– Я не собираюсь умирать, – криво усмехнулась Роберта.
Никто не собирается. Но… И она вспомнила и свою предыдущую брачную ночь, и недавний инфаркт, и чуть не потерянную руку. – У меня не больше шансов остаться с малышом навсегда, а меньше. Кто знает, может когда-то только на вашем попечении будет не один внук.
Роберта озадачено замолчала. Но решила сменить тему беседы шепотом на менее болезненную:
– Клод уехал, велев продать свой пентхаус со всеми вещами риэлтору. Но не подумал, что в квартире осталась подаренная нами малышу колыбелька. Поэтому мы решили не покупать другую, а просто взять ту и перенести сюда. Или, или еще куда-то.
Соня поняла скрытый вопрос.
– Мы еще не продумали до конца, где будем жить. Завтра все обсудим. – И она демонстративно зевнула и поплелась на кухню, где отец с сыном вовсю уплетали по солидному, брызжущему соусом и соками мяса гамбургеру. Свекровь пошла вслед за ней. И успокоила Соню:
– Не пугайся, есть булочки с ореховым маслом.
– Никогда его не ела, – оживилась Соня.
Роберта была искренне удивлена: – Бедняжка. Впрочем, ты, наверное, ела мед!
– Бывало, – улыбнулась Соня.
А свекровь уже щедро намазывала ножом две половинки булочки – для Сони. И в ее взгляде появилось что-то материнское по отношению к невестке.
Это компания Ангелов выработала, наконец, стратегию, и убедила даму отнестись по-матерински к сиротке в лице Софи. Утешила даму мысль, что ее не ждет конкуренция за сердце Софии с ее матерью, борьба самолюбий, которая в другом случае была бы неизбежна. Ей очень не нравилась вульгарная мать Жиз и ее спивающийся отец. Но теперь, когда она так сильно полюбила внука, ее радовало, что оба они после смерти дочери не интересовались Фрэди вообще. Хотя не было этого и раньше. Так что если ей удастся полюбить ту, которая завладела сердцем сына и внука, все станут только счастливее.
Клод объелся за завтраком и так же, как Соня, явно клевал носом. Поэтому повел жену в свою прежнюю спальню. И по дороге думал, что там он никогда не спал ни с кем. Эта комната, которая хранила черты его музыкальных увлечений в виде плакатов и афиш раньше стояла жесткая кровать на одного. И Клод, войдя, был благодарен родителям за то, что они, готовясь к медовому месяцу молодых, купили и внесли двуспальную кровать средней жесткости, но широкую и с красивой спинкой из резного дерева. Она пахла стружками и лесом, а еще сладковатым лаком. Соня еще раздевалась, когда Клод уснул, не до раздевавшись, поверх покрывала. Соня стянула с него ботинки, подошла к окну, оплетенному снаружи лианами, цветущими лиловыми громадными соцветьями, впустила в дом запах и шумы летнего дня. И тоже повалилась на покрывало, скинув с себя платье-трубу, как змея кожу. И упала на пуховую подушку в легкий, сладкий сон, в котором пахло божественно. И было небо цвета ее платья. И облачко, похожее очертанием на Ангела. Видимо, это ее Хранитель расчувствовался от облегчения, что никакя опасность сегодня Софье не грозит, что это и есть тот миг блаженства, который иногда представляют по другому. Но выглядит он именно так – когда красоты и благополучие, яркость и покой внутри и снаружи человека. А Ангел Клода предавался воспоминаниям об этой комнате, когда Клод был совсем еще мальчишкой – лет в шесть. И также засыпал после долгих тренировок на брусьях, и его гудящие мышцы мгновенно расслаблялись именно на этом месте в мире. И он никогда не видел сны. Вплоть до того момента, когда в его жизни должна была появиться Софья. И он решил дать ем возможность снова окунуться в волшебный синий пруд с пуговицей луны в центре, из которой, расширяя круги, выныривает нежная русалка с волосами цвета ливня. И открывает сапфировые глаза, которые превращаются в теплое море. Клод снова потерял ориентир во времени и пространстве, и плыл легко в этих глазах и вышел на берег прямо рядом с домом и подал руку русалке. И коснувшись ее кожи, он проснулся. И правда держа за руку Софи. Она проснулась от его движения, и они притянулись друг к другу будто без помощи рук. И одежда продержалась недолго. Ленивый, сладкий секс быстро перешел к стадии возгорания чего-то внутри и в какой-то момент, сидя на Клоде, Соня почувствовала такую легкость, что от очередного подкидывания слегка вверх чуть не взлетела в воздух. Так, что она замахала руками, как птица, показывая полушутливо, как ее окрылил секс.
Клод поднял ее, придеживая за ягодицы, вверх над собой. И в этот момент излился фонтаном вверх. Но Софью не опускал на постель.
– Я в невесомости! – блаженно рассмеялась растрепанная, со следами от подушки на лице Соня. Она вытянула навесу ноги назад и снова изобразила порхание.
– Два дня, как твоя фамилия «голубь», чему же удивляться, если мы то воркуем, то летаем. – продолжил ее ассоциацию Клод.
– Да, значит, клевала я тебя раньше, как Орлова. Не зря говорят: как яхту назови, так она и поплывет.
Клод бережно положил Софии на постель, повернувшись на бок с нею в руках.
– А давай купим яхту и уедем в кругосветное путешествие, – предложил разомлевший от неги Клод, прикрыв ресницы.
– Нужно вернуться с небес на землю. Или с воды – на землю. Нам надо решать как быть, где жить, куда детишек приносить.
– Уговорила. Но дом должен быть с видом на море, – голосом доминирующего мужа сказал он строго. Все же я – рыба по знаку Зодиака.
А я – водолей. Так что в виде из она море должно сливаться с небом. изобразив скандальный тон Софья, вставая с постели и отправляясь в душ.
Уже открыв дверь в янтарного цвета пространство ванной комнаты, она предупредила.
– И не пытайся залезть ко мне в душ. Я хочу быстро поесть и успеть увидеть океан.
Клод откинулся на спину и, якобы сдаваясь, вскинул руки вверх.
Глава десятая
В Москве был ясный, но скучный день, когда яркое солнце раздражает. Гия не задернул шторы в кабинете, где рылся всю ночь в бумагах Павла и откопал немало интересного о его махинациях, «левых» контрактах, воровстве из компании, на самом деле принадлежавшей Иллариону, но оформленной раньше на двух юристов, а потом – на лишь одного Павла Орлова.
Но той роковой записки Наны, где она сообщала Павлу, что якобы убила мужа, заманивая красавца-мужчину таким образом в свою спальню ночью он так и не нашел ни в столе, ни в ящиках шкафа.
Соня отдала ему ключ от сейфа, получив чек за квартиру. Но в сейфе были тоже другие бумаги.
Но вот проснувшись на утро на диване от запаха оладьей, исходящего с кухни, где как оказалось позже, хлопотала Ира Смелова. Она напрасно ждала в эту ночь проявлений страсти от Иллариона. Он шуршал бумагами, хлопал дверцами шкафов в соседней комнате. Но в спальню не ломился. Слегка расстроенная, она уснула сладко и надолго. Сейчас был уже почти полдень. И она решила сделать завтрак себе и тому с кем намеревалась жить.
Гия спустился в кухню с мокрыми волосами – видно, сходил в душ. Но вид у него был озабоченный.
