– Я понимаю… Правда, что вы с Андроном давно знакомы? Вроде даже служили вместе?
– Вот именно, что «давно». Куда ты меня везешь?
– В его офис. Может, вы, эта. Поговорите с ним? По старой памяти.
– Это исключено. Блядь, натуральное попадалово! Сигареты есть?
Марат не курил уже месяц, и от дыма повело голову, как от сотки вискаря. Тереть, конечно, с Андроном бессмысленно. Но хоть в глаза взглянуть. А если повезёт – морду набить.
* * *
Марат хлопнул дверью и пошел под арку. Сзади бежал юрист, что-то продолжая лепетать на ходу.
Вылизанный двор косо перегораживал белый автобус с решетками на окнах, пара потрепанных «фордиков» резко контрастировала с аккуратно припаркованными черными «ауди». На офисном крыльце курили «омоновцы» в полной экипировке и некие личности в дешевых костюмах.
– Стоп, куда разлетелся, родное сердце?
– К Андронникову. И попрошу на «Вы», господин полицейский.
– А ты бы не спешил, типа уважаемый. Экскурсий в камеры пока не водим.
Бойцы заржали, довольные шуткой.
Один в штатском нечитаемо махнул красными корками и попросил документы.
– И по какому вопросу вы к Андрею Петровичу? Пройдемте со мной внутрь.
– Спасибо. Я, видимо, не вовремя.
– А это нам решать, вовремя или условно-досрочно. Пройдемте.
* * *
В офисе ревела «болгарка» – курочили сейфы. На драгоценном дубовом паркете, затоптанном и заплеванном, неуютно белели листы бумаги. Следователь завел в кабинет с висящей на одной петле дверью, усадил под плакат «Нет добычи – нет раздачи».
– Говорите, что не имеете никаких дел с Андроном? А чего ж тогда приехали?
– Да так. В «Бастионе» деньги наши зависли, хотел переговорить. Да вижу – опоздал.
– Ну, ваши проблемы – мелочь. Как вы понимаете, тут более серьезные дела… Кхм… Послужили причиной наших действий, так скажем. Мне вот другое интересно: не тот ли вы Тагиров, который с нашим Андрончиком в девяносто втором году учредил ассоциацию «Ветеран»?
– Это было давно. И из ассоциации я вышел.
– Мы в курсе. Но вдруг старые раны заныли, так сказать. Боевое братство, то-сё?
– Я… Я попрошу вас уважительнее произносить такие слова. Несмотря на ситуацию.
– Ну-ну, хорошо. Я, пожалуй, дам вам поговорить с ним. И даже с глазу на глаз. В обмен на ваше доброе к нам отношение.
* * *
Андрей со свежим кровоподтёком, в жутко перемазанном дорогом пиджаке сидел за столом с вывороченными ящиками, сверля взглядом стоящего напротив двухметрового омоновца. Вскинулся на входящих.
– Эй, начальник, скажи, чтобы браслеты сняли!
– Это успеется, Андрей Петрович. В следующий раз будете более вежливы по отношению к сотрудникам правоохранительных органов. Я к вам вон товарища привел, поговорить. У вас десять минут. Сержант, за мной.
Хлопнула дверь – возможно, единственная не разбитая в разгромленном офисе.
Андрей осторожно потрогал скованными руками разбитую губу, зло усмехнулся.
– А я-то думаю, откуда кипеш, «маски-шоу» эти дешевые. Что же ты, Маратик? Спустя пятнадцать лет решил манеру ведения дел изменить?
– Головой думай, Андрей Петрович. У меня ни связей, ни ресурсов, такие спектакли устраивать. Я по другому делу шёл, «Бастион» нам должен остался. Лимон зеленью.
– Какой еще «Бастион»? А, да, что-то было такое. Слушай, там в шкафу пачка сигарет должна быть, прикури мне.
Марат нащупал за папками полупустую пачку, вытряхнул, прикурил. Передал Андрею… И зажмурился, как от вспышки.
Это уже было. Пятый день рейда и последняя сигарета, выкуренная на двоих. Горячее солнце и пыль Панджшерского ущелья…
– Фигня этот твой «лимон». Разберемся, отвечаю. А ты так всё мелочью занимаешься? Производство, чертёжики?
– Ну, не всем же хозяевами жизни быть, бабло из бюджета выкачивать. Кто-то должен и реальными делами заниматься.
– Угу. Люди делятся на тех, кто тырит налоги до поступления в бюджет, и на тех, кто после поступления. И ещё есть бараны, кто этот бюджет пополняет. Ха-ха-ха!
Андрей захохотал так, что выронил из разбитых губ сигарету и закашлялся.
– Ладно, пустой базар. Пойду я. Удачи, она тебе точно пригодится.
Андрей резко нагнулся вперед и горячо зашептал:
– Погоди, Марат, успеешь. Представляешь, мне офис громят, и ни одна эта сука прикормленная не предупредила! Я тут уже три часа в браслетах парюсь – и никто не приехал, не прикрыл. А ведь постоянно получали и конвертами, и на счета… Пидарасы, Милонова на них нет!
– Андрей, ты таких дружков сам себе выбрал. Винить некого.
– Помоги мне. Я отвечу, ты меня знаешь. Не мне нынешнему – хоть тогдашнему помоги. Там, со стороны сквера, я в окно успел айпад выкинуть, в кустах должен лежать. Ну, планшет. Они, когда поймут, что офисе ничего нет, начнут искать и найдут. Вот тогда точно песец мне придёт – я до суда не доживу, в камере придушат. Там такое, такие люди спалятся…
– Я подумаю. Хотя на твоих «людей» мне глубоко плевать. Пусть хоть спалятся, хоть сгорят. Если только ради Людмилы, помогу.
– Людмила умерла. Ещё два года назад. Рак.
Марат почернел. Встал, неловко повернулся и стукнул в дверь.
– Выпускайте, я наговорился уже до рвоты.
* * *
Марата обыскали до трусов. Вытряхнули всё из бумажника, проверили подкладку пиджака.
– Вы себе не слишком многое позволяете? Какого хрена обыск?
– Ставки высоки, Марат Тимурович. У меня были основания подозревать, что Андрон поручит вам кое-что вынести из офиса. Флэшку, например.
– А мне казалось, что вы поняли, какие между нами отношения. Никаких его просьб я выполнять не буду.
– Ну, извините меня. Я, конечно, в курсе, что вы расставались жестоко, шумный разбор был. Но всё-таки, мало ли что, захотите сообщить или вспомните что-то важное – вот моя визитка. Да, и в успешном решении дела заинтересованы серьезные люди. Очень серьезные. И у них есть ресурсы, чтобы решить ваши финансовые проблемы.
– Спасибо. Поглядим.
* * *
Дома Марат залез на антресоль и среди пыльных журнальных связок и рулонов обоев раскопал офицерский планшет.
Поцарапанная кожа пахла невообразимо вкусно. С лёгким следом оружейного масла и дешевых сигарет «Охотничьи».
На дне завалялись две маленькие зеленые звёздочки на длинных усиках-ножках и половинка офицерской линейки. Под пластиком белел замызганный листочек в клетку, криво вырванный из тетради.
«Маратка, привет!
