А между тем отправившийся вслед за ней в Таиланд, Арсен получил от Гии новую интсрукцию: купить билет на Гоа и там поджидать Тамару с рейса из Нью Дели. И убить ее по дороге в отель, не дожидаясь, пока устроится. Деньги ее, коли будут, киллеру разрешили взять себе в качестве платы за убийство. И это обстоятельство сыграло решающую роль: Арсен, раньше собиравшийся заказ не исполнять, а просто затеряться в туристической стране с похожим с ним на вид населением, решил, что так и сделает, но только не сразу, а убив «Царицу Тамару». Тогда и не вернуться в Москву будет безопаснее, и жить на деньги Тамары можно будет припеваючи, в своем доме. Ведь одна ее квартира в Москве стоит не менее трехсот тысяч долларов.
Тамара встала бодрой и веселой. Когда она открыла глаза, на соседней крыше, которая начиналась в метре за окном отеля, она увидела, как очень худой индиец, обернутый в белый ситец, как в тогу, с отрешенным видом кормит лепешкой стадо ворон с какими-то нехарактерными носами, похожими на гигантские садовые ножницы. Тамара почувствовала себя здесь инопланетянкой. И тут же решила, что в Индии не затеряться, что здесь максимально чужая территория, где цивилизации слишком мало. И Тамара решила улететь не на Гоа, а в Стамбул, а оттуда – в Аланью.
Она вышла, прогулялась по все более вонючим улочкам центра, все сужающимся и все более захламленной. На одной на нее буквально напала стайка восьмилетних или десятилетних мальчишек – циничных и злых, сперва он просили милостыню, но Тамара отмахнулась от них. Тогда двое принялись рвать у нее из рук сумку, остальные стали ее щипать и гоготать. Тамара пиналась и энергично работала локтями, попадая по щекам и челюстям мелузги. Пока на улице не показался рикша на велосипеде и она плюхнулась ему на сиденье. А мальчики вслед ей еще и камни бросали.
– Да, хорошо, что они на меня ополчились. Это спасло меня от неверного решения. Впрочем, это также спасло ей и жизнь. И еще то, что Тамара в аэропорту даже не попыталась сдать билет на Гоа. Просто подошла к стойке рейса на Стамбул и купила себе место. А Хамит наблюдал за ней издали. А когда Тамара прошла на посадку, даже не поинтересовался на какой рейс. Это спасло мстительности жизнь – то, что она передумала. И еще то, что врун Арсен сообщил, так и не дождавшись Тамару на Гоа, что заказ он выполнил. Вполне реалистично расписал, как взялся поднести Тамаре чемодан до такси. А сам воткнул ей нож в спину и посадил труп на скамейку, а сам скрылся с сумочкой. На самом деле он зря кидался к каждой беловолосой дородной даме. Тамары среди пассажиров рейса не оказалось. Но Арсен предположил, что просто не узнал заказчицу убийства Софьи и та прошла незамеченной. Вспомнив про могилу, которую ему предрекла гадалка (кстати, абсолютно «от фонаря», просто чтобы попугать клиента), сообщать начальнику охраны Иллариона о своем промахе не стал. А понадеялся, что никто Тамару больше все равно не увидит, так что не грех и соврать бандитам. Сам он тоже в пролете, за тот задаток, который дала ему Тамара, он итак сделал немало. И не хватало только, что б его грохнули за то, что он ее упустил.
Арсен сообщил Георгию, что хотел бы остаться в этом раю отдохнуть. Тот не возражал. Тем более, что связываться с этим парнем «вдолгую» ему вовсе не хотелось. Ну а проверять его – и тем паче: в его интересах было «царицу» убить. Тем более, что она ведь хотела после выполнения заказа убрать Арсена, заплатив его дяде.
Тамара летела в Стамбул, вспоминая красивейшую бухту в мире с ее странными лодками. И чувствовала себя некой княжной, успевшей после революции на корабль. Только она уж не затоскует по родине. Если два чиновника, насиловавших Соньку перед скрытой видеокамерой увидят себя в Интернете с голой задницей, то Иллариону не поздоровится. Но перед смертью он может перевести стрелки на нее. Словом, климат для возвращения будет неблагоприятный. Зато в Анталии – самое то! Но все равно было страшно. Все с нуля, другая жизнь. Но лучше другая, чем никакой.
– Это мне за Соньку, – тяжело вздохнула Тамара. Но до раскаяния дело все же не дошло.
Глава восьмая
Соня, сидя в кресле самолета, летящего в Сидней, смотрела на облака. И представляла почему-то улетающей свою свекровь, сопереживая ей. Она – изгнана с насиженного места, растоптана былыми соратниками-подельниками. У нее в голове зародились стихи на эту тему:
На кухне погашен свет
В руках – электронный билет – на воздух.
Автобус пришел пустой,
Лицо за стеклом – усталое.
Твое, только очень старое.
Вернись – ты себя оставила.
Ведь это твое лицо
Казалось в зеркальной раме
Ведь это тапки твои под полкою залегли
Вернись, ты себя оставила!
Ты оторвалась от земли,
В которой была корнями.
Напрасно ты торжествуешь,
удобно устроившись в кресле
Увы, не бывает в счастье обратного рейса.
Ангел, который видел, что Соня рядом с дремавшим Клодом записывает на пакете для рвотных масс стихотворение, насторожился.
– Девушка Тамаре сочувствует. А это плохо. Врага нужно понимать, а не сопереживать его заботам и проблемам. Доброта хуже воровства – не зря это гласит поговорка. Добровольно отдать можно больше порой, чем силой отобрать. Например, жизнь. Хотя и надо подставлять вторую щеку. Но сколько щек уже соня подставила? И что в ответ? Зачем пытаться настолько ужасного человека, как Тамара, поверить, что сама ты – хорошая. Это качество будет оценено отрицательно и использовано во вред. Любить лучше ближнего, а не противоположного.
Ангел Клода был не у дел – его подопечный спал, растянувшись и свесив руки на одну сторону, загораживая проход длинными ногами в выбеленных голубых джинсах.
– Ты не прав. Доброта – это ведь любовь! Ближнего наказано любить.
– Жаль, что в Библии не сказано точно, кого считать ближним? Того, кто близок по духу, по расстоянию: членов семьи, например. Мне кажется надо любить не любого, кто в метре от тебя, а того, кто… не чужой. Где предел терпению, которое велел использовать Господь?
У каждого он свой, наверное, предел, задумался на эту тему Ангел Софьи. Моей подопечной хватило терпения на три года по отношению к оказавшихся обманом среди близких, от которых сбежать можно было только на тот свет. А теперь она ставит мысленно себя на место Тамары, как той, бедняжке, на душе тяжко. Он мог бы философствовать и дальше, но…
Тут Соня подскочила, но поняла, что не успеет – и вырвала в тот самый пакет, на котором написала стихи о свекрови. Токсикоз у нее начался именно в этот момент.
Ангел усмехнулся:
– Ну, хоть теперь она выкинет эти глупости из головы. Тем более, что свекровь у нее теперь, слава Богу, другая.
Соня сходила в туалет, умылась и накрасилась. До прилета был ее час, но потом многие ринутся прихорашиваться. А ведь ей нужно выглядеть хорошо. Чтобы понравиться новым свекрови свекру. Хотя, может, как раз накрашенные лица и раздражают в невестках. Вернувшись, она растолкала Клода и напрямую спросила, какая жена сына понравится его маме больше: с макияжем или без.
