Пока летели в Каляев, Дружников совершил последнюю, вынужденную попытку настроиться на положительный лад и хоть немного примириться с душащей его жабой жадности. Но лишь растравил себе печенку. Тогда стал от нечего делать играть с Муслимом и Квитницким в «двадцать одно» на деньги, просадил везучему «жиду» триста баксов и расстроился вконец. Смешал карты, велел Муслиму достать из походного «пилота» коньяку, послал стюардессу за стаканами. Квитницкий оживился в предвкушении выпивки, без хозяйского сигнала истребовать себе спиртного он не решался, хотя томился с начала полета. Да и какой напиток могли подать ему в салоне «тушки»? Это ведь «Аэрофлот», а не «Люфтганза». Сомнительной водки и молдавского вина в лучшем случае, пусть и в бизнес-классе. А тут шеф угощает коньяком и каким! Олег Дмитрич употребляет всегда самый наилучший. Вернее, кроме самого наилучшего коньяка вообще ничего не употребляет.
Веселое оживление Семена Адамовича раздражило и разозлило Дружникова до самой крайности. Мало того, что «жид» в карты выиграл, так еще и нахаляву выпьет! И только ему, Дружникову не везет! Вот тебе и удача. Выжмут из него в Мухогорске денежки, как пить дать. Этим работягам единый раз дозволь – все! На шею сядут, станут права качать. И кто будет каждый раз платить? Правильно, он, Дружников. Беляевы, дядя с племянником, один другого задошливей, копейки не дадут. Уговор был? Был. Все накладные расходы за счет управляющего, то есть за счет него, Генерального директора комбината. И хоть бы что взамен! Спасибо никто не скажет.
Только, почему же, ничего взамен? Вмиг гениальную на каверзы голову Дружникова посетила потрясающая идея. И очень много чего взамен! За такое и заплатить не жалко. Он даже позволит Вальке потратить немного денег, пусть откроет какой-нибудь тренажерный зал или сауну для своих работяг или чего там ему надо? Дружников повеселел, выпил с Квитницким и подмигнул старику: знай наших. Проигранных баксов стало уже не жаль.
Валька встретил его в заводоуправлении, был непривычно агрессивен. Что ж, вовремя он прилетел, вовремя. Вдвоем они заперлись в шикарном, двухкомнатном кабинете Дружникова, велели не беспокоить. Дружников, откинувшись в кресле и приняв усталый вид, выслушал от дорогого друга достаточно жестокие слова и местами прямые упреки. Ну, тем лучше.
– Ты прости меня. Что-то замотался я совсем, – словно оправдываясь, Дружников истомлено прикрыл глаза, потер ладонью лицо, отгоняя усталость. С удовлетворением, из-под опущенных век, отметил, что Валька обескуражено и виновато примолк. – Нет, ты прав, конечно. Это я болван. Думал, время еще ждет. Думал, управишься без меня.
– Я бы управился, – уже спокойно и немного жалобно ответил ему Валька, – да у завода денег нет. А где я возьму? Ты же директор и ты в совете. Вот и постановите каждый месяц отчислять.
– Совет денег не даст, – твердо сказал Дружников.
– Как, не даст? – изумился Валька. – Ты им скажи. У нас же места. Каркуша, Семен Адамович. И Порошевич за нас и финдиректор Дикой, Юрий Тарасович. Они тоже в совете. Это ж сила.
– Никакая мы не сила, – с великолепной печалью возразил Дружников. – Беляевы – вот сила. Единственная и неповторимая. У них контрольный пакет, значит, и все остальное тоже. А Беляевы копейки добровольно не дадут.
– Так ведь рабочие взбунтуются! – Валька опять впал в излишнюю горячность.
– Ну, взбунтуются, и что? Разгонят их палками и водометами по домам. Куда им деваться? Другой работы в Мухогорске нет. А так, какие-никакие копейки глядишь, заплатят. Или вообще. Беляевы добьются, чтоб их вредное производство включили в список предприятий, обслуживаемых заключенными. И тогда, полный привет.
– Олег, ты это серьезно? – Валька с ужасом смотрел в спокойное лицо Дружникова и чуть не плакал.
– Конечно, серьезно. Пока комбинат фактически принадлежит обоим Беляевым и тем, кого за ними не видно, все так и будет. А ты думал, дурашка, что я мерзавец этакий, на идеалы плюнул, палки в колеса нарочно вставляю? – Дружников с укоризной покачал головой. – Ох, Валь, горе одно с тобой. Мне и так солоно приходится: попробуй все дырки в Москве заткни, попробуй дяде и племяннику вовремя положенное не отдай, да и вообще, попробуй рыпнись. Еще лучший друг в тебя камнями швыряет.
– Да ведь так нельзя! Нельзя, чтоб здесь «зона» была, а людей честных на улицу! Людям платить надо! – исторг вопль из самого сердца Валька. Его трясло, будто под током.
– Конечно, надо. И, конечно, нельзя. Ну, ну, успокойся, заплатим, – Дружников подошел к Вальке, положил ему руки на плечи и силой вжал в кресло. Так держал, пока тот не затих и не перестал вздрагивать, как собака, которую бьют. – Вот и хорошо. Беляевы не дадут, заплатим сами. Из своих средств. Слава богу, зарабатываем мы достаточно. Не обеднеем. Завтра же велю перевести деньги из кипрского филиала. Сколько тебе надо?
– Четыре миллиона. Долларов, – горестно вздохнул Валька. – Это за полгода на зарплату. Да плюс долги. Да еще…
– Дам пять, – перебил его Дружников. – На остаток сделай что-нибудь полезное, что считаешь нужным. Ты хотел создать здесь райский сад, вот и начни пока с малого.
– Мне бы общежитие достроить, – пожаловался Валька, – да как оно будет потом? Может, сэкономить?
«Вспомнил, наконец, об экономии! Самое время! – осердился про себя Дружников. – Прямо кино и немцы!» Но вслух сказал:
– Не переживай, эти средства кончатся, дам еще. Но только, все это не дело. Временная мера, чтобы сейчас не потонуть. Пока дядя с племянником у руля, нам свободы не видать. А чем дальше, тем тянуть с нас будут больше.
– Но бесконечно же они не могут? – неуверенно спросил Валька.
– А им не нужно бесконечно. Выдоят все до капли, да и продадут комбинат кому-то другому, может, попросту обанкротят. Хрен редьки не слаще.
– Олег, но должен быть какой-то выход? – Валька с ожиданием и надеждой, как на оракула, посмотрел на Дружникова.
И оракул дал ответ:
– Выход есть. От Беляевых так или иначе надо избавляться, забирать завод целиком под себя. Я придумаю план, а ты обеспечишь удачу. Вот тогда, если потом поработаем, как следует, будут здесь и реки молочные и берега кисельные. Ну, что? Есть у тебя желание кинуть этих гадов? Смотри, с формальной точки зрения, это не совсем честно, – предупредил Валькину совесть Дружников.
– Ничего, я переживу. Я б их своими руками удавил, если б смог, – жестоко ответил ему Валька.
– На том и порешим. А денежки нам самим еще пригодятся. Вон, прокатный завод в соседнем районе можно бы прикупить, мы бы медный провод делали. Из своего сырья. Или банк открыть, или собственную авиакомпанию создать. Выгодное дело. И людям польза. Да мало ли что! Нам ли стоять на месте! Чтоб все было, как мы хотели! Помнишь?
– Помню, – вяло ответил Валька. Энтузиазм Дружникова на сей раз его почему-то не заразил.
– Ну, что ты, что ты? Гляди веселей. Или укатали сивку крутые горки? А ведь мы, брат, толком и не начинали. Может тебе передохнуть? – заботливо осведомился Дружников.
