– А как та, другая девушка, которая была в машине? – спросил Валька, чтобы прекратить этот беспомощный спектакль и дать понять – он в курсе случившегося.
– Не знаю, говорят совсем плохо. Она ведь не здесь лежит, в Склифосовского. Игнат Демьянович сказал. Он ее вроде туда и определил, – охотно сообщила мать Дружникова, обрадованная тем фактом, что от Вальки можно ничего не скрывать.
– Как же так? Молодая девчонка пострадала ни за что, а всем наплевать. Нужна же помощь! Врачи, лекарства. Кто-то делает что-нибудь? – сердито спросил Валька.
– Ох, не знаю я. Я все возле сына. Его-то навещают, с утра как пошли косяком, ажно выгонять пришлось. А за девушку не скажу. Игнат Демьянович говорил, что позаботится. Да и что я могу? Вот ты, Валечка, приехал, ты и разберись. А то и впрямь, нехорошо как-то, не по-людски.
– Я прямо сейчас и позвоню Быковцу. Не волнуйтесь, я тихо. Кричать не буду, – Валька подошел к аппарату, стоящему на столе возле выключенного телевизора. – Но вы лучше побудьте с Олегом. Я, может, скажу грубости, вам слушать ни к чему. И еще я хочу позвонить Ане.
– Позвони, родной мой, позвони. Раз уж так вышло. Скажи обязательно Нюточке, что Олежек ее любит. Только глупый он, – с этими словами Раиса Архиповна закрыла за собой дверь, оставив Вальку в одиночестве.
Сначала, действительно стараясь не кричать, Валька разлаял по телефону Быковца. Игнат Демьянович в самом деле, сдав «барашку» в Склифосовского и сообщив о том ее выжиге-продюсеру, сразу о девушке позабыл. Как говорится, баба с возу. Свой шеф ближе к телу, чем полупарализованная певичка. За что и получил от Вальки по первое число. Быковец тут же выразил готовность исправить оплошность и выехать к Склифосовскому немедленно. Заодно посетовал на болючий, «чеченский вопрос». Валька велел вопрос отставить, чеченцев с их претензией он отныне берет на себя. А Быковец пусть займется устранением безобразия, все равно от него мало пользы равно как Дружникову, так и потерпевшим детям гор. Вообще-то обычно Игнат Демьянович слушался директора Мошкина с оглядкой, считая его одновременно-противоречиво темной, опасной личностью и плюгавым интеллигентом с закидонами. Да и Валька в его ведомство заглядывал редко. У него была своя безопасность для Дружникова, в помощи Игната Демьяновича по этому вопросу Валька не нуждался. Но в этот раз Быковец встал по стойке смирно. Шуточное ли дело, когда первое лицо их коммерческой империи беспомощно приковано к больничной койке, а второе лицо безбожно чехвостит тебя на все корки.
За Быковцом был откомандирован Костя. Валька позвонил в машину, велел Косте негласно проследить за обстановкой в Склифосовского и сообщить результат.
Заодно порадовался, что пошел на поводу у Дружникова и позволил поставить в «Волгу» такую роскошь, как мобильный телефон. Пригодилось. Потом пообщался с Геной. Вербицкий долго ругался, обозвал Быковца понтовитым идиотом, раздувшим из мухи слона и пообещал, что уже к завтрашнему дню его люди «разрулят» ситуацию. Обложил заочно и Дружникова, употребив при этом сочные эпитеты «козел» и «мудила», и добавив к месту парочку замечаний, из коих Валька заключил, что не все, рассказанное ему Костей, относится к области вымысла. Но надо было еще связаться с Аней. Как и о чем говорить с ней Валька пока не знал, и потому мудро решил прикинуться, будто он не в курсе всех событий.
Аня холодно и грустно выслушала Валькино донесение о состоянии здоровья Дружникова, вопросов не задавала, лишь монотонно повторяла: «Да. Да. Понятно», словно Валька сообщал ей о вещах малоинтересных. И скоро перевела разговор:
– Ты давно приехал?.. Ах, сегодня. И сразу в больницу? Сам как себя чувствуешь?.. Я рада, что ты поправился. Ты бы ехал домой, а, Валь? Тебе с дороги надо отдохнуть.
– Я не могу домой. Мне надо побыть с Олегом. Убедиться, что опасности нет. К тому же, Раиса Архиповна просила посидеть с ней немного, – честно ответил Валька и на всякий случай, кося под дурачка, спросил:
– Ты скоро приедешь?
– Я, Валь, не приеду вообще. У меня работа, и завтра рано вставать, – сухо ответила Аня.
– Анюта, какая работа? Твой муж валяется в палате с разбитой головой, а ей, видите ли, рано вставать! – Валька нарочно повысил голос.
– Обычная работа. И он мне не муж, – Анин голос нехорошо зазвенел в трубке.
– Пусть не муж, пусть жених, как угодно. Но так нельзя! Я сейчас же отправлю за тобой машину. Если вы поссорились, это же не причина, чтобы бросить Олега одного. Он ведь болен! – Валька апеллировал к присущему Ане чувству сострадания.
– Насколько я понимаю, он там далеко не один. И вряд ли он будет рад увидеть меня при данных обстоятельствах. Здоровья и настроения Олегу это не прибавит. Ему еще надо обдумать, что он станет мне врать, – непривычно жестко ответила Аня.
– Аня, да что случилось? Ты на себя не похожа, – продолжал прикидываться Валька, хотя и понимал, что все равно не добьется никакого толку.
– Послушай, давай закончим этот разговор. Он пустой. И не допытывайся, скоро сам все узнаешь. И еще. На наших с Дружниковым отношениях, как на трансформаторной будке, висит здоровенное табло: «Не влезай – убьет!», вот ты и не влезай. Завтра позвони, если хочешь. Мне и вправду рано вставать.
Вот это да! Удар был ниже пояса. Валька почувствовал слабость в ногах, пришлось опрокинуться в неудобное кресло подле телевизора, руки его дрожали. Аня знает, и выходит, знает столько, что даже объяснения ей не нужны. Как и дурацкие разговоры и не менее дурацкие утешения. Завтра она преспокойно отправится на работу, словно ничего нового и неожиданного для нее не произошло.
Ее отношения с Дружниковым и раньше казались Вальке несколько странными. Живут раздельно, и при этом у них вроде великая любовь. Аня, это Валька знал в точности, очень неохотно принимает подарки и помощь от Дружникова. Еле-еле, после долгих уговоров им обоим удалось всучить ей на день рождения новенькую «девятку-Самару», и то потому, что презент был как бы от Вальки тоже. Это при том, что рижская Снежана постоянно вытягивает из Дружникова то деньги на представительство, то новую шубу, то какие-то золотые побрякушки. И Дружников ей дает, хотя и со скрипом. Вот из Италии привез Снежане баснословно дорогой костюм от «Валентино», а своей Ане ничего. Вальке тогда же Дружников прямо так и сказал, когда проездом они делали покупки в миланских магазинах, – Анюте везти что-либо бесполезно, все равно не возьмет. Однако, Снежане он обещал, она ему плешь проела.
А ведь Булавиновы-Аделаидовы живут теперь небогато. Для Константина Филипповича светлые времена прошли, кому нужен престарелый академик на пенсии! Да и пенсию чем дальше, тем больше съедает инфляция. Служебной машины тоже не стало. В институте теперь всем заправляют молодые и энергичные, гоняются за грантами и спонсорами, Константин Филиппович слов-то таких не знает. Спасибо еще, Валька натихую упросил Геннадия Петровича, и академика для представительства включили в международный фонд при МАГАТЭ, платят кое-какие деньги в валюте и иногда приглашают в президиум на заседания.
