Глава 6
Мэри без возражений вернула майору Бонне его пистолет и встала в ряд матросов с «Утренней звезды», которым предстояло быть высаженными на необитаемом острове. Они стояли, уныло опустив головы, но стремительные действия Мэри и Джона пробудили в них некоторое воодушевление. Вскоре всех их рассадили в шлюпке и отвезли на «Возмездие», а мистер Линнелл вместе с майором Бонне остались гордо стоять на палубе «Утренней звезды». На шлюпе их связали парами и отправили в трюм (Мэри приложила немало усилий, чтобы быть привязанной к Джону Вейду). «Возмездие», вероятно, когда–то было судном по перевозке рабов — их привязали к железным кольцам, вбитым в пол трюма, которые сильно стесняли движение.
В трюме было очень темно и сыро: фонарь освещал его зловещим желтоватым светом, тускло отражаясь на железных кольцах и стойках, словно глаза больного желтухой. Когда фонарь унесли, пленники, оставшиеся в полной темноте, стали опасливо прислушиваться к жутким заунывным звукам, которые всегда можно услышать в трюмах кораблей. Под ними злобно бурлила трюмная вода, снаружи волны с жалобными стонами проносились мимо. Звуки раздавались совсем близко к ним, корабль летел вперед, скрипя и покачиваясь из стороны в сторону. Мэри впервые в жизни испытывала страх перед морем, но она говорила себе, что это лишь оттого, что ее привязали к крюку, как корову на бойне.
Вейд пытался подбодрить ее, рассуждая о том, что где бы их ни высадили, это случится неподалеку от Америки, и помощь наверняка не заставит себя долго ждать. Но оба они знали, что эти острова не были отмечены на картах и ни одно судно никогда не причаливает к ним. Мэри не могла понять по лицу Вейда, что он сейчас чувствует, но его голос успокаивал, и она впервые по–настоящему осознала, как много стал значить дня нее этот человек. Она не смела копаться в своих чувствах, но была уверена в том, что никогда еще не испытывала ничего подобного ни к одному мужчине. Мэри перебирала в памяти многих знакомых: Эркюля Постума, сотни солдат из своего лагеря. Многие из них были ее хорошими приятелями, но молодой американец отличался от них. Сейчас, привязанная к нему в этом темном трюме, она чувствовала, что хочет о чем–то рассказать ему, что просто обязана сделать это, но она не могла точно сформулировать, о чем должна ему поведать. Следуя течению своих мыслей, она вдруг спросила Вейда, многих ли женщин он знал.
Если этот неожиданный вопрос и удивил американца, он не подал вида.
— Я был слишком занят для женщин, — медленно ответил он. — Но, сказать по правде, не очень–то я в них и нуждаюсь. Они хотят знать все тайные помыслы мужчины, собирают их, как школьники, коллекционирующие редких бабочек. К тому же их головы всегда заняты только тем, как бы выглядеть получше.
— Господи помилуй! Но у некоторых ведь есть и другие интересы в жизни, — возразила Мэри.
— В Европе таких немного, — ответил Джон. — Мне больше по душе наши американские женщины: женщины, которые занимаются мужской работой, будь то рубка леса, выгон скота или сражение с индейцами. Таких в Европе не найдешь. Старый Свет стал слабым, ваши города слишком большие.
С минуту они помолчали, потом Джон положил руку на запястье Мэри и сказал ей, что он предпочитает общество людей своего пола.
— А теперь, когда нас ожидают неизвестные приключения, — продолжал он, — я хотел бы сказать, что ни к кому еще не относился так, как к тебе.
— Признаться, и я чувствую то же самое, — сказала Мэри. — Мы должны всегда оставаться друзьями, что бы с нами ни случилось. Клянусь, если бы не ты, возможно, я был бы сейчас вместе с Бонне на палубе!
— Но ты ведь не стал бы пиратом, не стал бы резать и убивать своих же?!
— Сказать по правде, я не уверен! — ответила Мэри. — Мои понятия о совести сильно поколебались после службы в армии. К тому же я никогда не понимал, в чем разница между тем, чтобы убивать испанцев во время войны и в мирное время. В первом случае ты воюешь с ними ради своей страны, а во втором — ради себя самого. Но я никогда не пойду на то, чтобы резать горло своим соотечественникам. Если майор Бонне был капитан законного капера и грабил только донов и лягушатников, я бы, возможно, и стал работать на него. Но раз уж я решил остаться с тобой, я не передумаю. Поплывем в Америку, если другого способа убраться с острова не будет.
«Возмездие» продвигалось вперед еще несколько часов, но наконец их вывели на палубу и показали маленький островок или отмель, где им предстояло остаться с одним мушкетом на всех.
Майор Бонне прочистил горло, напустив на себя книжный пиратский вид. Сейчас Мэри могла представить себе его пускающим своих жертв по доске, как, судя по слухам, делали все пираты, но на самом деле не делал никто.
— Вот, друзья мои, ваш будущий дом, — обратился он к пленникам. — Клянусь честью, вы сможете найти здесь все, чтобы выжить, но ничего сверх того. И под палящим солнцем, от которого нигде не спрячешься, и перед бурным морем, от которого негде укрыться, жизнь ваша не будет похожа на сладкий сон. Но я даю вам последний шанс, бедняги! Хотите ли вы присоединиться ко мне и жить, как настоящие боевые петухи, или предпочитаете эту отмель?
Сомнения снова закрались в душу Мэри, когда она перевела взгляд с майора на крошечный островок, на котором ей предстояло жить и, быть может, умереть. Она была в сложном положении, как человек, попавший в ночной кошмар — его толкают все ближе к краю пропасти, а он не может ничего сделать, не может даже закричать, его губы сковал ужас. Вся восьмерка продолжала угрюмо стоять, никто не произнес ни слова, кроме Джона Вейда.
— Мы лучше сразимся с судьбой, — крикнул он, — чем останемся среди воров и убийц!
— Ну что ж, ищите погибели на свою голову! — ответил майор Бонне. — Но моим людям не хватает одежды, поэтому вас отвезут на остров только в штанах. Так что раздевайтесь по пояс, да поживее. У нас есть дела и кроме вас.
Эти слова ошеломили Мэри. Ничего подобного не приходило ей в голову, и она сразу поняла, что не сможет остаться с Вейдом. В панике она попыталась придумать какой–нибудь предлог, чтобы ей оставили рубашку, но на этот раз находчивость подвела ее. Она в ужасе представила себе, как ей придется раздеться по пояс; как пираты, не отрывая от нее взглядов, толпой ринутся на нее; как начнет блеять на заднем плане майор Бонне, не в силах сдержать их разыгравшуюся похоть. Один из пиратов уже схватил ее за шиворот, но она, вывернувшись, сжала локоть Джона Вейда.
— Я не могу плыть с тобой, Джон, — сказала она. — Не могу объяснить почему, но, клянусь небом, не могу, верь мне.
И, сделав шаг к майору Бонне, она объявила, что передумала и готова присоединиться к нему.
— Тем лучше для тебя, приятель! — сказал на это майор Бонне. — Значит, на остров плывут семеро. Еще есть добровольцы?
— Позвольте мне поговорить с ними, сэр, — попросила Мэри.
Она снова подошла к Вейду и взяла его за руку.
— Пойдем со мной, Джон, — сказала она. — Внизу в трюме мы сказали друг другу, что мы с тобой настоящие друзья. Так не разрушай нашу дружбу.
