Глава 13
Вечером Мэри встретила Джека Рэкхэма в «Трех лилиях»; обычно столь беспечный Ситцевый Джек явно был не в духе. На его лице была написана такая угрюмость, что Мэри почти стало его жалко, хотя в душе она сердилась на его глупость, за то, что он позволил женщине так окрутить себя. Джек попытался ускользнуть от Мэри, но в ее планы не входило отпустить его так просто, и потому, навязав ему свое общество и делая вид, что не замечает его недовольства, она спросила его, как продвигается план по краже корабля Бена Хорнера.
— Когда мы наконец уплывем из этого города, Джек? Здесь воняет предателями и трусами! — сказала она. — Должен тебе сказать, я буду просто счастлив, когда снова вдохну запах чистой морской соли.
Рэкхэм сосредоточенно смотрел в свою кружку.
— Мне жаль, Рид, мой друг, — ответил он, — но ты не поплывешь с нами.
— Ты собираешься плыть без меня, Джек Рэкхэм? — воскликнула Мэри.
— Эх, этого–то я и боялся. Сегодня днем я встретил Энн, и она сказала, что настаивает, чтобы я не позволил тебе плыть с нами. Она не объяснила мне причин, но, видать, ты, приятель, чем–то здорово задел ее. Когда я попытался спорить, она ответила мне, что в таком случае мы можем плыть без нее. Сказала, что я могу поискать себе другую любовницу.
.Мэри с презрением посмотрела ему в лицо.
— Жалкое зрелище для богов, глядящих на нас с небес, — воскликнула она. — Лихой Джек Рэкхэм, которого не могла повергнуть ни одна женщина или мужчина на земле, так опутан ленточками женского передника, что готов принести своего товарища в жертву капризам любовницы!
— Перестань, приятель, — прервал ее Рэкхэм, — Незачем делать все хуже, чем оно есть. Если я послушаю тебя, то потеряю лучшую женщину, с какой я когда–либо был в постели.
— Проклятье, в море гораздо больше рыбы, чем можно выудить, Ситцевый Джек.
— Я не собираюсь менять синицу в руках на журавля в небе, — воскликнул Рэкхэм. — Ты сам виноват, что дразнил девчонку.
Он внезапно замолчал, вытирая пот со лба желтым шелковым платком.
— Послушай–ка, я не привык выходить из себя, — продолжал он, пытаясь обернуть все в добродушную шутку. — Не все же могут быть такими евнухами, как ты, черт тебя побери, мой друг!
— Ладно, не теряй головы, Джек, — ответила Мэри. — Я не собираюсь спорить с неизбежным. Если ты должен плыть без меня, так не о чем больше и говорить. Уверяю тебя, это только моя вина, что я ненамеренно обидел Энн.
— Женскую прихоть не понять. Жаль, что мы, мужчины, добровольно становимся ее рабами.
— Я чем–то оскорбил ее, но давай расстанемся друзьями. Ты — мой первый друг, с тех пор как я покинул Голландию, и ты первый, кто дал мне шанс, сделав своим офицером. Я не забуду об этом.
И, заказав бутылку рома, Мэри подняла кружку за будущее Ситцевого Джека и Энн Бонни.
— Хорошо, что ты так спокойно это воспринимаешь, — сказал Ситцевый Джек, одним глотком опустошая содержимое своей кружки. — Но от этого я чувствую себя еще более несчастным, чем раньше.
Они помолчали, а потом Рэкхэм рассказал Мэри, что он ждет Энн.
— Она должна назначить свидание с этим старым дураком Хорнером и отправиться на его корабль, пока он сам будет просиживать штаны на берегу, — объяснил он, — Она должна вот–вот появиться. Энн обещала зайти повидаться со мной, до того как отправится на судно.
По его голосу Мэри поняла, что он беспокоится. Но он боялся не того, что Энн придется подвергать себя опасности, — втайне он ревновал, опасаясь, что она захочет поразвлечься с уродливым Беном Хорнером. Размышляя о неприятностях, которые приносит любовь даже самым сильным мужчинам, Мэри чуть не молилась, чтобы судьба помогла избежать ей участи влюбленных. Человек может клясться, что рассудок никогда не подведет его, может нерушимо хранить свой обет долгие годы, но стоит появиться милому личику или стройной фигурке, как, по необъяснимым причинам, кровь в нем закипает и он забывает обр всех своих клятвах. И тогда он становится глупым, как мальчишка, впервые в жизни целующий девочку; даже глупее, потому что мальчишка всего лишь поддается неясным эмоциям, которые уносят его вдаль, взрослый же человек знает, как бессмысленно его поведение, но не может остановиться. Мэри всегда казалось, что хуже всего, когда умные или циничные люди теряют голову: кто бы мог подумать, что элегантный Джек Рэкхэм станет вести себя словно желторотый птенец — он, который мог заставить любую женщину выполнять его малейшую прихоть. Но его поведение лишь убедило Мэри в том, что, несмотря на хвастовство, силу и даже ум, все мужчины в душе — просто дети.
— Дети или дикари! — вслух произнесла Мэри.
— О чем это ты? — удивился Рэкхэм.
Но прежде, чем она успела ответить, дверь в таверну распахнулась, и на пороге появилась Энн Бонни. С первого взгляда бросалось в глаза, что она довольна собой, но стоило ей увидеть Мэри, как улыбка исчезла с ее лица, и ее место заняло выражение задумчивой подозрительности. Она перевела взгляд с Мэри на Рэкхэма.
— Что здесь делает этот человек, Джек? — спросила она.
— Пьет за здоровье Энн Бонни и Джека Рэкхэ–ма! — ответила Мэри.
— Это чистая правда, — пробормотал Рэкхэм. — Рид не держит на нас зла.
— Я надеюсь, ты уже сказал ему, что он не может бежать с нами?
— Сказал. И хотя ни один из нас не понимает, в чем причина, он не стал поднимать шума.
— Я и сам не уверен, что мне хочется отправляться в море вместе с вами, — объяснила Мэри, глядя прямо в глаза Энн Бонни. — По правде сказать, я считаю, что женщина на корабле приносит несчастье. А даже если ничего и не случится, все равно на борту не будет порядка — даже лучшие капитаны теряют все свое мастерство, когда их отвлекает женщина. Они не могут настроиться на работу.
— Клянусь честью, я просто счастлива, что ты придерживаешься столь разумной точки зрения, — сказала Энн Бонни.
И, глядя из–под смиренно опущенных ресниц и приняв самый скромный и невинный вид, Энн объяснила, что именно любовь к Рэкхэму заставила ее просить о том, чтобы его помощник остался на берегу.
— Понимаешь, Джек, — говорила она. — Рид — очень хорош собой. Для большинства женщин он мог бы быть идеалом, и хотя я люблю тебя, но я — лишь юная неопытная девушка. Если тебе вдруг покажется, что я флиртую с Ридом, ты станешь ревновать, и начнутся неприятности — будет лучше, если мы расстанемся с твоим помощником.
Мэри улыбаясь смотрела на Энн, восхищенная ее хитростью, но и благодарная судьбе за то, что самой ей не приходится использовать подобные женские проделки, и она может идти к цели прямой дорогой, как это делают мужчины.
— Если дело только в этом, — сказал Джек Рэкхэм, — то Рид может плыть с нами. Ты что, думаешь, что я — зеленый юнец, чтобы без всякой причины ревновать тебя к другому?
