Они ещё очень недолго дискутировали на эту тему, потому что в активно опускающейся ночи вырисовывались неприступные стены замка или монастыря. Впрочем, всё же скорее монастыря, потому что на шпилях угадывались подобия крестов, только почему-то странной, изломанной формы. А учитывая, что наши герои сознательно шли путём наибольшего сопротивления, то сворачивать с тропинки, разумеется, не стали бы и под перекрёстным артиллерийским огнём. Они ведь не просто любили друг друга, они ещё не верили друг другу ни на грош!
Наверное, кому-то подобное сочетание очень трудно объяснить логическим путём, но, сих точки зрения, всё выглядело до идиотизма просто. Да, мы оба не верим в то, что у нас по большому счёту есть будущее. Да, мы слишком хорошо понимаем всю невозможность продолжения наших отношений и их развития в сторону законного бракосочетания. Да, мы знаем, что даже при самом идеальном стечении обстоятельств, если нам обоим будет позволено вернуться в Рай, то там имеет место лишь любовь к Богу, и никакие обнимашки-целовашки по райским кущам не прокатят на спор! И?!
И что? Это мешает нам любить здесь и сейчас?! Оставьте правила занудам, а наша парочка исповедовала в основном вполне внятную логику «ситуационной этики», гласившую: «Ване надо выспаться, а Рахиль покушать»… А эльфы как-нибудь сами догонят! Куда они денутся…
Поэтому в деревянные ворота стучали одновременно, он — сапогом, она — прикладом автоматической винтовки. Вопреки худшим ожиданиям им открыли почти в ту же минуту…
— Заходите, странники. Дом Веры открыт для всех и каждого, — приветствовал их сухонький интеллигентный старичок с косым пробором, в костюме-тройке сталинских времён.
— Здорово вечеряли, — вежливо козырнул астраханский казак. — Не дозволите ли голову преклонить на ночь двум служивым людям?
— Дом Веры готов предоставить ночлег каждому, но никто ещё не уходил отсюда через эту дверь… — туманно ответил дяденька, пропуская ребят в узкий коридор.
— Таки, друг мой с усами, — раздался шёпот Рахиль под левым плечом подъесаула, — шо это был за странный намёк, что ни в одну дверь нельзя войти дважды?.. Я в упор не вижу там логики, а, когда я её не вижу, мне дико хочется спустить на кого-нибудь курок!
— Не заводись раньше времени, — так же шёпотом отозвался бывший филолог. — Ночь на дворе, куда попрёмся? А тут хоть крыша над головой, съедим по бутерброду, а с утречка прорубимся на выход.
— Ой, вашими бы устами да водку жрать, — припомнила традиционную казачью присказку умненькая еврейка, на всякий случай пальчиком, незаметно снимая «галил» с предохранителя.
— Зовите меня Хранителем. — Их сопровождающий остановился в конце коридора, щёлкнул ключом, жестом приглашая гостей вперёд.
Напомню: те смутные времена, когда наши влюблённые, толкаясь и лаясь, оспаривали пальму первенства на вход к чёрту в пасть, давно канули к тому же чёрту под его же хвост. Теперь по негласной договорённости впереди всегда шёл грудью бравый казак с шашкой, а его спину прикрывала отчаянная израильская военнослужащая с железными нервами на боевом взводе. Но в данном случае никакой опасности вроде бы не наблюдалось, они осторожно вошли в небольшую комнату с двумя стульями, диваном, низким столиком и неновым японским телевизором. То есть скромно и не наводит на подозрения…
Считается, что если в Раю человек вечно наслаждается благодатью Божьей и совершенством устроенного им мира, то, видимо, в Аду ему придётся столь же вечно удивляться той извращённой фантазии, в которую дьявол погружает душу до Страшного суда. Все кары и муки, только способные возникнуть в больной человеческой психике, становятся реальностью, они суждены нам до звука Трубы Архангела, а возможно, потом и всю Вечность!
И, быть может, единственным нашим утешением будет возможность хоть на миг поверить в Господа от обратного… Ужасаясь личине дьявола и погружаясь в трясину бесконечных мук, всё равно уже твёрдо знать: есть и Господь! А значит, будет Суд, будет воскресение из мёртвых, будет вера и терпение, потому что надежда на прощение теперь не умрёт никогда…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
О том, что русская поговорка «Что Бог ни делает, всё к лучшему» в Южной Африке обычно переводится как «Хакуна матата!». Суть одна…
Тот, кто просил называть себя Хранителем, куда-то вышел и вернулся через пару минут с тарелкой бутербродов и дешёвым кофе, подогретым в кастрюле с ручкой. Привередливая Рахиль мигом спорола свою порцию, включая колбасу явно некошерного происхождения, и дважды позволила поуговаривать себя, прежде чем слопать половину доли Ивана. А вот кофе больше досталось казаку, по крайней мере, он так старался, потому что бдить первую половину ночи предстояло ему. Мирно завалиться дрыхнуть вдвоем ребята бы не рискнули даже в самом гостеприимном заведении Ада. У них был печальный опыт…
Во время их короткой трапезы сам хозяин сидел в стороночке, изучая какую-то потрёпанную книгу и то и дело поправляя сползающие на нос очки. Внешне никакой угрозы в нём не угадывалось, классический «книжный червь», но когда он заговорил…
— Прежде чем вы уснёте в Доме Веры, скажите мне, кем бы вы хотели проснуться?
— Мужем и женой, — не подумав, брякнул за двоих господин Кочуев, отчего юная израильтянка чуть не поперхнулась последними крошками с тарелки.
Однако, откашлявшись, возражать не стала, а Хранитель, передвинув стул поближе к телевизору, взял в руки пульт.
— Мужем и женой, говорите… Ну что ж, посмотрим, что я могу вам предложить. Список возможных воплощений, к сожалению, не так велик. Ева Браун и Адольф Гитлер?
Иван и Рахиль, ничего не поняв, одновременно пискнули решительное «нет!».
— Понимаю. Все отказываются, общая тенденция, так сказать, но предложить был обязан. Вот ещё есть свободная пара из Киргизии — родитесь в начале прошлого века, а проживете долго… хотя и бедно. Рассмотрим поближе?
— Таки ша! Дайте же хоть минуту на отдышаться и призадуматься, — вскинула руку предусмотрительная дочь Сиона (отметим, что автоматическую винтовку она так и не вернула на предохранитель…). — Можно нам набраться от вас всяких полезных деталей по самому проекту? А то такая животрепещущая тема, а мы тёмные, как я не знаю где…
— Как же вы попали сюда, не зная, что такое Дом Веры? — презрительно фыркнул старичок, встал, поправил галстук и лекторским тоном начал: — Это священное место, где каждый может начать жизнь заново. По вере вашей и воздастся вам! Здесь выбирают себе судьбу для повторного воплощения на земле. Вы хотите стать знаменитостью, прожить жизнь гения, тирана или героя? Выбор за вами! Всё, что в данный момент не занято, будет предоставлено только вам. Дом Веры даёт все гарантии! Мы занимаемся этим уже не одно столети…
— А кто таки финансирует вашу организацию? — щепетильно уточнила внимательная иудейка.
Хранитель на секунду запнулся…
— Дом Веры даёт каждому человеку уникальный шанс заново пройти жизненный путь, испытать себя, узнать нечто новое, принять на себя груз и восторг новой жизни! Может ли быть что-либо прекраснее?
