– Ты не ответила на вопрос…
– Как ты представляешь себе ортодоксального иудея или христианина? – ответила вопросом на вопрос Хадиджа.
– Наверное, так же, как и ты, как человека, строго придерживающегося оригинальных или корневых столпов своей религии.
– Я ответила на твой вопрос?
– Не совсем. Те же ортодоксы, каждый в своей религии, бывают более или менее радикальными и опасными для других.
– Фанатизм и радикализм у большинства верующих исходит прежде всего от невежества. К сожалению, таковые становятся инструментами в политических играх в руках недоброжелателей, враждующих с исламом.
– И ты себя считаешь…
– …выбирающей срединную стезю, где главное – не впадать в крайности и оставаться на позиции просвещения и терпимости, – ответила девушка.
– А как же террористические акты и вооруженный произвол со стороны различных мусульманских группировок? – не отступал Бен. – Они называют это борьбой во имя ислама…
– Борьба должна происходить на поле боя, в сражении между воинами, а не против гражданских лиц, кто бы это ни был. Иначе это против устоев ислама…
– Да, но и в первые годы возникновения исламской религии были войны и захваты, – уточнил Бен.
– Первое мусульманское общество, как лучший пример для других, воевало только с теми, кто шел на них с оружием в руках. Именно об этом говорится в Коране, в одном из аятов которого Всевышний говорит мусульманам, что воевать с врагом нужно до того, пока он воюет с ними. Но если противник сложит оружие, то и мусульманам нужно прекращать войну, так как Всевышний не любит тех, кто преступает пределы дозволенного
[10]. Не оружием распространялся ислам, как это хотят навязать те, которые не передают, а пишут выдуманную ими самими историю человечества и, в частности, распространения ислама. Показательным примером могут быть такие страны как Индия, Китай или Индонезия, где живет более половины всех мусульман земного шара. Ведь в эти страны ислам пришел через купцов и просветителей. Другое дело – захватнические и братоубийственные войны, служащие интересам отдельных мусульманских правителей, которыми богата история Востока. Но здесь религия не при чем. Очевидно, что мусульмане также грешат и не всегда поступают по заповедям своего вероучения, чем навлекают на себя праведный гнев Аллаха, получая те наказания, свидетелями которых мы являемся на примере многих современных мусульманских стран. Ну что тут сказать? Уж лучше быть наказанным и очищенным в этом мире, чем гореть в будущем!
– Значит, бедствия, войны и несчастья – это очистительные механизмы? – удивившись, уточнил Бен.
– Не все так просто и прямолинейно, конечно. Наказание, которое мы получаем в этой жизни, – это результат тех проступков, которые мы совершаем своими руками, говорится в Коране
[11], – ответила Хадиджа. – И верующий человек должен понимать, что трудности, будь они испытанием или наказанием, всегда являются шансом осознать свой грех, раскаяться и очиститься, пока он жив.
– Да, я смотрю, у тебя расписаны ответы на все мои еще и не заданные вопросы, – отшутился Бен и, указывая в окно, сказал: – Вот он, Тегеран, центр противоречий и будущих надежд.
– Жаль, что не удастся хотя бы глазком взглянуть, – выдохнула девушка. – Слишком короткая остановка для спокойной прогулки и…
– …инструкции не позволяют, – закончила она. – Я знаю. – А почему центр будущих надежд? – спросила Хадиджа.
– Я не удивлен, что у тебя не возникло вопросов о противоречивости этой столицы, – заметил Бен. – А насчет надежд, ты и сама можешь быть свидетелем того, как очевидно меняются настроения запада по отношению к Ирану.
– Или Ирана по отношению к западу, – добавила девушка.
– Да, без встречного движения ничего не получится, – согласился Бен.
– И чем же ты можешь это объяснить?
– Ничего особенного, вечная тема энергетики, смешанная в коктейль отношений западных стран с Россией, и, конечно же, интересы отдельных групп и людей, – безапелляционно заявил Бен. – Самая реальная возможность для Европы сойти с газовой иглы России – это воспользоваться иранскими запасами. Особенно после захвата Крыма Россией старушке Европе больше некуда деваться, как прыгнуть в объятия хитрому, но очень сексуальному мулле, – подмигнул Бен. – А для России Крым очень важен еще и потому, что он обеспечивает выход к месторождениям нефти и газа в Черном море.
– Неужели нефти и газа много и в Черном море? – спросила Хадиджа.
– Тьма тьмущая. Прогнозируют, что Кувейт и рядом не стоял, но нужны громадные инвестиции, с чем у России сейчас туговато. Как только Эксон с Шеллом зачастили туда и пробурили две скважины, так в Москве сразу вспомнили «веселую» шутку Хрущева о безвозмездной передаче Крыма Украине и решили, что «такая корова нужна самому». А так Европа могла бы получить реальную альтернативу в виде украинского газа с новых месторождений, но это были бы громадные финансовые и политические потери для России. Поэтому, при сегодняшних реалиях, иранский фактор все больше начинает оживать, при условии, что удастся снять острые противоречия между Ираном, Израилем и западом и не забыть щедро вознаградить политиков в чалме.
– Очевидно, что это разрешимая задача, ведь с периода дружбы запада с Ираном при Шахе Пехлеви не так уж много прошло, каких-то тридцать пять лет, как секунда в ходе истории. Особенно, если учесть быстро меняющиеся глобальные и местные приоритеты, – выдала девушка.
– Я чувствую себя школьником после твоих комментариев, – весело поддразнил девушку Бен.
– В политике я слаба, сдаюсь! – смущенно сказала Хадиджа. – Это у меня, скорее, от избыточного усердия, чтобы не показаться невежей.
– Хочу отметить, что благодаря твоим стараниям мне очень приятны и полезны беседы с тобой, – с искренней учтивостью ответил Бен.
– Да? Спасибо. Я тоже от тебя много что узнала, – отметила девушка и стала с интересом разглядывать открывающийся из окна вид на Тегеран.
Перекошенные крыши уступали место зданиям из стекла и бетона, между которыми высились купола и минареты мечетей. Ряды деревьев и цветочных кустов обрамляли улицы, заполненные неспешными горожанами.
Возникла неловкая тишина, прерванная шумом вокзала и выкриками грузчиков и разносчиков еды.
– Часовая остановка, – послышался голос кондуктора в коридоре, – просьба не опаздывать к отбытию.
– Ну что ж, самое лучшее время перекусить, – потирая руки, сказал Бен и принялся доставать еду, взятую из ресторана «Дервиш».
– Да, лучше сейчас, пока не укачало, – ответила Хадиджа, накрывая столик.
За долгими и интересными дискуссиями молодые люди даже не заметили, как поезд медленно тронулся и продолжил свой путь в сторону Исфахана. Вскоре наступили сумерки и Хадиджа, приютившись в углу спальной полки, тихо погрузилась в легкую дремоту. Бен по просьбе девушки задернул штору, оставив включенным свет. Он отвернулся к стенке и тут же уснул.
