Кувада вызывает особый интерес, потому что она являлась не изолированным обычаем, а была распространена во всех частях света. В Америке она практиковалась почти повсюду: от Гренландии до Огненной земли. Часто встречалась в Азии. Сравнительно редко – в Африке и Австралии. В Европе следы кувады отмечали в Англии, Франции, Болгарии, на территории Югославии.
Ученые предлагали различные объяснения кувады. Но наиболее распространена гипотеза, предложенная в 1861 году Бахове-ром и поддержанная Тэйлором, о том, что зарождение кувады относится к переходному периоду от материнского рода к отцовскому. Она являлась формой признания отцом ребенка своим, общественным закреплением родства.
Поскольку в основе всех этих обрядов лежала идентификация мужчины либо с женой, либо с ребенком, причем все это сопровождалось сильным эмоциональным проживанием ситуации рождения, то понятно, что отношения «мать – дитя – отец» устанавливались равновесные. И проблема включения отца в воспитание ребенка просто не возникала. Конечно, мы не можем механически переносить куваду в современную жизнь, но, наверное, стоит подумать о ее новых формах, которые имели бы аналогичное содержание.
Вернемся к обсуждению динамики родительско-детских отношений в младенчестве.
С появлением «комплекса оживления», когда ребенок начинает улыбаться взрослым и «гулить» в ответ на ласковое обращение, родители получают внешнее подтверждение того, что ребенок их любит, хочет быть с ними рядом. Еще большую гордость они начинают испытывать при появлении признаков роста и развития ребенка.
«Сегодня у нас большое событие. Сыночек стал удерживать приподнятую головку, лежа на животике, несколько секунд. Раньше он просто дергал головой вверх, а сегодня пытался держать ее. И так пыхтел при этом, так старался.
Вообще он стал совсем большим – очень внимательно смотрит и слушает, когда с ним говорят, и так хорошо улыбается своим беззубым ртом». Ж., 24.
Новый этап в динамике отношений родителей с ребенком начинается, когда малыш начинает понимать обращенную к нему речь, то есть с конца первого года жизни. Речь становится важным средством общения.
«Сын (10 месяцев) уже многое понимает, например, умеет давать. Что давать, он не понимает, дает то, что есть в руке. Когда слышит “иди ко мне” – тянет ручки. А в ответ на фразу “идем кушать” машет руками и кричит радостно: “А-а-а”». М., 33.
Когда у ребенка развивается активная речь, общение еще более опосредуется ею.
«Я ем сушку. Сын (1 год 3 месяца) просит: “Пс-с”. Дала ему тоже и сама продолжаю жевать. А он сушку переложил в другую руку и опять правую тянет: “И-и-и”, дай, мол, еще. Говорит уже многое: “ба” – яблоко, “ма” – машина, “ка” – коляска, “бе” – собака Белка. Очень любит возиться в воде. Когда видит приготовления к купанию, радуется: “Па-па”. Очень сердится, когда его достают из ванночки». Ж., 27.
К сожалению, даже при наличии у родителя способности любить, дисгармонию в отношения с ребенком может вносить внутренний запрет на проявление негативных чувств. Дело в том, что в житейской психологии считается недопустимым не только проявлять, но и чувствовать раздражение, злость в отношении тех людей, которых любишь, в частности, ребенка. Однако малыш, помимо того что дает возможность реализовывать потребность в любви, требует от родителей еще и много внимания, физических сил, может лишать родителей удовлетворять другие важные для них потребности, например, не дает высыпаться, иметь сексуальные контакты. Поэтому нормально, если у кого-то из родителей, чаще у матери, иногда возникает негативное чувство в отношении ребенка. Если оно ею осознается и принимается как нормальное, то это не приводит к дисгармонии в отношениях. Если негативное чувство осознается, но мать стесняется его, чувствует себя виноватой, то свое чувство вины она компенсирует гиперопекой, а это приводит к некоторой дисгармонии. Если же негативные эмоции вытесняются, то это может привести к выплескам неосознанной агрессии, например, мать может нечаянно уронить ребенка.
«Настолько разительно все изменяется с появлением ребенка. До ребенка – жизнь только для себя. Интересная любимая работа, материальная обеспеченность, увлекательные занятия, друзья, путешествия. После рождения ребенка наступает кратковременная депрессия. Во-первых, еще не знаешь, как с ним обращаться. Кажется, он всегда будет таким маленьким, беззащитным, будет всегда плакать, а ты постоянно будешь не высыпаться. Во-вторых, теперь ты не принадлежишь сама себе. Ты не можешь уйти, куда надо, не можешь делать то, что хочешь. Но скоро привыкаешь к своей новой роли мамы и начинаешь находить в этом только положительные стороны». Ж., 30.
Искажение отношения к ребенку возможно не только у матери, но и у отца (в молодых семьях), особенно если мать полностью перенесла свою любовь на малыша, а отец чувствует себя отвергнутым. Тогда, сам того не осознавая, отец может проявлять к ребенку агрессию, хотя выражаться это может не прямо, а косвенно – например, отец может требовать строго соблюдать режим, кормить его точно по часам, не брать на руки и пр.
Если же родители не умеют любить, то отношения с младенцем будут лишены теплоты, нежности, телесных прикосновений. Они могут быть либо формальными и сводиться только к уходу за ребенком, либо скрыто агрессивными. Иногда родители устраняются от общения с младенцем, поручая уход за ним третьим лицам (бабушкам, няням).
Если же родители понимают, что происходит с ребенком и с ними, и позволяют себе быть «неидеальными», то они могут избежать личностных кризисов, вызванных неизбежными сложностями, которые привносит в их жизнь ребенок, а напротив – наполнить ее новыми красками и чувствами.
Ранний возраст (от 1 года до 3-х лет)
По мере того как ребенок растет, даже гармоничные отношения с ним проходят «испытания на прочность», поскольку он начинает проявлять агрессию, причем именно в отношении тех людей, которых любит, прежде всего, в отношении матери. Кроме того, в это время начинается первичная социализация ребенка через освоение норм и правил, требований. А ребенок раннего возраста активно сопротивляется первым попыткам взрослых социализировать его, требует немедленного исполнения своих желаний.
«Когда мы провожали внука с дачи в Москву, был очень жаркий день. Электричка задерживалась, но мы не могли уйти с платформы в тень, потому что внук буквально тянул нас обратно со словами: “Биби! Биби!” – так он называл поезд и выражал свое желание покататься на нем». Ж., 50.
Понятно, что от родителей в этот период требуется способность осознавать свои негативные чувства, вызванные подобными действиями ребенка и отделять их от отношения к самому ребенку. Кроме того, очень важно найти какие-то социально-приемлемые способы выхода детской агрессивности, к примеру, через игры с песком, водой, бумагой, крупами.
Интересно проанализировать особенности социализации ребенка в сравнении с тем, как проходил этот процесс в традиционной культуре.
Если сейчас первые достаточно определенные нормы, с которыми сталкивается ребенок, связаны с приучением к опрятности, то в традиционной культуре первые нормы, которые осваивал ребенок, были обусловлены необходимостью обеспечения его собственной безопасности. И это понятно, так как ребенок рос в непосредственной близости от природы.
