– Ну… Наш завод будет продолжать успешно работать. Почти полторы тысячи рабочих…
– В Санкт-Петербурге много тысяч учреждений. Город не может решать проблемы всех подряд.
– Мы не «все подряд»! Совершенно уникальное предприятие, эксклюзивные технологии. Нас двести лет назад основал шотландец, Чарльз Берд. Матисов остров между Невой и Пряжкой под завод ему лично Екатерина Великая выделяла… А он из Великобритании секрет производства паровых машин в Россию вывез, его на родине за это к смертной казни приговорили, представляете!
Мрачное лицо Председателя неожиданно оживилось.
– Научно-техническая разведка! Так-так, понятненько… А сам давно на заводе работаешь?
– С января. Я из армии уволился недавно, капитан запаса. В Монголии служил, в Германии…
– Ишь ты. Где в Германии?
– В одиннадцатой танковой дивизии, в Дрездене.
– В Дрездене!!!
Председатель нажал на клавишу селектора:
– Так, я занят, нет меня. Рюмки принеси.
Ослабил узел галстука и продолжил:
– Дрезден, да. Я ведь тоже там, пять лет, как раб на галерах…
Мозг Марата пронзило вспышкой: он вспомнил, где видел этого блондина…
* * *
Дивизионные учения шли третьи сутки, и народ уже падал с ног. Особенно лютовали посредники из Москвы, заваливая оценку за действия командиров дикими вводными.
Раньше вопрос с ними решался очень просто – отоваривание дефицитом в гарнизонном военторге, накрытая поляна, банька, уютно спрятанная на полигоне… А сейчас, в свете последних горбачевских новелл, перестройки и сухого закона никто не понимал, чего можно, а чего категорически нельзя.
Посредникам и самим приходилось несладко – психике требовался отдых, но расслабление привычным для советского офицера способом через злоупотребление алкоголем было чревато по причине возможного стукачества проверяемых…
Поэтому два столичных полковника, припрятав бутылочку одноименной водочки в планшет, уединились в кустах на полигоне. Испуганно озираясь, расположились у пенька, достали нехитрую закуску.
– Ёлки, а ты взял газетку какую-нибудь? Расстелить бы.
– Не. А ты?
– Тьфу, ёпонский городовой! Ну и чего делать теперь? На землю класть или в руках держать? Эх, решили отдохнуть, блин.
– Ладно, не паникуй. Карту расстелем, и все дела.
– Секретную?!
– Да кончай ты, дурачка-то выключи. Какая разница, шпроты твои заветные рисунки не подглядят.
Пели по-немецки птички. Пригревало солнышко. Бесконечно далеко были бестолковые начальники и непредсказуемые проверяемые…
Полковники допили водку, под настроение заполировали коньяком из фляжки. И отрубились на изумрудной траве. А когда проснулись – погода уже испортилась, тучи закрыли солнце, сильный порывистый ветер раскидал недоеденную закуску… И унёс неизвестно куда секретную карту.
Полковники погоревали и пошли сдаваться в контрразведку.
Учения приостановили. Всех отправили в поле, построили цепью и погнали по кустарникам и лесам, искать генштабовскую карту. Никому из высокого начальства не приходило в голову, что обозначенные на ней районы расположения советских войск хитрожопые американцы давно уже подглядели с космических спутников.
Когда вымотанные, промокшие, голодные бойцы вышли на берег какой-то речушки, Марату пришла в голову мудрая мысль. Он дал команду своим танкистам «перекурить, с места не сходить» и вызвал по рации контрразведчиков.
Начальник особого отдела дивизии прибыл вместе с начальником штаба полка. Сзади маячил со скучающим лицом незнакомый блондин в цивильном плаще.
Марат, активно жестикулируя, объяснил обстановку:
– Ветер донёс искомую карту до водной преграды. И вот тут она пошла на дно.
Особист открыл рот. Поморгал.
– Вы уверены, Тагиров?
– Ну, а куда она ещё могла деться? Намокла – и кирдык, рыбы её читают.
Начштаба довольно хихикнул и показал украдкой Марату большой палец.
Контрразведчик вопросительно оглянулся на блондина. Тот зевнул и сказал:
– Нашему управлению данное происшестве никоим образом не интересно, я говорил об этом с самого начала.
Пнул носком щегольского ботинка камешек. И резюмировал:
– Она утонула.
Все облегченно вздохнули и пошли грузиться в «уазик».
* * *
Властолюб Властолюбович протянул полную рюмку Марату
– Помню я тот случай. Давай, за твоих. И за наших.
Выпили, поморщились. Председатель посмотрел на часы.
– Ладно, получите вы свою квоту. У меня тоже просьба будет. Мы тут с друзьями дачный кооператив мутим, нам членов не хватает. Может, ты поучаствуешь? Или ваши кто, заводские?
– А где кооператив? Как называется?
– Да никак пока, не придумали название. Сто двадцать километров от Питера, Карельский перешеек. На озере Комсомольском.
– Да ну, далеко. У нас старое заводское садоводство на Средневыборжском шоссе, ближе в три раза. Вряд ли кто захочет.
Председатель вздохнул.
– Жаль. Ты всё-таки поспрашивай.
– Лады, попробую. А кооператив так и назовите – «Озеро».
– Хм. Хорошая мысль…
* * *
С утра пришлось метаться по заводу – сначала обсуждали с технологами новую экспортную упаковку для Прибалтики, потом разбирались в бухгалтерии с валютным счетом.
Наконец, Тагиров спустился в подвал, повозился с капризным замком. Открыл дверь. Подошел к своему рабочему месту и ахнул.
На столе, прямо на разложенных бумагах, лежала Зебра и вылизывала новорожденных котят.
– Ну, йопта, сюрприз. Ты чего же творишь? Куда нам их девать теперь?
Нашел картонную коробку, постелил на дно полотенце. Перенес туда всё семейство во главе с ворчащей недовольно мамашей.
– Ой, котята!
На пороге стояла счастливая Алиночка.
– Какие хорошенькие!
– Алина, ты же говорила, что она к мужчинам скептически относится? Может, ты тоже у нас того? Внезапно родишь в обеденный перерыв и свалишь в декрет?
Густо покрасневшая девушка засмущалась:
– Ну что вы, Марат Тимурович, как можно…
– Можно по-разному. Я тебе принесу «Камасутру» почитать – способов не счесть. Давай, помогай мне порядок тут навести, все бумаги засраны… Блядь! Вот это точно пиздец!
Разьяренный Тагиров держал пальцами за уголок смятый, перепачканный кровью листок голубой бумаги.
