Поскольку вследствие большого числа летальных исходов из-за воздействия препаратов, состоявших из комбинаций указанных выше веществ, от них пришлось отказаться, врачи обсудили возможность использования чистого кокаина или чистого метамфетамина в очень высоких дозах для поддержания человека в бодром и работоспособном состоянии в течение более чем двух дней и двух ночей. Время поджимало. Спустя девять дней, 20 октября 1944 года, гросс-адмирал Дёниц, которому Гитлер не давал покоя, требуя от него чудо-оружие, осматривал флотилию малых судов. Рихерт информировал его о том, что «условия выполнения задачи в течение 4 суток на боевом средстве „Зеехунд“ очень тяжелы и требуют разработки нового медикамента». Чтобы избежать еще одной катастрофы, как в случае с использованием DIX, на этот раз было решено предварительно провести эксперименты с целью «выяснения переносимости и действия высоких доз гидрохлорида кокаина в форме пилюль, высоких доз первитина в жевательной резинке и меньших доз гидрохлорида кокаина и чистого кокаина в жевательной резинке».
Но над кем можно было бы проводить столь небезопасные эксперименты? И тут они вспомнили об Отто Скорцени. Может быть, благодаря его ходатайству СС откроет перед ними не слишком строго охраняющиеся двери? Дёниц согласился, Хейе тоже дал свое благословение. Высокоморальные военные моряки, тщательно охраняющие честь своего мундира, снова вступили в контакт с «грязными эсэсовцами», и началось строго секретное сотрудничество, далеко не все подробности которого известны сегодня. В конце ноября для военно-морского врача Рихерта распахнулись ворота с надписью из стальных букв: ARBEIT MACHT FREI
[444]
[445].
Командировка в Заксенхаузен
Холодный ветер продувал открытое пространство, окруженное трехметровой стеной с крестообразными прорезями и симметрично расставленными сверху кадками с цветами, обсаженными вечнозелеными растениями. Наружные стены защищены изгородью с колючей проволокой под током, а перед ней выложена гравием надпись: ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА. Огонь открывается без предупреждения.
Концлагерь Заксенхаузен, находившийся в 35 километрах к северу от Берлина, на окраине маленького городка Ораниенбург, был открыт в 1936-м, олимпийском, году. Это был первый лагерь, созданный по проекту архитектора из СС. Равносторонний треугольник воплощал в себе концепцию тотального контроля: с окруженной перилами, выкрашенной в светло-зеленый цвет и украшенной фахверковыми элементами главной башни А один-единственный часовой обозревал все бараки, сгруппированные в четыре дуги вокруг плаца полукруглой формы. Один-единственный пулемет держал под прицелом всех заключенных. Здесь почти до самого конца войны содержались 200 тысяч человек примерно сорока национальностей: политические противники нацистов, евреи, цыгане, гомосексуалисты, свидетели Иеговы, граждане оккупированных европейских стран, «асоциальные элементы», алкоголики, наркоманы. Несколько десятков тысяч заключенных погибли вследствие голода, болезней, непосильной работы, издевательств и медицинских экспериментов. Осенью 1941 года здесь среди прочих лишились жизни, по разным оценкам, от 13 до 18 тысяч советских военнопленных, убитых выстрелом в затылок на стандартизированном конвейере смерти.
Еще одной отвратительной особенностью Заксенхаузена было наличие специальной команды заключенных, которые испытывали обувь на износостойкость, совершая в ней форсированные марши. Такие фирмы, как «Саламандер», «Батя», «Лейзер», присылали в концлагерь образцы своей новейшей продукции. Цель испытаний заключалась в том, чтобы найти оптимальный заменитель кожи, как и многое другое ставшей в военное время дефицитным товаром. Частично сохранившийся полигон для испытания обуви еще и сегодня можно увидеть в мемориальном комплексе Заксенхаузен. Это дорожка длиной 700 метров, состоящая на 58 процентов из бетонного покрытия, на 10 процентов из шлака, на 12 процентов из рыхлого песка, на 8 процентов из извести, которую постоянно держали под водой, на 4 процента из мелкого гравия, на 4 процента из крупного щебня, на 4 процента из булыжника. Она представляет собой среднее арифметическое всех европейских дорог, по которым во время завоевательных походов проходили немецкие солдаты, в миниатюре.
В команду «ходоков» попадали проштрафившиеся заключенные – те, кто был уличен в уклонении от работы, азартных играх, меновой торговле, краже еды в столовой или на псарне, гомосексуальном поведении. Поначалу в нее входило 120 человек, но сапожный мастер с ученой степенью из города Зенсбург в Восточной Пруссии – доктор Эрнст Бренншейдт, государственный служащий, который никогда не состоял ни в СС, ни в НСДАП, но тем не менее славился своей жестокостью – довел ее численность до 170 человек. Он также увеличил ежедневную норму ходьбы, которая стала составлять свыше 40 километров, за счет повышения скорости. Кроме того, прежде чем узники выходили на эту марафонскую дистанцию, Бренншейдт заставлял их надевать на спину рюкзаки весом в 12 килограммов, дабы подошвы ботинок подвергались большей нагрузке. Помимо всего прочего, он зачастую выдавал им либо слишком узкие ботинки, либо левый и правый ботинки разных размеров – якобы для того, чтобы получить дополнительные данные об эксплуатационных характеристиках обуви.
Старший команды, возглавлявший колонну, держал в руке пронумерованные картонные карточки и, когда ходоки завершали круг, клал одну карточку в опломбированный деревянный ящик, прикрепленный к столбу, чтобы их можно было в любой момент пересчитать. Так ботинки испытывались на износостойкость. Помимо ходьбы заключенных часто заставляли ложиться на землю, ползать по-пластунски, делать приседания и прыгать на месте. Нередко случалось, что кто-нибудь из этих истощенных «ходоков» падал от изнеможения. Тогда Бренншейдт спускал с поводка свою овчарку. Они должны были маршировать попеременно, в произвольном порядке, то обычным, то строевым шагом даже в плохую погоду: проверка должна была быть выполнена в срок.
Расходы на содержание испытательной дорожки взяло на себя Имперское министерство экономики. Оно осуществляло централизованный контроль над испытаниями кожзаменителей в Заксенхаузене и санкционировало производство только тех из них, которые успешно его проходили. Один заключенный обходился концлагерю в 6 рейхсмарок в день. После нескольких усовершенствований резиновые подошвы стали выдерживать до 3000 километров. Это соответствовало в обычных условиях эксплуатации в течение 75 дней. Большинство материалов изнашивалось гораздо раньше. Материалы на основе кожевенного волокна выдерживали едва 1000 километров, а изготовленный фирмой «И.Г. Фарбен» игелит из мягкого поливинилхлорида – свыше 2000 километров
[446]. Все эти данные тщательно документировались. Однако какие-либо документы с данными о количестве заключенных, погибших прямо на дорожке, отсутствуют. Если они и существовали, то, вероятно, были уничтожены. По некоторым оценкам, это число приближается к двадцати. Ежедневно
[447]. «Уничтожение посредством работы» – таков был лозунг СС.
