Толкиенисты вообще странные люди. Служат одному идолу — Профессору, не знают Губанова, но читают вслух стихи на эльфийском, сидят за ноутбуком и полируют двуручный алюминиевый меч, ходят в экономический институт, чтобы после занятий называть друг друга Элрондами, Фродами и Галадриэлями.
Живя с нами в одном реальном мире, упорно лезут в другой, свой, выдуманный до фанатизма, и вечно играют — в книгу, в войну, в любовь…
Быть может, поэтому они так раздражают нас, трезвых и здравомыслящих? Мы-то выросли, а они по-прежнему сохраняют своё умение играть…
Белый конь, после очередной настройки систем растянутый на четверых всадников, уносил их по узкой тропе вдоль невысокой ломаной гряды к новым невнятным испытаниям. Само это выражение — «невнятные испытания» Иван придумал по ходу поездки, так сказать, подняв научный вопрос, не слезая с седла.
И загружал он этим, естественно, одну-единственную безотказную слушательницу. И то лишь потому, что лошадям Рахиль не доверяла с детства, деваться ей было некуда, сидя самой последней, почти на конском крупе, она всё время боялась упасть, крепко держала стройного подъесаула за портупею и, соответственно, была вынуждена слушать всё…
— Помнишь эту непростую просьбу Всевышнего доказать, что даже в Аду Бог есть любовь?! Ну, мы ещё тогда у рокшаса сидели и ты говорила, что он тебя хочет? Вспомнила, ага… Так вот, тебе не кажется, что уже сама постановка вопроса именно таким образом в принципе противоречит определению Божественной сути? С позиции христианства, эти слова принёс в мир Спаситель: «Заповедь новую дарую вам днесь — возлюбите друг друга, ибо Бог есть любовь!» Возможно, я неточно цитирую, но суть от этого не меняется. Бог всемогущ! Что Он, по-твоему, хуже нас это знает? Нет! Значит, если Он есть любовь, то это одинаково истинно для любого его проявления — на земле, на небе, в Раю, в Аду, в душе человека, где угодно! Зачем нам ему это доказывать, Он и так всё знает, а от наших доказательств его отношение к людям не станет ни лучше, ни хуже… Тогда в чём смысл? Куда мы вечно бежим, несёмся, скачем, едем?! Если только нас не отправили доказывать это самим себе… Но что мы можем доказать друг другу? Что любовь не только секс, что религиозные различия не помеха чувствам, что — любовь не выбирает время, место, эпоху и веру, что… Рахиль, а ты вообще меня слушаешь? Нет?! Ну и правильно, давай я тебя лучше поцелую…
Разумеется, никаких поцелуев отчаянная еврейка не позволила, и вовсе не потому, что не хотела, а просто неудобно, трясёт же, и никакого удовольствия. Белый скакун принцессы Арддурхоума остановился лишь с первыми сумерками. Они разбили бивак в чистом поле, среди трагичных булыжников и нехудожественно разбросанных обломков скал, насобирав сухостоя и сев попарно вокруг маленького костерка. Говорили мало, ребята устали и зевали не скрываясь…
Земля, как дровяная печка, прогревалась изнутри, и пламя вечного Пекла создавало максимальный комфорт для ночёвки под открытым небом. Воздух, конечно, был неприятный, насыщенный гарью и запахом серы. И деревья, такие низкие, с ядовито скукожившимися листьями; далёкие крики, стоны, чей-то шёпот и сдавленные рыдания прямо над ухом, но обернёшься — вроде и никого…
Отличие от того сказочного Рая, где наша парочка познакомилась на морском берегу, просто разительное. Нет, не в смысле безопасности, если помните, там тоже было круто и стреляли на каждом шагу. А ведь когда вокруг благоухают цветы, светит солнышко и порхают бабочки, чувство опасности притупляется и быть убитым на фоне пасторального пейзажа обиднее вдвойне.
Здесь всё иначе — вот он Ад, бойтесь все! Но если вдуматься, то и здешние правила игры при всей своей максимальной открытости и предсказуемости тоже мало чем облегчали жизнь. Классическая латынь: «Предупреждён — значит, вооружён!» — в этих краях никак не срабатывала. Возможно, лишь потому, что в Раю были хоть какие-то правила и даже помощь свыше, а здесь… Оставь надежду, всяк сюда входящий!
Казак и еврейка уснули рядышком, спина к спине. Два пожилых эльфа вели у костра тихий и очень подозрительный разговор…
— Ты точно забрал его, милый?
— Да, дорогая! Теперь у нас есть всё, никто не посмеет усомниться в твоём выборе супруга и короля…
— А что по этому поводу говорил твой йепоголовыр Шинь My?
— Он сказал, что «Мудрый воин не тратит на комара взмаха меча, ибо всякой цели — своё оружие… Проще дыхнуть перегаром!».
— Золотые слова! Итак, что делаем с ними?
— Они лишь дети, милая, и ничего не знают…
— Риск слишком велик, дорогой…
Рыдающая Принцесса медленно вытащила из-за голенища узкий нож. Миллавеллор, отвернувшись, пожал плечами. Нюниэль шагнула к коню, нажала нужную кнопку под гривой и, достав из откинувшегося ящичка хлеб, честно отрезала половину горбушки. Потом тихо положила его поближе к спяшему подъесаулу, сделала знак будущему супругу, и белый скакун беззвучно унёс двух всадников в безлунную чёрную ночь. Если бы эльфы только знали, что будет потом… Горячая земля вздрогнула, тьма зашевелилась, зашевелилась, кто-то быстрыми шагами приближался к тлеющему костерку. Пару минут спустя три получеловека-полугиены на кривых дрожащих ногах окружили мирно спящую парочку. Описывать ужасные морды дьявольских созданий было бы слишком страшно, да и поздно. Они только-только успели приготовиться к прыжку, жадно раскрыв чудовищные гниющие пасти, как в чёрном небе вспыхнули оранжевые глаза.
— Пошли прочь, твари, это моя добыча!
Драные монстры мгновенно отпрянули, вздрогнув, как побитые уличные псы…
— Парень проклятый, и смерть будет для него избавлением. Не говоря уж о том, что за мученичество он попадёт в Рай! А девчонка… она столько раз вставала у меня на дороге, что… Или разрешить?
Гиены на мгновение с надеждой вскинули смрадные морды.
— Э-э-э… нет! Быть убитой во сне, не прочувствовав неотвратимости смерти, не успев толком ощутить боли, страха, безысходности… Нет! Пошли вон! Я сам её найду…
Оранжевые глаза зловеще сузились, ужасающие твари Ада исчезли так же быстро, как и появились. Ни Иван, ни Рахиль даже не чухнулись, беззастенчиво проспав до самого утра…
— Что опять не так? Твои герои живы, эльфы сами сделали свой выбор, мне нужно было их остановить?
— Минуточку…
— Да, некоторый риск был, признаю, но Ад есть Ад!
— Мне можно высказаться?
— Я контролировал ситуацию.
— Папа, это уже не игра!
…А в самом деле, кто знает, где заканчивается божественное и начинается Игра? Или наоборот? Быть может, мы неверно расставили приоритеты и сравнивать божественное проявление всех событийных хроник мира с какой-то там игрой просто нецелесообразно? Кто даст ответ? Нет ответа… Нас постоянно окружают одни вопросы, мы их вечная жертва и пища.
Завидую тем, кто может вовремя остановиться, уйти с этого скоростного шоссе, навязанного будничной жизнью, сесть на травке у обочины, отдышаться и решить вообще никуда не идти. Зачем тратить годы и силы на поиски Бога, если Всевышний присутствует в каждой точке, в каждом атоме мироздания и всегда рядом с тобой? Куда же мы бежим, что мы ищем, себя ли?..
