Несколько лет я ничего не знала о том, как складывалась его судьба дальше, а он не делал попыток наладить связь. И вот как-то я оказалась в командировке в Красноярске. Казалось бы, не было никакого шанса встретить там Костю. Но – говорю вам, судьба! – мы встретились. Я узнала, что после смерти сына он расстался с женой и с горя уехал туда работать по контракту на несколько лет. Это было просто сумасшествие! Мы снова чувствовали себя юными влюбленными. На этот раз я по возвращении все рассказала мужу, и мы с дочерями вернулись к моему деду, в этот дом. Но там, как ни удивительно, опять не оказалось Кости.
Как мы узнали позже, в Красноярске он попал в аварию и получил травму, приковавшую его к инвалидной коляске. Он решил не возвращаться и не писать, чтобы не сделать меня несчастной. Но на этот раз я была решительней и приехала к нему, чтобы остаться и быть вместе. Но ничего не складывалось, он был непреклонен, просил меня уехать, и мы снова расстались – с обидой, непониманием, но и, в общем, с облегчением. Через год после смерти деда к нам с девочками приехал мой муж, и мы снова стали жить вместе. Думаете, истории конец? Нет, не конец. Мы постарели, девочки выросли, выучились, повыходили замуж, сделали нас с мужем бабушкой и дедушкой… Жизнь повернула к своему концу.
Мой муж умер три года назад, и я осталась совсем одна. И в тот же год сюда вернулся Костя – после смерти мамы он приехал вступать в права наследства, и мы снова встретились. Он тоже постарел, но все же ходил на своих ногах, правда, с палочкой. И вот мы снова вместе. Теперь уж, я думаю, только смерть разлучит нас. И вот скажите после этого, что мы с ним не были суждены друг другу с самого начала…
Мария Н., 68 лет
Описанные варианты жизненных логик не являются неизменными. В пределах каждой из них возможно и прогрессивное, и регрессивное движение. Оно может осуществляться как при столкновении с необходимостью решать конкретную жизненную задачу, так и в результате работы над собой (самопознания, саморегуляции, саморазвития) – «продвижения себя к иному», пусть даже не выраженному, а лишь интуитивно чувствуемому («это – не мое, мне нужно что-то другое», «чувствую, что должен жить иначе», «хочется чего-то принципиально иного»).
Один из критериев смены логики – переживаемое человеком «чувство верного пути» или его утрата, стимулирующая поиск новых смыслов. В отличие от целеполагания или интенциональности в нем нет неизменно заданного направления саморазвития как такового («стану таким», «буду другим»), но есть пронизывающий всю жизнь эмоциональный фон удовлетворения от правильности того, на что человек ориентируется, что выбирает, что делает «здесь-и-теперь». В этом случае большинство собственных выборов и поступков переживаются как аутентичные, продуктивные и наполненные смыслом. В противном случае повседневная жизнь становится источником многочисленных внутренних конфликтов и сопротивлений, создающих чувство «мытарства идентичности» (термин С. С. Хоружего), личностной стагнации и навязанности способа существования.
Глава 5
«И только жизнь одна…»: жизненный и экзистенциальный опыт личности
Опыт – это не то, что происходит с человеком, а то, что делает человек с тем, что с ним происходит.
О. Хаксли
Если не обдумывать жизнь, то и жить незачем.
Сократ
Взрослый человек довольно часто обращается к своему опыту: на собственных ошибках он учится, успешные стратегии передает детям и ученикам, ресурсы пережитого использует при столкновении с незнакомыми обстоятельствами.
Опыт обычно понимается как способ познания реальности, основанный на ее непосредственном, чувственном практическом освоении. Он противопоставляется абстрактному мышлению, логически выведенному знанию и выступает как единство знаний и умений, полученных в результате непосредственных переживаний, впечатлений, взаимодействий с реальностью.
Психология, обращаясь к жизненному опыту человека, больше фокусируется на слове «жизненный», и в этом контексте опыт – это содержание, накопленное в течение жизни и имеющее значение для ее осуществления. И значит, опыт есть совокупность всего увиденного и пережитого конкретным человеком; результат анализа и обобщения того, в чем участвовал, что видел и что чувствовал он на протяжении своей жизни.
В понимании опыта обнаруживается много разных граней. Так, в работах А. А. Кроника, Л. Ф. Бурлачука, Е. Ю. Коржовой и др. жизненный опыт выступает как упорядоченные в сознании человека образы пережитых им событий. Он связывается с активностью человека, являясь результатом его совокупной деятельности на протяжении всего жизненного пути, итогом и обобщением наиболее важных событий, всего пережитого, сохраняющегося в памяти и сознании. А. Турчинов говорит о нем как о распредмеченной в сознании человека деятельности.
Б. Г. Ананьев рассматривает опыт как систему семантик (смысловых значений единиц языков, которые используются человеком для хранения и выражения собственного опыта), пусковой механизм, благодаря которому активно используются, адаптируются и усваиваются на личностном уровне сложные действия. Опыт – объединяющее системное основание, которое позволяет интегрировать в единое целое усвоенные человеком отдельные действия. Наконец, одно из самых точных определений обозначает жизненный опыт как систему смысловых отношений, которые могут выражаться в интегративных стратегических целях или смысловых образованиях личности, задающих программы поведения и жизнедеятельности.
«И опыт, сын ошибок трудных…»: жизненно-смысловая реальность личности
Даже краткий анализ показывает, что понятие жизненного опыта апеллирует преимущественно к опыту, закрепленному неким образом в структуре личности, и тогда в него правомерно включаются также и умозаключения о самом себе и мире, и обобщение мыслей и чувств, связанных с рефлексией собственных поступков и действий, и индивидуальную семантизацию (выявление личностно окрашенных смыслов), концептуализацию и символизацию жизненных эпизодов в контексте целей собственного бытия. Все это образует внутреннюю жизненно-смысловую реальность личности — опыт индивидуального сознания (Бергсон, 1998), «психологический опыт» (Воробьева, Снегирева, 1990), «опыт меня самого» (Шпарага, 2001), «биографический опыт», «субъективный опыт», «витагенный опыт» (Бачманова, 2002). Иными словами, это не просто накопленный и упорядоченный опыт, но и опыт, подлежащий постоянной интерпретации.
В психологическом анализе содержание такого опыта мгновенно двоится. С одной стороны, можно говорить о нем в контексте совпадающих по времени с жизнью субъекта социально-исторических процессов, свидетелем, творцом или участником которых он был и в обстоятельствах которых он осознавал себя и свой жизненный путь. И тогда он может быть понят как в той или иной мере упорядоченный комплекс жизненно-смысловых связей и отношений, выстроенных в уникальном существовании конкретного человека в конкретных исторических обстоятельствах и хронотопах. С другой стороны, очевидно, что в потоке переживаний человек выделяет лишь то, что воспринимает как имеющее к нему непосредственное отношение. Ряд существенных с точки зрения внешнего наблюдателя фактов и происшествий вообще проходит мимо сознания и даже впоследствии не бывает востребован им.
