Буквально через пару секунд перед пленниками предстал светлокожий гигант в рабочей куртке и кожаных штанах. В руках он держал поднос с двумя мисками и кувшином – это был обед для Юли и ее папы. На его круглом простодушном лице светилась глупая улыбка, а голубые глаза были прозрачны и наивны, как у младенца.
– Пленный бум из соседней камеры пропал, – весело сообщил незнакомец и поставил поднос с обедом на пол.
Когда он поднял голову, его взгляд упал на сжавшуюся в углу фигурку Бум-Дирбома. В глазах его появилось озадаченное выражение, а нахмуренный лоб говорил о попытках осмыслить некую проблему.
– Это шлям, – тихо пояснил землянам Бум-Дирбом. – Он разносит еду заключенным.
– Так, значит, он, как и все шлямы, не умеет думать? – так же тихо уточнила Юля.
– Совершенно верно, – ответил бум. – Но это не помешает ему сообщить трикам, где я нахожусь. А тогда и вам не поздоровится.
– Не волнуйтесь! Мы сейчас что-нибудь придумаем. Правда, папочка?
– Так, значит, бум пропал? – вдруг совершенно спокойно переспросил папа шляма. – Куда же он мог деться?
Шлям, видевший прямо перед собой исчезнувшего бума, оказался совершенно сбит с толку словами землянина.
– Не знаю. Его камера пуста, – неуверенно ответил он, переводя взгляд с бума на психолога и обратно.
– Вы себя плохо чувствуете? – заботливо поинтересовался у шляма папа, глядя на его растерянное лицо. – Смотрите на мой палец!
Папа высоко поднял руку и начал водить указательным пальцем прямо перед носом у пораженного шляма. При этом он незаметно подмигнул Юле, и девочка сразу сообразила, что папа специально отвлекает его внимание. Она быстро схватила Бум-Дирбома за руку, подвела его к широко распахнутой двери в камеру и втолкнула в узкое пространство между дверью и стенкой.
Шлям в это время тупо таращился на быстро двигающийся палец папы и ничего не заметил.
– Так-так, молодой человек, – сказал папа, опуская руку. – Вы перенапряглись на работе.
Шлям затряс головой, потом огляделся.
– А где бум? – спросил он наивно.
– Какой бум? Никакого бума здесь не было, – спокойно сказал папа.
– Но я его видел!
– Вам померещилось. У вас галлюцинации, – озабоченно произнес папа. – Серьезный случай.
– Но я его видел! – снова тупо повторил шлям.
– Откуда ему взяться? – удивился папа. – В соседней камере его нет?
– Нет.
– Он умеет ходить сквозь стены?
– Нет, наверное.
– А может просачиваться сквозь замочную скважину?
Шлям почесал в затылке, пытаясь обдумать это предположение.
– Нет. Вряд ли.
– Сейчас в нашей камере его нет?
– Нет.
– Значит, во-первых, он просто не мог здесь оказаться, а во-вторых, его здесь нет и не было. Так?
– Нет и не было, – повторил шлям.
Видно, такая длинная цепочка рассуждений сильно перенапрягла его умственные способности. Но убедительный тон психолога произвел на него впечатление, и он неуверенно произнес:
– Так я его не видел?
– Только в своем воображении. Но не говорите об этом никому. А то по состоянию здоровья вас освободят от работы, и вы останетесь без дохода.
– Конечно, конечно! Надо работать, – поспешно произнес шлям.
Он быстро направился к двери, бормоча на ходу: «Ясненько-понятненько».
Дверь захлопнулась, и Бум-Дирбом облегченно вздохнул.
– Здорово! Ты его совсем запутал, папа, – улыбаясь, сказала Юля.
– Увы, никакой моей заслуги здесь нет. Перехитрить человека, не умеющего думать, – что тут сложного?
– Мне его очень жалко, – сказала Юля.
– Еще бы! – ответил папа. – Ведь этот несчастный шлям даже не является человеком в полном смысле этого слова. Он только зеркало, которое воспринимает сигналы из окружающего мира и отражает их, но не может осмыслить.
– А что значит осмыслить?
– Гм… Это не так просто объяснить. Тебе будет понятнее, если я приведу пример. Допустим, мы с тобой знаем две вещи: первое – все шлямы не имеют мышления; второе – этот человек – шлям. Значит…
– Значит, этот человек не имеет мышления, – закончила за него Юля. – Ну и что?
– А то, что человеку, не умеющему думать, сделать такой вывод не под силу. Это и есть самая простая форма мышления.
– Папа, а как же все-таки человек думает?
– Он думает с помощью специальных мыслительных операций. Главные из этих операций – анализ и синтез. Когда мы анализируем что-то, то мы как бы разбираем, расчленяем предмет на части. Например, когда ты, будучи еще совсем маленькой девочкой, разбирала куклу, чтобы посмотреть, что у нее внутри, ты уже анализировала.
– А синтез я тоже делала? – заинтересовалась Юля в надежде выяснить, что она уже в детстве могла делать ужасно сложные вещи.
– Что касается куклы, то не всегда успешно. Ремонтировать ее приходилось мне. Но вообще-то синтез, то есть собирание воедино разрозненных частей, ты делала тоже. Например, тогда, когда насаживала на стержень кольца разобранной пирамидки.
– Я и теперь умею проводить анализ и синтез?
– Конечно. Ты только что из двух высказываний получила третье. Здесь ты применила и анализ, и синтез. А хочешь, расскажу тебе сказку о профессоре Мышлении?
– Ты еще спрашиваешь! – радостно воскликнула Юля и приготовилась слушать.
Сказка о профессоре мышлении и злом Драконе
Профессор Мышление был очень-очень умным. Он интересовался всем на свете и искал знания повсюду. Когда ему удавалось добыть какие-то новые знания, он складывал их в королевскую Сокровищницу Памяти.
Как-то раз он отправился обследовать дремучий лес, росший на окраине Королевства Внутреннего Мира. Как обычно, профессора Мышление сопровождали два его верных помощника – Анализ и Синтез. А разведчик Восприятие был их проводником.
Разведчик Восприятие шел впереди, а потом возвращался и докладывал профессору, что он видел, слышал и чувствовал. Однажды, вернувшись из разведки, он сказал:
– Видел в лесу широкую тропу и сломанные деревья.
– Что еще? – спросил профессор Мышление.
– На тропе были следы от больших лап. Один конец тропы ведет к реке. А второй я еще не обследовал.
– Давайте проанализируем, – предложил Анализ. – Итак, мы имеем тропу, на которой отпечатались следы, и она ведет к реке. Значит…
– Значит, – подхватил Синтез, – по этой тропе ходит большой зверь. Ходит он к реке на водопой. Тогда второй конец тропы ведет к его жилищу.
