По его лицу было видно, что это сильный человек, потому что все пираты, мимо которых он проходил, выхватывали из–за пояса пистолет или пистолеты и палили над головой невысокого губернатора. Другой бы остановился и приказал разоружить этих бандитов, но не таков был Вудс Роджерс. Его могут пристрелить выстрелом в спину, но закон должен воцариться на островах.
Он продолжал идти, редко поворачиваясь вправо или влево, пока не оказался перед Баттонс и Ля Бус–сом. Тут он остановился, и Баттонс подумала, что он остановился от страха, ведь ему еще надо было пройти не меньше пятидесяти шагов. Но он узнал Ля Бус–са и поздоровался с ним, как со старым приятелем.
— А, Оливер, дружище. Рад встретить тебя. Но объясни мне, как ты, француз, собираешься получить помилование его величества? Его дают только королевским подданным.
— Верно, милорд губернатор, но я привык считать себя англичанином, и, как и все ваши соотечественники, я готов попробовать любое дело, лишь бы оно казалось выгодным.
Вудс Роджерс нервно рассмеялся. Он взглянул на Баттонс, и глаза его блеснули.
— Как тебя зовут? — тихо спросил он.
— Баттонс, ваше превосходительство, покорный слуга его величества.
— Баттонс, значит? А как тебя звали раньше?
— Рид, ваша светлость, Симон Рид из старого Бристоля.
— Все это прекрасно, — губернатор начал терять терпение. — А до этого?
— А до этого у меня не было имени, я еще и на свет тогда не родился.
Губернатор ущипнул ее за щеку.
— Честное слово, я бы сказал, что до того, как стать Симоном, ты была девушкой. Но сейчас у меня нет времени разбираться.
И он продолжил путь к официальной резиденции, а молодая девушка в мужской одежде, которую она никогда в жизни не меняла на женскую, почувствовала, как холодная рука сжала ее сердце. Итак, это и есть закон? Которому все известно? Сейчас ей было восемнадцать, и до этого никто и никогда не интересовался ее полом. Ей хотелось убежать, спрятаться, забиться куда–нибудь подальше от этого странного явления, которое называлось законом и которое нашло свое воплощение в лице капитана Вудса Роджерса, генерала–губернатора колонии его величества. Но ее рука все еще крепко сжимала саблю, и когда губернатор прошел, а за ним по пятам двинулись наспех сформированные отряды пиратов, Ля Бусс повернулся и спросил:
— О чем он тебя спрашивал, парень?
— Да ни о чем! Он просто удивился, что такой юный мальчик уже успел побывать пиратом, — солгала она.
Ложь спасла ее сейчас, но Вудс Роджерс наверняка припомнит мальчика, который показался ему девушкой, и пошлет за ним, и тогда переодевание ей уже не поможет. Она будет разоблачена.
Как только шествие проследовало мимо нее, она пошла за ним до крыльца правительственной резиденции, чтобы послушать, как будет происходить церемония.
Прошли пышно разукрашенные барабанщики и горнисты, а затем милорд губернатор вышел на середину открытой площадки. Он призвал всех собравшихся к вниманию и сообщил жителям, что лорд Сазерленд, заботясь о благосостоянии подданных его величества, приказал ему очистить это место от бандитов и превратить его в законопослушное сообщество. Потом он прочел текст королевского помилования, предназначенного всем, кто оскорбил королевскую власть, причем право миловать предателей и убийц оставалось за губернатором, а какой же пират не совершал жестоких поступков за время своей карьеры? Все, кто хотел получить королевское помилование, должны были лично явиться в губернаторский дом и записаться в большой книге, выставленной специально для этого.
Когда Вудс Роджерс закончил свою речь, раздался грохот пушечного выстрела, одинокого выстрела, который донесся с гавани. Те, кто стоял рядом, говорили, что ядро пролетело как раз над крышей приземистого губернаторского дома, а это значит, как раз над головой нового губернатора. Все повернулись к гавани и увидели, что легкое облачко дыма от выстрела идет из дула одной из пушек по левому борту «Ястреба», и что это судно, которое уже больше не пытаются удержать против ветра, плавно удаляется по направлению к западному проходу. Мысленно Баттонс представила своего мужа, как он стоит рядом с выстрелившей пушкой после того, как продемонстрировал новому закону свое презрение к нему, — больше всего на свете ей бы сейчас хотелось оказаться рядом с ним.
Мэри Рид по прозвищу Баттонс–Кнопка внезапно поняла, что закон ей так же безразличен, как и пиратство.
IX
Милорд губернатор слышал, как ядро просвистело у него над головой, но ни единым жестом, ни единым словом не дал понять, что он его заметил. Те, кто сто
ял к нему ближе всех, говорили, что он просто взглянул в сторону рейда, когда «Ястреб» уже уплывал под полными парусами, и занялся своими делами. Были закончены приготовления к акту подписи помилования и принесения клятвы верности его величеству королю Георгу.
Но миссия губернатора только начиналась.
Пираты делились на два класса, и это деление будет доставлять беспокойство правительству еще в течение многих лет — конфликт между классом имущих и неимущих. За время, предшествовавшее прибытию губернатора, за время разгула и попоек и беспрерывных празднований, многие из тех, кто прибыл на острова сравнительно богатым, оказались без гроша; деньги перешли к торговцам, и там они и остались. Как и обещал король, каждый, кто принимал помилование и приносил клятву, получал во владение двадцать акров королевских земель, но что за прок в этих акрах, если нет денег, чтобы ухаживать за ними, чтобы купить необходимые инструменты и обрабатывать их и если не на что построить дом? Никто не позаботился снабдить будущих фермеров деньгами. Многие поставили свою подпись, получили землю, а потом шли взглянуть на нее; они глядели долго, и чем больше глядели, тем больше раздумывали.
На Карибах новость о том, что Британия наконец положила конец пиратству, одним решительным ударом вымела бандитов с Южных морей, произвела впечатление разорвавшейся бомбы. В самых отдаленных поселениях Европы и Южной Америки, даже в Африке и Азии, эту новость встречали радостным весельем, и больше всех радовались купцы, владельцы кораблей. Сходили со стапелей новые суда, новые грузы отправлялись к колонистам. И что самое лучшее, золото, которое Испания прятала в Мехико, было погружено во вместительные трюмы и отправлено на родину практически без охраны. Разве море не очищено теперь от английских флибустьеров? Разве королевский секретарь не уверил всех послов в том, что они не должны больше платить за дорогостоящий конвой и выплачивать огромные страховочные поборы?
Судовладельцы вынуждены были принять на веру слова королевского секретаря, но Вудс Роджерс прекрасно знал, что не менее пяти пиратских кораблей все еще бороздили просторы океана. Это были корабли Тича и Бонне, которые приняли помилование, а потом передумали, это был корабль капитана Джека Рэкхэма, кроме того, где–то плавал «Ястреб» под командованием Уилла Каннингэма и маленькое сторожевое судно Денниса Маккарти. Где они сейчас? Куда они направились? Пока еще рано об этом говорить; им потребуется какое–то время, чтобы собраться вместе и подобрать себе базу, где они будут планировать свои операции.
