Было ли все это настоящей любовью? Или удобным балансом интересов? Оба супруга не задавались философскими вопросами. В конце концов, они по образованию – физики.
Весть о свадьбе дочери Насти сообщила ему бывшая жена. Говорила она сквозь зубы. До сих пор злилась на бывшего, что он оставил ее одну и без гроша «на старости лет», хотя ей было всего сорок два, а выглядела она на тридцать два. Настя была не в счет – она стала всюду подрабатывать, ведь отец прекратил даже финансирование ее учебы из-за того, что ввязался выплачивать ипотеку.
– Я, наверное, не приду, – ответил Лилии Антоновне бывший супруг, – вы обе меня возненавидели, Настя бычится. Что мне там делать, на этой свадьбе?
– Вести невесту к алтарю.
– Даже так! – тяжело вздохнул Олег Иванович. – Она же физик, какие при этом могут быть венчания в церкви! Что за мода пошла. – В голосе его звучала досада.
– Ты должен, – жестко отбрила его Лилия, – у жениха отца нет, он тебя не сможет подменить.
– Ладно, пришли мне на телефон время и адрес венчания, – чуть оттаял Олег Иванович, представив себя во фраке, с красивой сединой на свадебных фотографиях дочери.
Но сама Настя вовсе не была рада тому, что мать занялась подготовкой свадьбы и папочку с его «козой» позвала. Она именно так и сказала расстроенной Лилии Антоновне по скайпу.
– Дошла бы я и без него к алтарю, не споткнулась бы! – Она чуть не заплакала, подумав, что отец придет не только в ЗАГС, но и в церковь. – Его же придется и в Турцию тогда позвать, а я не хочу его знакомить с Соней и Клодом. Да еще припрется с этой «куклой», которая меня всего на четыре года старше.
– А может, Настя, он увидит твою Соню, влюбится, Танька разъярится и бросит его. Тогда он помыкается по углам! – мстительно сказала Лилия Антоновна.
– Ага, да у тебя план есть, как его вернуть! – съязвила дочь.
– Не будем спорить. Все равно все будет так, как будет, – вздохнула женщина, – может, я надеюсь на твоей свадьбе турка окрутить. Чтоб возвращаться твоему папаше стало некуда.
– Организую это для тебя. Тут есть нотариус по имени Джем. От такого глаз не оторвать. И я попрошу его назло папаше за тобою приударить на свадьбе.
– Океюшки, – пропела Лилия Антоновна, – не подведи, доченька!
Он тут же решила купить платье и начать худеть. Хотя и не была бесформенно толстой, а просто «гладкой». «Укатистой», как выражается в популярной телепрограмме о моде одна из ведущих.
Но первая мысль о любовнике приводит даму ее возраста к мысли о складке на талии. И то, что она может соблазнить красавца-брюнета хотя бы и понарошку, ее подбодрила. Появился стимул к жизни. Пусть и временный, и не настоящий, а суррогат. Но реванш мог состояться, особенно если его хорошо подготовить. Лилия распахнула халат и уставилась на белую, гладкую, тяжелую грудь и округлые плечи.
– Идем за кружевным бельем, – решила она вслух. И прозвучало это как готовность штурмовать крепость.
Глава третья
Миха с Клодом объехали несколько мастерских, где раз за разом показывали нарисованный Михаилом эскиз подъемника, объясняясь с владельцами где на английском, где жестами и с помощью рисунка. Так они оказались у архитектора в центре города.
Мужчина оказался очень холеным, сидел в прохладе богатого офиса, как падишах в гареме, состоящем из симпатичных сотрудниц. Клод и Реваз поболтали о том, как чудесно жить и работать на море. И архитектор дал Клоду электронный адрес компании в Австрии, которая занимается производством лифтов и подъемников. Мастерские в Аланье за такое дело не брались. Они специализировались на ремонте. Впрочем, иметь дело с европейскими производителями было легче и надежнее. Так что друзья позвонили Соне, которая ела мороженое в кафе на набережной, поставив пакеты с купленными тканями у ног, чтоб не забыть.
В джипе проснулся малыш и заплакал, осознав, что он оказался один. Так что, влезая на заднее сиденье, Клод чувствовал себя виноватым: надо было бы по приезду на встречу взять малыша на руки и отнести в офис архитектора.
– Прости, родной, – обнял он мальчика крепко и вытер ему слезы полой его майки. Тот взобрался на колени и выдал по-русски:
– Маме скажу.
Поняв, что отец не понял его угрозу, он повторил ее на английском.
– Нет, только не это! – шутливо взмолился Клод.
– А что? – уже деловито поинтересовался начинающий шантажист.
– Подброшу тебя много раз, чтобы ты меня простил.
– Сейчас! – торговался малыш хорошо. Клод снова вылез из машины и стал подбрасывать мальчика высоко и ловить его «с оттягом». Фредик верещал, щеки разгорелись от восторга.
Миха высунулся из окна машины:
– Полетели к маме, мальчики. А то к ней кто-нибудь начнет в кафе клеиться.
– Клеиться – это как? – любознательный мальчик спросил Михаила.
– Вырастешь – научу, – пообещал Михаил и включил машину.
В кафе на набережной к Соне никто не подсел, опасения Миши были напрасны. Всей компанией загрузившись в джип, они поехали обедать в рыбный ресторан с видом на море. Его Миша заметил только что, когда возвращались за Софьей.
Столы в кафе были на редкость брутальными, сколоченными из толстых грубых досок. Мужики, готовившие рыбу и креветки на гриле, были «не по делу» мощными, бритоголовыми. Неужели местные «сидельцы»? Но выяснять их биографию мужчины не стали, а Соня за всех сделала заказ, просто показав пальцем на то, что выбрали муж и Миха. Хозяин молча кивнул и отошел к грилю. Когда малыш слез с колен Клода и подбежал к нему, привычно зацепился за ногу новой жертвы своего обаяния.
– Как будет на турецком рыба? – поинтересовался он по-русски, потянувшись к грилю ручонкой.
– Не знаю, – ответил ему мужчина. – Я сам из Молдавии.
Услышав русскую речь, Миха подошел к нему, пожал руку, представился. Поднял мальчика на руки.
– Трудно тут прижиться? Мы купили дом неподалеку (он мысленно уже ассоциировала себя с виллой).
– Нам было трудно. Турки предпочитают покупать у своих. Но летом выживаем благодаря за русским клиентам.
– А можете нам каждый день обед доставлять и ужин?
Мише явно надоела примитивная еда в доме Таубов. У Сони с кулинарией так и не заладилось.
– Будем рады новым клиентам.
Соня тоже подошла, подслушав их разговор. И по просьбе парня, назвавшегося Иваном, написала адрес виллы.
Клод остался сидеть, просекая ситуацию и понимая, что парни явно с английским не в ладу. Но на последнем этапе он встал, расплатился за обед и дал им пару долларов впрок. Все показывало, что дела у парней пока шли плохо, и им надо было денег на покупку продуктов. Иван и его брат, Леша, наконец, улыбнулись ему. Раньше, видно, приветливость казалась им холуйством. И Клод это почувствовал, пожав обоим руки на прощание.
