Господа, я предлагаю коротенько, без детальной описательности, посмотреть на происходящие во дворе вдовы Далилы события глазами очевидцев. Их было много, поэтому и точек зрения у нас окажется немало.
Начнём с основных действующих лиц, например, с городских стражников. Льву и Ходже ничего не стоило убедить их пойти на «ночное дело» сплошь в чёрном. Ивовые прутья успешно заменили оружие – всё-таки наши герои планировали мирную аферу, а не массовое смертоубийство. Что должны делать подчиненные, когда их боевой командир падает и кто-то орёт: «Наших бьют!»? Правильно – всем прыгать вниз и мстить врагу со страшной силой! А кто, собственно, враг?! Конечно же тот, кто не как они. То есть не в чёрном, а…
Переходим ко второй группе – сторонники Али Каирской ртути. Уговорить их пойти в белом на слежку за неверной невестой не стоило ни малейшего труда. Племянник высокородного Шехмета легко купился на то, что в таком виде его люди будут совершенно незаметны на фоне белённых известью крыш, а белые подушки дадут возможность комфортно возлежать на жёсткой поверхности. Каким образом Али Каирский, с выпученными глазами пожиравший бесстыжую Зейнаб в коротком халатике, ухитрился сверзиться вниз к беспрестанно верещащему дяде – не знал никто! Возможно, его подтолкнули… Хотя кто бы это мог быть? Однако видя, как к их господину бросились люди в чёрном, герои в белом тоже посыпались во двор, яростно размахивая своим единственным оружием – пуховыми подушками. Грянула грандиозная баталия! Суматоха усиливалась дикими воплями обалдевшей Далилы-хитрицы, носившейся по двору взад-вперёд с банками на спине. Старуха справедливо решила, что воочию видит борьбу чёрных и белых демонов за её немощное тело. Здоровенная дура-дочь ничего не поняла, но страшно испугалась, а потому встала на месте, однообразно воя на манер пароходной сирены. Именно это надрывное, наполняющее душу тоской вытьё и разбудило полгорода. Народ логично предположил, что в соседнем дворе происходит нечто ужасное, скорее всего – пожар! В те времена даже нашествие врагов не казалось таким уж бедствием в сравнении с мгновенно выгорающими кварталами бедных домишек. Так что первоначально на драчунов были выплеснуты десятки кумганов воды. Это уж гораздо позже, когда люди хоть чуть-чуть разобрались, что к чему, поле боя превратилось в подобие стадиона. Багдадцы, со всех сторон облепив Далилин двор, кричали, подбадривали, свистели, делали ставки… Выражаясь современным языком – отрывались по полной программе! Из дворца эмира спешили войска, город гудел, правосудие началось где-то утром… Законный вопрос: а чем в это весёлое времечко занимался Лев Оболенский? Он – крал! То есть выполнял свои прямые обязанности как самый законопослушный Багдадский вор…
– Андрюшка, ты не представляешь, какой это был кайф! Когда Ходжа запустил ножнами с перцем прямо в надменный лоб этого недоделанного Шехмета, я стоял в максимальной близости к дверям и слинял прежде, чем их благородие шмякнулось во дворик. Оттуда сначала – в дом, через заднее окно – на крышу, ну и истеричного племянника, как ты понимаешь, мы турнули уже в четыре руки. Всем по фигу! Все на Зейнаб смотрят! А она, доложу я тебе, хоть и толстая, но гармоничная такая… с талией, кормой впечатляющей и грудь… во! Бюстдатая женщина! Не совсем в моём вкусе, но впечатление производила. Так вот, когда они всей толпенью устроили массовую охоту на демонов и старушка Далила наматывала круги, как молодая козочка, я понял, что нашёл для всех её болезней единственно верный рецепт. Слушай, может, мне здесь, в Москве, свой реабилитационный центр для шизующих пенсионерок открыть?
– Здесь это не прокатит, – устало покачал головой я, у меня в тот вечер вообще было скептическое настроение. Во-первых, сама авантюра представлялась почему-то слишком уж простоватой, а во-вторых, Лёва часто переувлекается и насыщает рассказ несуществующими деталями, делая из мухи слона.
Оболенский вздохнул, вылил в свой бокал остатки пива, мельком глянув на непочатый мой, и продолжил:
– Так там через десять минут полгорода слетелось посмотреть, кого бьют, и послушать, как матюкаются! Кстати, матюкаются паршиво… «Шайтан тебя раздери!» – самое страшное проклятие. Темнота, одним словом… Чему их только в медресе учат? Ну, значит, мы с напарником ноги в руки и на шехметовский двор. Подняли всех, кто остался, и послали на выручку типа: «Там наших внаглую пинают!» Ходжа всех проводил, помахал платочком, потом уже только мешки с незаконно нажитым имуществом на лошадей грузить помогал. Он же герой легенд и анекдотов, ему красть нельзя, а мне вот буквально сам Аллах велел! Шехмета грабили быстро, я взял что поприличнее, надо же было и к Али Каирскому заглянуть… Знаешь, а там ещё проще вышло – напели страже, что в городе война (шум и вой за километр слышно!), велели грузить в арбу самое ценное, так они нас ещё и до базара проводили… Ночка была – самая та! Нет, простых граждан я не обворовывал, я ж не уголовник какой… Но вот уже на рассвете, когда стража эмирская всех зрителей по домам разогнала, брошенную квартиру маменьки Далилы навестить не преминул.
– Хм… а она где отсыпалась? – не сразу уловил я.
– В эмирской тюрьме, где же ещё! – радостно пояснил Оболенский, незаметно подменяя мой почти полный бокал своим пустым. – Туда же всех подряд замели; кто в чём виноват, разобрали уже к обеду. Хорошо, что у Ходжи были старые связи с контрабандистами и товар мы сбыли в то же утро. На вырученную сумму могли купить пару лавок и открыть своё дело. Так что чисто в финансовом смысле наш друг Ахмед был полностью отомщён!
– А что же мошенница Зейнаб? Ведь всем было ясно, что её просто подставили… Неужели Али расторг помолвку?
– Братишка, Восток – дело тонкое… Женщине там мало что позволяется, а уж ошибки не прощаются вовсе. По-моему, и Али, и Шехмет, и даже сам эмир были тайно счастливы уже оттого, что таких подлых баб обманул простой мужчина. Ну, двое мужчин, если быть точными… Погоди, я расскажу по порядку. Минуточку, а что, пиво совсем кончилось? Кто идёт за «Клинским»?!!
* * *
Мёртвого классика легко похлопывать по плечу…
Из личного опыта
Этот разговор, свидетелями которого вы были в предыдущей главе, происходил где-то через полтора года после выписки моего друга из больницы. Я тогда почти на неделю застрял в Москве по издательским делам, соответственно, имел массу свободного времени по вечерам. Тогда-то Оболенский и напал на меня со своей историей. Как уже говорилось, публиковать свои мемуары он не собирался, но был от души счастлив, найдя в моем лице благодарного и терпеливого слушателя. Я же поначалу внимал ему очень рассеянно… Знаете, когда пишешь фантастические романы, вокруг неожиданно начинают появляться всякие разные люди, так и норовящие «совершенно безвозмездно» подсунуть тебе очередную «гениальную идею» для будущего романа. Они бы и сами с удовольствием написали, да всё как-то не с руки, а так… пусть хоть знакомый писатель попользуется. В девяноста девяти случаях из ста – это скучнейший бред, почерпнутый из дешёвенькой фэнтези и нетребовательного кинематографа. Отвечаешь вежливой улыбкой, обещанием обязательно подумать, и соискатель уходит счастливый, в полной уверенности, что он облагодетельствовал и меня, и человечество. Но вот в данном конкретном случае… С каждым днем я убеждался, что сумбурный рассказ Льва нравится мне всё больше и больше, буквально не выходит из головы. В порыве какой-то безумной эйфории я даже почти взялся за тетрадь, но быстро одёрнул себя… «Что ты делаешь? – укоризненно обратился мой трезвый разум к расшалившемуся вдохновению. – Тебе нельзя об этом писать! Мало того что ты не был личным свидетелем указанных событий, мало того что на эту тему уже существует ряд книг и кинофильмов, так ты ещё и пытаешься составить конкуренцию бессмертному Леониду Соловьёву! Не отпирайся! Что бы и как бы ты ни написал – всё равно это будут сравнивать именно с Соловьёвым, ибо его роман заслуженно признан классикой. Пытаться сказать что-то новое о Багдадском воре и Ходже Насреддине – не только глупо и смешно, но безнравственно и преступно! Придумай своих героев, о них и пиши. Зачем же красть чужое?!» Всё справедливо, мне нечем было крыть… Моё вдохновение выкинуло белый флаг и почти месяц честно молчало, исправно соблюдая условия обоюдного перемирия. Я не воюю с Соловьёвым, не спорю с ним и уж тем более (упаси аллах!) не конкурирую! Ничего такого… просто через месяц вдохновение подло, по-партизански, сунуло мне карандаш в руку и пододвинуло стопку бумаги. Неделю или две мы с ним трудились втайне ото всех… Потом мой трезвый разум, полистав наши заметки, плюнул и махнул рукой: «Шайтан с вами! Делайте что хотите. Быть может, из всей этой белиберды что-то и получится. Но помните – я вас предупреждал!»
