И тогда мы имеем дело с автографемами, которые образуют свой – параллельный биографемному – порядок жизнеописания. Внутренняя трансформация биографем в автографемы, сопровождающая процесс извлечения экзистенциального опыта из опыта жизненных происшествий, приводит к тому, что определенный жизненный факт по-разному осмыслен и изложен «для других» и «для внутреннего пользования», поскольку при этом снимается необходимость ориентации на позитивную социальную оценку. Разница между социально демонстрируемым и приватным ментальным содержанием жизнеописания не всегда конфликтна, но она почти всегда есть.
Трансформация биографем в автографемы не является тем процессом, который обязателен для любого человеческого развития. Тем не менее это сущностное новообразование взрослости, стимулируемое переживанием «необходимости себя», поиском своего места в мире и побуждающее к рефлексивному следованию человека к познанию границ своего «Я» (что есть «Я», а что не есть), отходу от формального следования социальным клише.
Экзистенциальный опыт начинает накапливаться позднее жизненного, а его объем и содержание заметно различаются у людей, даже принадлежащих к одному поколению. На его образование влияют разнообразие пережитых событий, социальное происхождение, образование, собственная активность личности во взаимодействии с окружением, ее индивидуальные особенности, степень развитости рефлексии и др. Экзистенциальная направленность обобщения опыта заставляет взрослого человека самостоятельно напрямую соотнестись с собственной подлинностью, пережить «необходимость себя», преодолев в себе «они требуют», «это правильно», «так нужно», «я должен» во имя «я хочу», «мне нужно», «я буду», «это мое».
Реальность собственных переживаний, до времени почти закрытая правилами и нормами социализации, начинает прорываться, просвечивать сквозь жизненный опыт. В результате то, что человек считает своей жизнью и ее смыслами, составляет лишь небольшое количество эпизодов, а точнее – их ментальные реконструкции, в которых ему «что-то открылось» и стало стимулом для самоизменения, пересмотра собственной жизни.
Именно таким единицам человек ретроспективно и придает статус события («Жить – значит…», «Мой жизненный путь таков…», «Я чувствую, что живу, когда…») или жизненного урока, персонального вывода («Я – это…», «Я чувствую себя самим собой, когда…», «Вот это – действительно мое», «Живу ради…»). Только в этих точках для него самого происходило нечто зна́чимое, что свершалось в направлении собственных, пусть даже поначалу смутно осознаваемых, внутренних побуждений, давало острое чувство жизни, «верного пути», экзистенциального «инсайта». Только из такого смыкания «Я» и пережитого случая и были извлечены действительно необходимые личности смыслы и стимулы существования, давшие возможность управления своей жизнью – или хотя бы экзистенциальную иллюзию управления ею.
Виды автографем
При фиксации экзистенциального опыта могут использоваться разные виды автографем. Анализируя биографические рассказы, мы обозначили их как доминирующие, прецедентные, уникальные и альтернативные.
Доминирующие автографемы составляют абсолютное большинство и очерчивают актуальный для современного человеку хронотопа круг «должного-значимого» в его жизни, по крайней мере того, что в его социуме принято считать таковым («моя любовь», «моя работа», «моя семья» и пр.). Ориентируясь на возрастно-социальные задачи и запросы общества, человек воспринимает их как общую систему принятых в данной этнокультуре (субкультуре, микрокультуре) категорий, которыми он должен структурировать и измерять событийное течение своей жизни. Каждый социализированный человек знает, как должна строиться и протекать его жизнь, какие события в принципе в ней могут произойти, ожидает их наступления и включает в жизнеописание. В силу общности ряда событий в жизни людей с помощью доминирующих автографем создаются тексты на тему «родился… учился… влюбился… служил… и т. д.». Доминирующие автографемы представляют собой фактически переходную форму от биографем к автографемам.
Вот несколько примеров доминирующих автографем в личных историях.
* * *
У каждого в жизни бывает настоящая дружба. И у меня тоже есть подруга, с которой – то вместе, то поврозь – рядом прошла почти вся жизнь, а это без малого 70 лет. Мы познакомились, когда нам было по семь лет – в то лето, когда нам предстояло пойти в школу. Это сейчас уже так не бывает, а раньше дети гуляли во дворах своих домов, а матери просто выглядывали в окно, чтобы контролировать их или позвать обедать через форточку. А вот на улицу выход был строго-настрого запрещен.
И вот я и моя Аня встретились в таком «запретном месте» – у дверей школы, которая находилась примерно в квартале от наших с ней домов. До сих пор вижу эти двери – здание школы было сталинской постройки, и они были массивные, высокие, туго открывающиеся. Я, сбежав со двора, подошла к этим дверям и увидела девочку, которая пыталась войти. Мы много раз потом говорили, что пришли к этим дверям с одной, хотя и не вполне осознанной целью: поскорее, раньше других уже начать учиться. Вдвоем мы одолели двери, но нас, конечно, в школе никто не ждал, и уборщица ласково выпроводила нас назад, в то солнечное июньское утро.
Но мы познакомились, провели вместе лето в наших дворах и в гостях друг у друга, а потом, упросив родителей, оказались в одном классе и всю школьную жизнь провели вместе – сидели за одной партой (я забыла сказать, что это была женская школа), вместе ходили на школьные балы, в музыкальную школу, играли в оркестре, выпускали школьную стенгазету. И даже в институт хотели поступать вместе, но тут уж судьба развела: она поступила в консерваторию в Москве, а я уехала в Ленинград поступать на иняз. А потом, через десяток лет, снова свела, когда мы обе были уже замужем, у нас были дети… И снова все было, как раньше, как будто бы и не было этих пропущенных лет… мы вместе проводили отпуск, семьями, ездили друг к другу в гости… Конечно, во взрослой жизни было уже не так, как в школьной, но мы не потерялись и сохранили… как бы это сказать… нежность друг к другу. Ведь с каждым годом становится все меньше тех, кто помнит тебя маленьким… А потом ее дети перебрались за границу, она потеряла внука, у меня умер муж… В общем, это долгая история – дружба длиною в жизнь. Но мы и сейчас вместе, перезваниваемся, переписываемся, недавно она приезжала ко мне на день рождения…
Жанетта Б., 76 лет
* * *
Вот не знаю, помните ли вы еще такое: «Учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин»? А я это помню со школьной скамьи, въелось оно в меня за жизнь-то. Всегда считал, что надо хорошо учиться, заниматься самообразованием. Никогда не понимал и не любил неучей. Сегодняшние-то дети из штанов не выпрыгивают, чтобы хорошо учиться, вообще учатся как-то спустя рукава, а в мое время было иначе. И я очень стремился к тому, чтобы учиться, мать меня к этому подстегивала. Сами-то мы из простых, родители приехали из деревни и на «железке» всю жизнь проработали, а меня очень хотели «вывести в люди» – чтобы я инженером на заводе, уважаемым человеком был. И вот я очень старался учиться. Да мне и нравилось. Я школу любил. А еще любил ходить в библиотеку, где быстро стал завсегдатаем и любимчиком. Тогда в библиотеках выдавали не просто художественные книги, а художественные плюс научно-популярные, и я много читал по рекомендации библиотекарей. Мне казалось, что это правильно, и я популярную литературу тоже любил, особенно серию «Эврика».
