– Ну вот! Сначала ты узнал, что я храплю, а теперь – что я еще и обжора!
Леля лежала у себя в комнате и слышала, как на кухне тихо позвякивает посуда, журчит вода и хлопает дверца холодильника. Ей стало спокойно, и она скоро уснула, успев перед этим подумать: «Завтра Новый год. Еда у меня есть. Шампанское тоже. Буду валяться в постели и смотреть телевизор».
* * *
Тридцать первого утром Леля проснулась и поняла, что температура, кажется, упала. Слабость, конечно, осталась, но стало явно легче. Лежала в кровати и ни о чем не думала – просто запретила себе о чем бы то ни было думать. Потом смотрела телевизор – конечно, «С легким паром!». Любимое кино показывали под каждый Новый год. Смотрела и думала – какое же счастье! Какое счастье, что не надо никуда бежать. Не надо стоять у плиты, накрывать на стол. Переодеваться и краситься.
Часов в семь раздался звонок. Она вздрогнула от неожиданности и подошла к двери.
– Кто? – спросила она и услышала Катькин голос. Даже не голос – писк:
– Мам, это я…
Леля распахнула дверь – на пороге стояла дочка и смотрела на нее во все глаза – там читались испуг, радость и тревога.
– Мам! Это я… – тихо сказала она. – Вот, приехала! На Новый год! К тебе… Ничего, а?
– Катька! – воскликнула Леля. – Господи! Какое же счастье! «Ничего»? Да какое там «ничего»! Это же огромное счастье!
Они бросились друг к другу, обнялись и дружно заревели.
Катька оторвалась от нее и спросила:
– Мам! А это что?
За дверью, в коридоре, у лифта, стояла пушистая голубая елка с мохнатыми и тугими лапами. А под ней коробка – определенно с огромным тортом.
Катька осторожно открыла крышку коробки. В коробке был, разумеется, торт. На торте сидел улыбающийся заяц с марципановой оранжевой морковью в лапах.
– И кто у нас Дед Мороз? – подозрительно спросила дочь, в упор глядя на мать.
– А я почем знаю? – покраснев, ответила Леля.
– Ясно, – вздохнула Катька. – Ну тогда я – Снегурочка! Если ты, конечно, не возражаешь!
– А может быть, я… – растерянно и задумчиво ответила Леля. – Если, конечно, ты не возражаешь!
Катька качнула головой.
– Главное, чтобы ты, мама, не возражала!
От подъезда красивого кирпичного дома медленно отъезжала коричневая «Вольво».
Наступал вечер, и город загорался разноцветными огнями – праздник был совсем близко – только протяни руку. И снова поверь.
