ушла или послала его к черту, потому что не на шутку испугался влюбиться. К счастью, она тут же переключила свое внимание с его лица на кошку.
– О, моя девочка. Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, ты не скучала без меня? – Она подхватила кошку на руки, и та довольно заурчала.
– У тебя очень необычная кошка. – Ромео вежливо подвинул ей стул, чтобы она смогла удобно сесть у столика.
– Да. Ее зовут Моргана.
– Моргана? Колдунья? – изумился Ромео.
– Да, – с любовью проговорила Анаис, – она у меня колдунья.
Кошка утвердительно мяукнула. – А ты, получается, и есть тот самый Ромео… – в ее голосе прозвучала насмешка. Ромео неприятно кольнуло внутри.
– Какой тот самый?
– Тот самый, про которого мне двести тысяч раз Злой Дом говорил… – она тряхнула волосами и опустила кошку на землю. Та выгнула спину, потянулась, поскребла пол, и, играя некрасивым крысиным хвостом, направилась к бортику бассейна. Анаис наблюдала за ней. Она совсем не поворачивалась к Ромео, хотя тот стоял рядом.
– Злой Дом? Кто это?
Сейчас она подняла голову и кинула на юношу насмешливый взгляд, сощурив глаза:
– Ты что, не знаешь, в чьем доме живешь?
Она перестала ему нравиться. Она была просто стервозной девкой! И это и есть вся необыкновенность, о которой твердил ему Мэйз?
– Я живу в доме Доминика Мэйза! – Господи, для чего он отвечает на глупый вопрос. Зачем играет в ее игру!
– Ха-ха! – она звонко рассмеялась, – посмотрите на этого мальчищку! Он живет в доме Злого Дома, и не знает об этом!
Ромео ненавидел, когда его называли мальчишкой, в особенности, какие-то едва знакомые девчонки. И не совсем понимал, с чего это вдруг Доминик был Злым Домом.
– Почему Злой?
Анаис пожала плечами:
– Он хороший, я его люблю. Но очень злой. Я заехала узнать, как Злой себя чувствует, потому что он вчера упал из-за меня и сильно ударился. Не знаешь, где он?
– Я тоже его еще не видел. Он, должно быть, еще спит. Может, тебе стоит поискать его в доме?
– Не хочу. Посиди со мной, пока его нет, что ты стоишь? – С этим вопросом голос ее вдруг переменился, и она посмотрела на него с выражением нежной просьбы.
Ромео оторопел, потому что уже настроился на нее как на врага. И вдруг она ласково взяла его за руку и притянула на стул, рядом с собой. Он осторожно сел на самый краешек. Он чувствовал неловкость, потому что Анаис опять внимательно разглядывала его лицо.
– Глаза, – нараспев сказала она, – как все-таки много в человеческих глазах. Можно больше ни на что не смотреть. Глаза все скажут. У тебя – такие чистые. Такие открытые. Синие как небо… мне нравятся твои глаза. Они беззащитные… – она тронула прохладной ладонью его лицо.
«Беззащитные!» – про себя возмутился Ромео. Он еще всем покажет, какой он беззащитный!
– А у Мэйза какие глаза? – Спросил он вслух. Она подняла левую бровь и ответила, не задумывясь:
