В работе делаются выводы, что правое полушарие имеет возможность выполнять приблизительное сложение и вычитание через модуль неязыковых количественных репрезентаций, который присутствует в обоих полушариях. Точные вычисления основываются, по-видимому, на зависимых от языка системах, которые представлены в левом полушарии.
Особое место занимают работы по исследованию понимания юмора испытуемыми с патологией МТ. Данные большого количества случаев позволяют заметить, что способности к решению задач становятся более нарушенными по мере усложнения задач (Paul et al., 2007). Понимание юмора – сложное ментальное явление, в которое вовлечено много когнитивных способностей. Некоторые авторы полагают, что восприятие юмора – это процесс решения задачи. J. M. Suls (1972) предположил, что восприятие шуток включает двухшаговую обработку: обнаружение противоречия между историей и завершением и переинтерпретацию истории на основе альтернативных значений или возможностей. Именно переинтерпретация необходима для понимания небуквального смысла, когда надо проигнорировать буквальный смысл в пользу идиоматического или метафорического смысла.
Целый ряд экспериментальных исследований (Coulson, Kutas, 2001; Coulson, Lovett, 2004; Shammi, Stuss, 1999; Kaplan et al., 1990; Wapner et al., 1981; Bihrle et al., 1986) указывает на ведущую роль правого полушария в восприятии и продуцировании юмора, которая объясняется различной спецификой кодирования информации в левом и правом полушариях. Семантические процессы в левом полушарии характеризуются тонкой детальной (аналитической) дешифровкой, в то время как для правого полушария характерна целостная (холистическая), «грубая», обобщенная дешифровка информации (Beeman, Chiarello, 1998). Таким образом, левое полушарие отвечает за обработку информации, непосредственно связанной с высказыванием, в то время как правое полушарие участвует в процессе более широкой смысловой переработки полученной информации, необходимой для активации ассоциативных рядов и использования побочных знаний. Стоит отметить, что подобная правополушарная стратегия малоэффективна для анализа отдельных слов, но более эффективна для переработки и нахождения взаимосвязи между различными контекстами и оперирования ими (Mason et al., 2003), что, возможно, и требуется для понимания юмора (Coulson, Williams, 2005).
Процесс восприятия и понимания метафор и идиом также требует анализа в рамках нескольких контекстов, который реализуется через понимание многозначности слов, противопоставленных семантической структуре высказывания. Этот процесс включает в себя так называемое двойное истолкование или понимание двойного контекста (Coulson, Kutas, 2001). Именно такой комплексный анализ осуществляется структурами правого полушария (Черниговская, Дегдин, 1986; Bottini et al., 1994).
Принципиально схожие результаты исследования понимания метафор и юмора были показаны у больных с АМТ (Paul et al., 2003). Результаты выявили несостоятельность больных с АМТ в понимании абстрактного смысла метафор и эмоционально-окрашенных аспектов речи. При восприятии юмористических конструкций у этой группы больных также были выявлены значительные трудности в виде неправильного выделения кульминационного аспекта высказывания и непонимания двойного контекста фразы. Однако сложностей при выполнении субтестов на восприятие и понимание невербальных аспектов юмора выявлено не было.
В исследовании под руководством W. S. Brown (Brown et al., 2005) использовались и рисуночные, и рассказанные шутки. Было обследовано 16 пациентов от 14 до 55 лет с полной АМТ (все с IQ выше 80) и 31 контрольный испытуемый с таким же уровнем интеллекта. Юмористические тесты были взяты из работ Brownell и Bihrle и являлись частью большой батареи тестов.
Использовались картиночные (невербальные) и нарративные (вербальные) подтесты. Каждый картиночный подтест состоял из трех картинок, и предлагалось два варианта четвертой картинки. Испытуемые должны были выбрать наиболее смешной конец. Нарративные подтесты состояли из шутливых историй. В половине шуток понимание юмора требовало распознавания альтернативного значения слов (игра слов). Другая половина не содержала игру слов, то есть юмор заключался в иных формах несоответствия. Для нарративных шуток предлагались: правильный смешной конец, прямолинейный простой конец, связанное с рассказом нелогичное завершение, нейтральное нелогичное завершение, смешное нелогичное завершение.
Пациенты с АМТ выполняли шутливые нарративные подтесты хуже, чем контрольная группа. Когда пациенты с АМТ делали ошибки, они наиболее часто выбирали прямолинейные концы. Выполнение картиночных подтестов экспериментальной и контрольными группами не различалось.
В исследовании делается вывод, что понимание нарративных шуток не зависит от возраста, IQ, вербальной памяти, понимания буквального смысла языка. А понимание небуквального смысла, то есть понимание юмора, метафор, пословиц связано со способностью понимания двойного смысла. Авторы отмечают выраженный дефицит у пациентов с АМТ в понимании нарративных шуток. Это согласуется с ранее описанной проблемой в понимании метафор и пословиц. Объединяя эти данные, авторы приходят к заключению, что межполушарные связи играют важную роль в обработке сложных форм социальной информации, которая представлена значениями второго плана в разговорах и событиях.
Таким образом, пациенты с АМТ при выполнении стандартных тестов на интеллект демонстрируют вариативные результаты, но в целом справляются с заданиями. Обращают на себя внимание исследования, в которых делаются предположения о дефиците социального интеллекта у пациентов с патологией МТ.
Социальное взаимодействие и мозолистое тело
В последние десятилетия в зарубежной нейропсихологии растет число исследований зависимости поведения человека от качества межполушарного взаимодействия, обеспечиваемого в первую очередь МТ. Существующая информация о поведенческих проблемах при патологии МТ, как правило, основывается на очень небольшом количестве участников исследований (Griebel, 1995; Finlay et al., 2000; O’Brien, 1994; Wisniewski, Jeret, 1994). Авторы отмечают, что при агенезии МТ может не возникать нарушений функционирования, то есть существует возможность, что человек будет развиваться нормально. O’Brien, проверяя гипотезу об отсутствии каких-либо поведенческих нарушений при патологии МТ, обследовал 47 детей и описал особенности их поведения, на основании чего и сделал свое заключение о необходимости исследований на больших по численности выборках (O’Brien, 1994). Родители детей с агенезией МТ описывали плохие социальные навыки и плохую способность понимания сути ситуаций, что особенно заметно влияло на каждодневную жизнь их детей (O’Brien, 1994; Brown, Paul, 2000; Stickles et al., 2002). Это выражалось в эмоциональной незрелости, недостаточной социальной компетентности, суждений и планирования, бедной эмоциональной коммуникации. Например, пациенты предпочитают намного более молодых друзей, испытывают трудности инициации беседы и ее поддержания, понимают все буквально, не могут встать на точку зрения другого, не способны эффективно планировать и выполнять каждодневные дела: домашняя работа, принятие душа, оплата счетов (Stickles et al., 2002). В результате имеют место обедненные и поверхностные социальные отношения, конфликты дома и на работе из-за ошибок в интерпретации коммуникативной информации. В целом – социальная и эмоциональная изоляция, приводящая к обедненности самопонимания.
