В таком же положении он встретил утро. Дежуривших в фиате сменила другая пара, но активных действий никто не предпринимал. Бен ждал ответа от Феликса, для встречи с которым он, собственно, и прилетел в Рим.
В девять утра Бен получил долгожданное сообщение. Феликс подтвердил, что сможет увидеться с ним в полдень в подвальном кафе около площади Навона, где им и раньше приходилось встречаться. Место было выбрано не случайно. В кафе было два входа и несколько залов. Вход с улицы в общий зал был для всех. А вход в другие комнаты поменьше размером был из квартиры сверху и только для некоторых лиц, работающих в Ватикане. Решив вопрос встречи, Бен послал два вызова на рацию Хадиджы, означающие, что все идет по плану. В 11:30, Хадиджа вышла из гостиницы и направилась в сторону площади Навоны. Позволив группе слежки приступить к своей работе. Бен пустился вслед за ними. Он порой переходил на параллельную улицу, чтобы не привлекать внимание, и наблюдал за движением девушки, пеленгуя ее своим телефоном по сигналу, исходящему от ее рации. Постепенно он становился все ближе к ведущим слежку за Хадиджей, и в один момент Бен оказался в пяти метрах от них. Воспользовавшись тем, что они попали в «слепую зону» для уличных камер, Бен незаметно выпустил в них иглы, начиненные паралитическим веществом. Двое молодых людей тут же рухнули на землю, словно подкошенные. В зависимости от выносливости организма, они должны были очнуться через несколько часов. Бен, сыграв удивление прохожего, продолжил свой путь. Вызвав Хадиджу по рации, он сказал ей, что действовать нужно по альтернативному плану. После чего девушка направилась в другую гостиницу, недалеко от места встречи Бена с Феликсом, где для нее был снят дополнительный номер. Убедившись, что Хадиджа устроилась, Бен поспешил в кафе, где его уже ждал Феликс.
Зайдя в подъезд здания, Бен просунул в щелку на двери конверт с бумагой, содержащий нужный стих из Библии. Меньше чем через минуту дверь открылась, и пожилой мужчина в монашеском одеянии проводил его в пустую комнату с камерой для сканирования зрачка. Постояв напротив камеры, Бен дождался, когда часть пола в углу комнаты сдвинулась, раскрыв проход на лестницу, ведущую вниз. Спустившись по ступенькам, Бен оказался в полутемном и прохладном помещении, обставленном изысканной мебелью из красного дерева. Все убранство было в стиле средневековья, таящее в себе уныние и отрешенность.
– Приветствую тебя, сын мой, – услышал Бен из глубины темного зала от приближающегося к нему силуэта. И только когда Феликс оказался в круге неяркого освещения, Бен узнал его. Феликс сильно сдал за последние годы, сгорбился и осунулся. Он был одет во все черное, и только белая колоратка, обрамлявшая его шею, светилась в полумраке. Тепло пожав друг другу руки, они расположились около небольшого зажженного камина.
– Без этого даже летом сложно бороться с сыростью, – сказал Феликс, заметив удивление молодого человека.
– Да, но раньше мы как-то обходились, – деликатно заметил Бен.
– Раньше мы были моложе, сын мой, – мягко улыбнулся пожилой мужчина. – Я тебе предложу чаю, а ты расскажешь мне, что тебя привело в эти стены.
– Это хорошие условия для начала, – хлопнул по колену Бен. – Наступил момент, когда я убедился в вашей правоте, – отметил он, сделав вступление к серьезному разговору. – Слушаю тебя.
– Я утопаю в сомнениях, на тех ли я работаю, отец мой, – выговорил Бен, словно находясь на исповеди.
– Синдром опытного агента, дожившего до возраста Христа, – определил Феликс, грустно улыбнувшись уголками губ.
– Да, вы меня предупреждали об этом, я помню, – кивнул Бен. – Но уж слишком много набирается фактов, чтобы говорить только о сомнениях.
– Они должны быть обоснованными, прежде чем ты их вселишь в свое сердце, – заметил Феликс.
– Согласен, но когда мое сердце находится под прицелом, то оно начинает терять доверие и в то, что до этого было истинным для него, – парировал Бен.
– Поделись со мной…
– Я никогда не был послушным мальчиком, – начал Бен, – но за это меня еще никто не хотел убивать. Как-то удавалось доказывать свою правоту и доводить до конца задания. Теперь же я уверен, что свои же за что-то хотят от меня освободиться. Возможно, это дело рук Руди…
– Что может стоять на кону? Какие у него могут быть мотивы? У тебя есть какие-нибудь предположения? – спросил Феликс.
– Результаты задания, – выдохнул Бен. – О сути задания и о том, что искомая информация у меня, знают только двое. Наверное, он захотел быть единоличным обладателем этой информации…
– Дай мне направление.
– Иранская ядерная программа.
– Кто второй?
– Хауфман…
– Ты его считаешь праведником? – удивленно поднял брови Феликс.
– Нет, но о моих передвижениях знал только Руди…
– Это технический момент. Они также могут играть в четыре руки…
– Я ни одному из них не доверяю, но те, кто хочет меня убить, непосредственно подчиняются Руди, – объяснил Бен.
– Почему ты доверяешь мне?
– Вы вне этого задания и не в числе их друзей, – ответил Бен.
– Без внутреннего расследования ты ничего не узнаешь, сын мой, – резюмировал Феликс.
– Иначе, у тебя будут одни предположения.
– Мне нужно вернуться домой…
– У меня есть «окно» из Абердина в Мексику и только частным самолетом. Оттуда доберешься сам. Только это могу и предложить, – немного подумав, сказал Феликс.
– И это совсем не мало. Иначе пришлось бы пуститься вплавь, – ухмыльнулся Бен.
– Не садись на самолеты по Европе.
– Это я уже усвоил.
– В чем ты подозреваешь Руди? – неожиданно спросил Феликс.
– В самом худшем, – спокойно ответил Бен.
– Ты знаешь, я его всегда недолюбливал, но я бы не согласился с тобой; он не станет работать на других, – уточнил Феликс. – Это не тот человек. Другое дело – внутренние дрязги, которые разрушают Америку.
– Это все можно вот так просто объяснить?
– Это хуже измены для меня, – выдал сквозь зубы Феликс, сдерживая гнев.
– В чем же тут дело? Какие у них здесь интересы?
– Руди – человек республиканцев, а Хауфман кормится от демократов. Так было установлено сверху. Ты можешь поискать мотивы в этом направлении.
– Опять эта грызня за власть, за президентское кресло?
– И за места в Сенате, и Конгрессе, и за госзаказы, и за расходы из бюджета… Мне продолжать, или ты это уже все проходил? – спросил Феликс, доливая себе горячего чая.
– И какую же вы видите связь с моим заданием?
– Иранская ядерная программа остается ключевым фактором во внешней политике страны и наших отношений с Израилем, – начал Феликс. – Если некоторые демократы могут допустить послабления для Ирана, то республиканцы, традиционные лоббисты Израиля, планируют ужесточить санкции. В зависимости от того, в чьи руки попадет твоя информация, будет выстроена соответствующая дальнейшая программа действий.
