— Что, например?
— Да много чего, — туманно сказал юнец. — Возьмем этого
Траска, к примеру. Можно подумать, что именно он владеет всей лавочкой. А еще
номер на пятом, который никогда не сдается. Дамочка приезжает на грузовом
лифте.
Кабина остановилась на пятом этаже.
Селби протянул мальчишке полудолларовую монету.
— Спасибо за информацию. Я сбежал от телефонных звонков и
посетителей, чтобы поработать без помех. Ничего не случится, если вы забудете о
том, что подняли меня сюда?
— Абсолютно ничего, — ухмыльнулся лифтер. — За два
четвертака я забуду все.
Селби кивнул, выждал, когда кабина двинулась вниз, и только
после этого повернул в направлении, противоположном тому, где находился номер,
который использовался им в качестве штаба во время предвыборной кампании.
Убедившись, что вокруг пусто, прокурор негромко постучал в
дверь пятьсот пятнадцатого номера.
— Входите, — послышался женский голос.
Селби открыл дверь и переступил через порог. Он сразу понял,
что Ширли Арден использовала весь свой опыт актрисы, чтобы подготовить малейшие
детали встречи. Перед ним была гостиная. Напротив входа находилась дверь в
спальню. Розоватый приглушенный свет падал на лицо актрисы так, что темная
глубина глаз превращалась в таинственный романтический омут.
Она встретила его сидя, одетая в отлично сшитый костюм
серо-жемчужного цвета. Покрой его был настолько прост, что все внимание
посетителя концентрировалось на лице и фигуре Ширли Арден. Если бы она была лет
на десять старше, то, несомненно, надела бы такую великолепную и вычурную
модель, что, глядя на нее, все говорили бы: «Вот прекрасно одетая женщина».
Сейчас же, глядя на этот серый костюм, любой мужчина мог подумать лишь одно:
«Какая великолепная фигура! Какие замечательные глаза!»
Она сидела на подлокотнике пухлого кресла; нога в сером
чулке вытянута под таким углом, что линия бедра сразу бросается в глаза. Губы
слегка раскрыты в Улыбке. И все же, видимо, в результате голливудской
подготовки она немного перестаралась.
Даже будучи великолепной актрисой, Ширли Арден не сумела
правильно оценить интеллект человека, с которым имеет дело, так что желаемого
эффекта ей достичь не удалось. Если бы она оставалась на подлокотнике ровно
столько времени, сколько требуется, чтобы почувствовать ее прелесть, а затем
поднялась и сделала несколько шагов ему навстречу, Селби, несомненно, был бы
тронут. Однако неизменность ее картинной позы подсказала ему, что встреча
тщательно, во всех деталях репетировалась.
— Итак, — сказал Селби, закрыв толчком ноги дверь позади
себя, — вы все время были здесь.
Ширли Арден не шелохнулась. Лицо ее было повернуто таким
образом, что на нем практически не было теней. Создавалось впечатление, будто
она находится в студии для съемки крупным планом.
— Да, — ответила актриса, — я была здесь. Я не хотела
говорить с вами, если не возникнет крайней необходимости. Боюсь, Бен Траск не
смог дипломатично решить проблему.
— Не смог, — сказал Селби. — Как ваши нервы?
— Я в самом деле излишне нервозна…
— …И возникла идея направить ко мне Бена Траска слегка
поблефовать. Если бы он отрапортовал об успехе, вы бы ушли в подполье.
— Я не хотела рисковать, как вы не понимаете. Для меня на
карту поставлено очень много: положение, заработок, отношение зрителей. Сплетня
— гибель для кинозвезды. Я не могу позволить публике узнать, что подвергалась
допросу в связи с этим делом. У Бена сильный характер. Он всегда мог справиться
с любой проблемой, если брался за нее. Траск готовит для меня контракты, и не
секрет, что это лучшие сделки во всем Голливуде. Но вот встреча с вами
кончилась полным провалом.
Она сделала паузу, чтобы дать прочувствовать весь драматизм
ситуации, затем изящным движением балерины вытянула ножку, опустила ее на пол,
легко поднялась и пошла к нему, протянув руку.
— Я счастлива, мистер Селби, узнать, насколько вы человечны.
Он едва прикоснулся к ее пальцам.
— Все зависит от того, что вы понимаете под словом
«человечность».
— Я убеждена, что вы прислушаетесь к голосу разума.
— Я прислушаюсь к голосу истины, если вы это имеете в виду.
Актриса улыбнулась.
— Я в вашем городе, мистер Селби, под вашей юрисдикцией,
однако позвольте мне быть здесь хозяйкой и попросить вас присесть.
Грациозным жестом она указала на мягкое кресло рядом с
торшером.
— Спасибо, — произнес Селби, — я постою.
По лицу Ширли Арден скользнула легкая гримаса раздражения,
как будто рушился подготовленный план действий. Селби торчал посередине
комнаты, широко расставив ноги, в распахнутом пальто, руки глубоко в карманах
брюк. А в его глазах за выражением угрюмой решимости можно было увидеть
проблески скепсиса и иронии.
— Я веду допрос, — заметил он, — поэтому если кому-то и
придется сидеть в кресле под ярким светом, то, скорее, вам. Допрашивают вас.
Ширли Арден ответила с вызовом:
— Неужели вам может прийти в голову, что я опасаюсь
внимательного изучения моего лица?
Селби пожал плечами:
— У меня нет времени думать о таких вещах. Выражение вашего
лица подвергнется изучению — нравится вам это или нет.
— Отлично, — заявила актриса и опустилась в глубокое кресло,
подвинув торшер таким образом, чтобы свет бил ей прямо в лицо. Она улыбалась
улыбкой человека, героически переносящего несправедливость. При этом глаза ее
не щурились, а губы были слегка приоткрыты.
— Что же, приступайте, мистер окружной прокурор, — призвала
она.
Селби внимательно изучал свою собеседницу.
Так получилось, что я уже видел это выражение лица в картине
«Люби жизнь», кажется. По-моему, вы так выглядели, когда будущий тесть пришел
дать вам Деньги за то, чтобы вы оставили в покое его мальчика.
Застывшая улыбка мгновенно исчезла, в глазах актрисы на
мгновение блеснул огонь негодования, потом лицо превратилось в деревянную
маску.
— Естественно, это то же самое лицо и его выражение будет
тем же, что вы видели в картинах.
— Ладно, оставим в стороне выражение вашего лица. Оно мне
вовсе не интересно. Меня интересуют лишь ответы на определенные вопросы.
— Ну так задавайте их, не стесняйтесь.
— Вы находились в гостинице в понедельник утром, да или нет?
— Находилась.
— В этой комнате?
