– Ой, девочки, – услышала Хадиджа сзади, ставшее привычным для нее восклицание пьяных мужчин, – чем же я заслужил такую награду? – искренне удивился моряк, глядя на небеса.
Бен, лихо спрыгнув с борта на причал, подошел вплотную к качающемуся парню.
– Я тебе, что сказал, гниль ты болотная? Говорил, что сегодня пить не будешь? Говорил я тебе или нет? – рычал на него приглушенно Бен, чтобы не привлекать внимание пьянчуг с других шхун.
– Антуан, это ты? – расхохотался пьяный парень. За что тут же получил увесистую оплеуху. Бен, выкрутив ему руку, затащил на борт и облил холодной водой из бочки.
– Жюль, если ты через пятнадцать минут не будешь в форме, я обещаю скормить тебя рыбам. Ты меня понял?
– Все, все, дай мне полчаса. Я знаю, что делать, – закрывая голову от затрещин Бена, просил парень.
– Иди, быстро делай, что хочешь, ни одной минуты больше! – рявкнул на него Бен и пихнул Жюля ногой в зад, чтобы тот поторопился.
Бен помог Хадидже подняться на борт и пройти в каюту, чтобы не стать объектом больного воображения других пьяных рыбаков. Через минуту они услышали всплеск воды.
– Что это? – поинтересовалась Хадиджа. – Может, он за борт упал?
– Да чтобы он сдох вообще! – не мог успокоиться Бен. – Второй раз он меня уже так подводит. Но другого нет! Не забудь, я для него Антуан, – напомнил он Хадидже.
– Хорошо, – тихо сказала вконец измотанная девушка.
Вскоре вернулся Жюль, мокрый и весь дрожа, он вытирался небольшим полотенцем.
– В каюту нельзя тебе, все тут намочишь. Там сушись! – наорал на него Бен. – Ну что, очнулся или еще раз нырнешь?
– Нет, все, уже лучше, – действительно с более внятной речью заговорил Жюль.
– Холодное море – лучший вытрезвитель, если, конечно, не утонешь в таком состоянии, – заметил Бен, обернувшись к Хадидже. – Давай уже заводи, времени нет на твои танцы, – пригрозил он Жюлю и зашел обратно в каюту. – До утра можешь отдохнуть здесь, – сказал он девушке, – на этом пылесосе мы только через пять часов доплывем до Великобритании. Запри дверь, если хочешь, я буду на палубе, – добавил Бен и, пожелав Хадидже спокойной ночи, вышел из каюты.
Усталая девушка долго не могла уснуть, пытаясь разобраться с сумятицей переживаний. Путаясь в сомнениях и усмиряя чувства, она всячески старалась отогнать от себя накатывающие на нее мысли о Бене. В этой борьбе с внутренними волнениями Хадиджа не заметила, как уснула.
Еще через час Бен, подойдя к бочке с питьевой водой, заметил через узкое потрескавшееся окошко каюты, как Хадиджа, приютившись в углу спальной полки, безмятежно спала, по-детски подтянув под себя ноги. Бен неожиданно для себя замер, не в силах отвести от нее взгляд влюбленных глаз. Он верил, что ее чудесное появление в его жизни не могло быть случайностью. Без ее участия в его судьбе и в этой операции ему пришлось бы нести капсулу на себе, и неизвестно, как долго он еще протянул бы живым, учитывая охоту чуть ли не всех спецслужб мира за этой информацией и постоянным наблюдением за их передвижением со спутника. Теперь же у него был надежный партнер поневоле, чьей жизнью ему, не желая того, приходилось рисковать, использовать как объект торга, и на кого он мог рассчитывать, чтобы спасти операцию и жизненно важную информацию. Бен точно был уверен, что именно она, не осознавая того сама, превратилась в основного агента задания, а ему суждено было исполнять роль ее тени, оставаясь на вторых, но все же очень важных ролях.
Девушка проснулась, когда шхуна причалила к берегу. Они приплыли к небольшому рыболовецкому поселку, где проверки береговой охраны носили случайный характер. Английский флаг, развивающийся на флагштоке, и бортовые номерные знаки, зарегистрированные в порту города Портсмут, выручали Жюля в его нелегальной деятельности.
Черное небо на горизонте только начинало светлеть. Это было время, когда даже бдительные охранники порядка не могли отказаться от сладкого предрассветного сна.
– Можете выходить, все в порядке, – услышала Хадиджа голос Жюля и ждала, когда Бен даст отмашку.
– Хорошая работа, молодец, – ответил Бен, подходя к дверям каюты. – Но в следующий раз, утоплю, – пригрозил он.
– Шеф, ведь поздно уже было, ты же на шесть часов опоздал, – стал вновь оправдываться Жюль.
– Все, не зуди, – сказал Бен и мягко постучался в дверь каюты. – Доброе утро, – сказала Хадиджа выходя на палубу. – Я готова.
– Доброе. Очень хорошо. Все, сделай девочкам ручкой, – бросил он Жюлю и вместе с Хадиджей под прикрытием темноты сошел на берег.
Поселок мирно спал. Бен обошел рыбацкую столовую и, открыв ключом припаркованный во дворе постройки седан «Ягуар», пригласил Хадиджу расположиться.
– Это все входит в услуги Жюля, – сказал Бен, отвечая на немой вопрос девушки. – Завтра он заберет машину со стоянки вокзала.
– Все понятно, – ответила Хадиджа по-деловому, поправляя на ходу парик, – я как-то даже не сомневалась, что ты уже завязал со своими дурными привычками.
– Вот это хорошая тонкая шутка с утра пораньше, под стать старушке Англии, – сказал Бен и стал медленно выезжать на проселочную дорогу, стараясь приноровиться к левостороннему движению.
Через полчаса они припарковались на стоянке железнодорожного вокзала и, купив билеты до Лондона, начали поиски работающего кафе для завтрака. Их поезд отходил в семь утра, и у молодых людей было чуть больше часа скоротать где-нибудь время. К шести утра стали открываться ранние кафе, и они зашли в первое попавшееся на своем пути. Девушки заняли угловой столик и дождались, пока работники приготовились принимать заказы.
– Говори женским голосом, а то придется тебя щипать, – подмигнула Хадиджа.
– Ах да, что значит провести ночь на палубе развалюхи, – махнул рукой Бен, намазывая масло на хлеб и добавив больше фальцета в голос.
Они вновь рассмеялись, еще раз демонстративно оглядев друг друга с головы до ног.
– Никак не могу привыкнуть к тебе, – сказал Хадиджа, – иногда вздрагиваю, когда забываю про твой новый имидж, в котором ты очень даже неплохо выглядишь…
– И это ты мне говоришь? – прозвучало в ответ.
– Я шучу. Ты прав, в исламе считается грехом уподоблять себя другому полу, – сказала Хадиджа, смутившись.
Неожиданно для себя она растерялась, взглянув в улыбающиеся глаза Бена и почувствовав, что тонет в бездне чувств, с которыми он смотрел на нее. Бену нравилось смущение Хадиджы, нравилось наблюдать то, как она в стараниях перебороть свою растерянность бросала на него взгляды исподтишка. Долгую минуту каждый из них, не прерывая тишину, пытался справиться с нахлынувшими эмоциями, и в то же время не желая освобождаться из оков этого сладкого плена.
– Я опять видела маму во сне и эту женщину-роженицу, – словно выйдя из забытья, выдохнула Хадиджа. Окружающая ее жестокая реальность постепенно вернула все на свои места, и девушка заметно померкла, утратив мимолетную беспечность и волнение.
