— Раскладываю на первоэлементы и повторяю по слогам…
— Э-э?
— Знаешь, хватит издеваться над простыми людьми, — не выдержав, вмешался честный подъесаул. — Ты что, не можешь поговорить с ней по-человечески? Девушка, мы просто хотели бы поинтересоваться насчёт… Э-э, а что вы делаете сегодня вечером?
Положение спас всё тот же Миллавеллор, седой эльф поднял голову, скорбно оценил останки окурка и прояснил ситуацию:
— Это обычная нимфея, из натуралов. Они населяют берега малых озёр за эльфийскими горами. Наши сюда практически не ходят, но мне, как изгнаннику, довелось побывать во многих труднодоступных местах…
— И где конкретно вы нашли тут труднодоступность?! — весьма фривольно съязвила Рахиль, явно намекая на полную легкодоступность девушки.
Иван Кочуев продолжал смотреть на блондинку, раскрыв рот, а вот на эльфа её обнажённая красота ровно никакого впечатления не производила.
— Нимфеи живут стаями со своими нимфеями. Прошу прощения за каламбур, но это мужские и женские особи… Основное время проводят в любовании собой, питаются по диете, манной небесной; для пылкой страсти совершенно непригодны — позывы плоти вызывают у них испуг и отвращение. А в состоянии испуга они становятся сущими демонами…
— Значит, бедняжки просто не встречали настоящего мужчину, — серьёзно заявил подъесаул, подпуская томности в голос. — Мужчину умного, тонкого, понимающего, чуткого, чувственного и знающего, нежного и возвышенного, порядочного и…
— Ваня, я тоже такого хочу! Но таки где его взять?!
— Внимательнее посмотреть по сторонам, — насупившись, посоветовал казак. Рахиль бегло огляделась и вновь подняла на него непробиваемо честный взгляд:
— Тут таких нет! Ой, я точно чувствовала, что во всей сказке всё равно есть мораль… Но, с другой стороны, вас тут тока двое: Миллавеллор под описание явно не катит, а если вы таки намекали в свою сторону, то снова сделали мне смешно…
— Пойдёмте к нам, — вдруг предложила несколько забытая нимфея. С её лица не сходила лучезарная улыбка, а глаза светились каким-то неземным светом, без малейшего проблеска интеллекта… Что отнюдь не портит красивую женщину!
Миллавеллор равнодушно кивнул, ему-то уж точно было всё равно куда идти. Бывшая военнослужащая, естественно, полезла в дебаты! То есть зачем и ради чего пилить неизвестно куда, если там их ждут только силиконовые дуры с попутным ветром в фарфоровых головах? Эльф пояснил, что здесь оставаться опасно — гигантская змея легко может вернуться и ради интересу сползать к озеру, вниз. Рахиль резонно вопросила, почему насчёт змей их не предупредили заранее?! Миллавеллор задумался, а потом абсолютно нелогично сообщил, что об этом и так все знают. В старинных подземных ходах непременно должна водиться хоть какая-то злобная живность. На традиционного дракона у толкиенистов средств не хватило, поэтому закупили змею, но большую. Обычно она спит, охотится редко, и то, что ей поперёк пути встали именно наши герои, — нелепая случайность, нонсенс! И вообще, сворачивать надо было за левый поворот, а не правый. Сами виноваты, не захотели его подождать… вот и нечего теперь…
— Да вы же первый объявили, что остаётесь с Принцессой!!!
— Да, но пришёл Вершитель, мы поговорили, и я… передумал! Благородный вепрь отступает перед сворой охотничьих собак не потому, что их много, а…
— Потому, что он — свинья! — окончательно взбеленилась военизированная еврейка. — Ваня, вы таки слышали, наш склизкий наркоман бросил свою аллергически больную возлюбленную в руки соперника и подводит под это дело такое резюме, как под удачный гешефт! Каково, а?! Ваня? Ваня-я, я таки не поняла, это вы в каком ракурсе ушли?!!
А чего орать, орать-то было уже поздно — молодой казак, не тратя времени на споры, ссоры, разговоры, предложил блондинке ручку и элегантно двинул с ней по тропиночке, в обход озера. Ничего такого себе, естественно, не позволял, наоборот, был предупредителен и остроумен, так что прекрасная незнакомка едва ли не при каждой его фразе заливалась чарующе-обезоруживающим смехом! В целом их прогулка выглядела настолько непринуждённо-милой, и Рахиль не сразу поймала себя на том, что уже вскинула автомат к плечу.
— Если этот усатый, наглый, бесстыжий, самовлюблённый чурбан сию же минуту не обернётся, я… я…
— Муки ревности?
Ствол «галила» мгновенно развернулся ему в переносицу!
— Видимо, это был лишний вопрос, — столь же философски протянул Миллавеллор и, развернувшись на пятках, первым потопал вслед удаляющейся парочке. Дрожащими от ярости пальчиками Рахиль с трудом поставила оружие на предохранитель и резво припустила за остальными. А гремучей смесью самых противоречивых чувств, кипящих в её девичьем сердечке, можно было навеки отравить жизнь любому психологу…
— Знаешь, я начинаю входить во вкус…
— А ты ещё не хотел эльфа!
— Они такие занятные, суетятся всё время и так смешно бегают…
— Похоже, они тоже входят во вкус?
— И не говори…
Рахиль долгое время мучилась сомнениями по поводу серьёзности ниспосланных им испытаний. Нет, против самих испытаний она ничего не имела, логично полагая, что страдание — это любимая привилегия богоизбранного народа. Её смущало другое — излишняя развлекательная легковесность их приключений. Всё было не по-библейски весело, уже одно то, что ей приходится скитаться в компании оголтелого казака (скрытого антисемита!), свидетельствовало о наличии у Всевышнего изощрённого чувства юмора. Все её представления о религии восставали против этого!
Бог не должен смеяться, шутить и ёрничать, иначе… вдруг… в какой-то момент… он сам может показаться… смешным?! А это недопустимо, невозможно, немыслимо! Бог не может… не должен… не смеет себя так вести, потому что…
Что именно «потому что», Рахиль толком объяснить не могла. Ей всё чаще приходило в голову — если Всевышний действительно всемогущ, то он может… ВСЁ!!!
Глава двадцать первая
О том, что, если бы все-все-все мужчины всегда думали только головой, а не чем-то другим, на земле бы жизни не было — вообще!!!
Вечерело… Закат у озера был прекрасен, как лаковая миниатюра. Зелень деревьев стала насыщенней, тени гуще, вода теплее, песок мягче, а сама атмосфера интимного вечера у костра в изысканном Раю нимфей казалась расслабленно-романтической.
Их стан был разбит у большого, похожего на чашу озера идеальной формы, в окружении живописных кустов и ободка золотого пляжа. Далее начинался сосновый бор, нигде ни одного комара или даже случайного муравьишки — всё словно специально создано для погружения в медитативное самолюбование.
Нимфеев оказалось не так много, может быть, около семи-восьми особей мужского пола. Все как на подбор — стройные, белозубые, длинноволосые и безукоризненно сложенные. Нимфеек, наверное, втрое больше, в основном блондинки, столь же простодушные, с восхитительными телами, но… почти все натуралки.
