Согласно Д. Б. Эльконину, детство длится до того момента, когда человека можно будет свободно включать в систему общественного производства. Именно эта включенность ставит на нем «знак взрослости». Осознанно и компетентно владея соответствующими средствами (орудиями) и способами труда, человек способен адекватно вписываться в существующие социальные практики и жить самостоятельной, ответственной и осмысленной жизнью, управляя собственным развитием.
Но современная, быстро усложняющаяся и предъявляющая многоплановые требования к психическим возможностям личности жизнь увеличивает длительность периодов, предшествующих взрослости, очевидно тесня и удлиняя взросление. В результате современный человек довольно долго продолжает оставаться всего лишь в статусе психологического потребителя (продуктов материального производства, информации, ценностей, смыслов, целевых установок, идентификационных образцов и пр.), реально не включаясь в их производство. Комфортно удовлетворяя свои возрастающие потребности, он вполне легитимно может почти ничего не привносить в бытие, а потому часто и не чувствует необходимости приращивать его собой, реализовываться в нем.
В каком-то смысле самореализация начинает отождествляться всего лишь с успешно-оправдательной адаптацией к социуму, что отражено в известном понятии социального интеллекта. В отличие от традиционно понимаемого интеллекта как способности мыслить, решать когнитивные задачи, находить новые способы реагирования и т. д., оно обозначает всего лишь приспособление индивида к типичным ситуациям, наиболее часто встречающимся в его опыте и детерминирующим его способы поведения в них. Такой интеллект формируется в ходе первичной социализации под воздействием условий конкретной социальной среды («не высовывайся», «не верь, не бойся, не проси», «не лезь, куда не надо», «прогнись перед авторитетом», «польсти», «дай дорогу дураку») и обеспечивает постоянную актуализацию клишированных паттернов поведения и, следовательно, кажущуюся успешность взаимодействия.
Особенности современной реальности далеко не всегда делают взросление необходимостью личностного развития, давая человеку возможность долго оставаться в промежуточном между детством и взрослостью статусе.
И человек привыкает к этому необременительному статусу: очень удобно не вкладывать труд и усердие в овладение профессией, если нет намерения работать вообще или работать по специальности; разрушение понятной связи между уровнем квалификации и занимаемой должностью снижает мотивацию содержательно конкурировать с другими в профессиональном и карьерном плане и т. д. Подобные явления открывают возможность лишь «играть во взрослость», имитировать ее, принимая только вторичные, игровые и развлекательные, аспекты взрослой жизни без личностного вклада и стремления достичь чего-то иного, кроме «паблисити и просперити». Взрослеть становится попросту не выгодно, да и психологически не нужно.
По-видимому, во всех таких случаях содержательно размывается франкловское «ради чего…» и «ради кого…», и взрослость лишается неких значимых смыслов, ориентиров и атрибутов: сегодняшний пришедший к отцу «крошка-сын» далеко не всегда обнаружит в нем личностную зрелость, профессиональную компетентность, сформированное психическое самоуправление, творческое начало, долг, волю и т. п., достойные становиться образцами для идентификации и подражания.
«Ну вот и стал я ужасно взрослым…»: путаница возрастных границ и ее последствия
Вплоть до 30 и даже позднее «незрелый взрослый» продолжает ощущать себя в статусе взрослеющего, «условно взрослого», когда некоторые аспекты взрослой жизни (к примеру, репродуктивный или коммуникативный) им вполне освоены и создают иллюзию полноценной взрослости, а в других аспектах (профессиональном, творческом, личностном) он остается все еще недостаточно компетентным. Но когда/если же он становится реально взрослым, в восприятии социума прожитые годы ставят на нем символическую «метку» старения и старости. В этом смысле достаточно взглянуть на «дискриминационные» предложения работодателей, в которых четко проведена желаемая возрастная граница – обычно до 35 лет. Вот как об этом рассказывает одна из наших клиенток.
* * *
Я сразу после института пришла работать секретарем к И. В. Тогда требования у работодателей были – ого-го! Не сравнишь с теперешними. Это сейчас главное, чтобы блондинка и ноги от ушей, а все остальное – «приложится» во всех смыслах этого слова… А тогда… Нужно было знать делопроизводство, стенографию, машинопись, бухгалтерию, английский… Потом, когда компьютеры появились, я и их освоила, любая оргтехника мне по плечу, вместе со своими детьми я учила языки и сейчас свободно читаю и говорю по-английски и по-немецки, немного знаю итальянский. В общем, знания, навыки, компетентность пришли с опытом.
Когда в 90-х И. В. с двумя партнерами создали свою фирму, я, как говорится, «по наследству» перешла к ним. Современные девчушки – «офис-менеджеры», уверяю вас, мне и в подметки не годятся! Я знаю деловой этикет, научилась за эти годы очень дипломатично общаться с самыми разными людьми. Я занималась техническими и экономическими переводами, хорошо знаю все производство «от и до» вместе с нашими сотрудниками, потому что приезжающие партнеры, особенно из-за рубежа, говорят на совершенно разные темы, а мне приходилось переводить и на переговорах, и в «культурных программах». Я содержала офис и кабинет И. В. в исключительном порядке и всегда на самом современном уровне – от дизайна мебели до араукарии в эркере. Без ложной скромности скажу: не было такого документа, который я не могла бы отыскать у себя в приемной за минуту, не было такой информации, которую я не отыскала бы в Интернете за десять минут! Я знала всех сотрудников фирмы, всегда была в курсе, где кого найти, кого и как зовут, у кого сколько детей и как зовут жену…
И вот И. В. два года назад не стало, фирма постепенно пришла в упадок, и я осталась без работы. Поначалу не нервничала – смело звонила по всем объявлениям и предлагала свои услуги. И знаете, что я всегда слышала в ответ: «Да, спасибо, но нам нужен кто-то помоложе». Мне так и хотелось спросить, как в том анекдоте: «Вам ехать или шашечки?», но реальность суровела на глазах. А я ведь вовсе не старая и выгляжу хорошо… А главное – я опытный и знающий человек. А со мной говорят так, как будто бы я уже вышла в тираж… Неужели никому не нужны мои знания и навыки? Хорошие работники, как я думала, – это всегда счастливая находка для руководителя. Но мне отказывают, отказывают, отказывают… потому что мне не «до 35»…
Ангелина С., 46 лет
Человек оказывается в своеобразной социальной ловушке возраста: старым он себя не мыслит и мыслить не хочет – в собственном восприятии он только что повзрослел, «вошел в ум», «начал жить», «обрел опыт». Но социум, пополнившийся новыми «взрослыми», активно вытесняет его из едва освоенного статуса в когорту зрелых и пожилых людей.
Экспансивное удлинение продолжительности «квазидетства» одновременно создает и известный феномен «бегства от старости», принимающий иногда комичные и одиозные формы – достаточно вспомнить сегодняшнюю востребованность пластической хирургии, следование молодежному стилю одежды и нормативам более юных субкультур, использование молодежного слэнга в социальных сетях, сохранение музыкальных и литературных предпочтений, характерных для подростков, и пр.
