Нелли кивнула:
– Ясно. Да, новость неприятная, но главное – вы оба живы-здоровы…
– Не все так просто, – перебила Эми. – Дэн… едва не погиб. Он висел над рекой, мог упасть и разбиться о скалы, поэтому…
Нелли застыла как вкопанная.
– Поэтому что?
Дэн глянул на сестру. Та помотала головой, не в силах продолжать.
– Выкладывайте, ребята, – потребовала Нелли.
– Эми приняла сыворотку, – сгорбившись, произнёс Дэн с нарастающей болью и отчаянием в голосе. – Неразбавленную, полноценную дозу. Вот и весь секрет моего спасения.
Нелли растерянно заморгала.
– Что за ерунда? Откуда у вас сы…
– Сэмми сделал её. Я попросила, – ответила Эми.
Черты Нелли исказились страданием. Эми казалось, она видит, как у подруги рвётся от боли сердце. Нелли закрыла лицо руками и уронила голову на стол. Потом встрепенулась и вытерла глаза.
– Ты не умрешь! Я не позволю. – Голос её зазвучал отчаянно и угрожающе. – Нужно срочно достать антидот. Вы уже нашли кристалл?
– В процессе, – хмуро откликнулся Аттикус.
– Стойте! – Эми замерла, глядя на странный символ. С небольшого расстояния он выглядел более отчётливым. – Я вспомнила, что мне напоминают эти вертикальные прямоугольники. Зеркало!
– Зеркало? – переспросил Аттикус.
– Ну да. Такое, трёхстороннее, как в примерочных и на туалетных столиках.
Ребята взирали на нее с недоумением, зато Нелли сразу оживилась.
– Я поняла! Это трюмо, чтобы видеть себя с разных сторон.
– Точно! – подхватила Эми. – Атт, есть идеи?
– Зеркало… – Аттикус принялся рыться в ноутбуке. – Что-то знакомое. – Он нацарапал пару слов на салфетке и впервые за целый день улыбнулся: – Поздравляю, Эми. Ты разгадала шифр.
Глава 14
Вашингтон, округ Колумбия
– Что действительно нужно этой стране, так это демократия, – вещал Пирс, стоя вместе с Карой у мемориала Линкольна в окружении горстки избранных сенаторов. Вообще-то он не планировал произносить речь, но раз журналисты здесь, то почему нет? – А что нужно демократии? Сильная рука! – Пирс коснулся гигантского постамента, увенчанного статуей Линкольна. Сенаторы бурно зааплодировали. – Стране давно не хватает настоящего лидера. Истинного патриота, который поставит Америку на первое место и заставит другие державы склониться перед ней.
Раздались восторженные аплодисменты. Кара не верила своим ушам. Неужели отцу сойдет такой фортель?
– Простите, господин Пирс. – Журналистка в толпе вскинула ручку. – Это и есть ваше определение демократии? По-моему, больше смахивает на диктатуру.
– Вы, милочка, не патриот! – с кровожадной улыбкой парировал Пирс и, наклонившись к охране, шепнул: – Узнайте, кто это. Завтра же вылетит с работы как пробка.
Вау! – пронеслось в голове у Кары. Она уже привыкла, что отец действует безжалостно, и это прибавляло ему шансов на грядущих выборах. Другой вопрос, что будет после присяги. Кто займет президентский пост? Обаятельный любимец публики? Или эгоист, которого интересует только власть, – каким его знала семья?
Экскурсия по знаменитым памятникам Вашингтона завершилась ужином в Капитолии. За ростбифом с картошкой Кара подняла излюбленную тему отца – заговорила о внешней политике. Он объездил всю Европу, напропалую хамил тамошним властям и мог долго развлекать собеседника байками о том, какими идиотами выглядели взбалмошные премьер-министры на фоне невозмутимого американца.
Невозмутимый американец! Кара с трудом удержалась от смеха. Язык не повернётся сказать такое про отца. Но на то он и гений – любому сумеет пустить пыль в глаза. Идеальный политик.
– А я и говорю канцлеру: «Слушай, Гельмут, меньше трать на всякую фигню вроде искусства и больше – на вооружение, чтобы не плакаться дяде Сэму всякий раз, стоит только чихнуть какому-нибудь придурку в банановой республике».
Сенаторы одобрительно расхохотались, лишь один не скрывал тревоги.
– С европейскими союзниками всё понятно. А взять того же президента Ирана. Как строить дипломатические отношения с ним?
– Сынок, уясни раз и навсегда: политические лидеры – такие же люди, как мы с вами. Они могут сколько угодно выпендриваться и топать ногами, главное – не поддаваться и вести себя непринуждённо. Тогда, – Пирс внезапно подмигнул, – сильные мира сего начнут есть у тебя с рук.
Стол взорвался смехом.
«Отец что, подмигнул?» – с раздражением подумала Кара и тут же ощутила болезненный толчок. Сидящий рядом с Пирсом сенатор воскликнул:
– Пирс, вы меня лягнули?
Во взгляде отца мелькнул страх. Это длилось короткое мгновение, но Кара успела разглядеть – и понять, что до сих пор она этого никогда не замечала. Правда, потом усомнилась: вдруг привиделось? Однако пинки под столом точно не были полетом фантазии и явно шли вразрез с планами отца.
– Прошу прощения, сенатор, – хохотнул Пирс, полностью владея собой. – Просто при упоминании президента Ирака мне хочется кого-то пнуть, а вы случайно попались под руку.
Новый взрыв смеха. Оскорблённый сенатор принял шутливое объяснение Пирса, но Кара видела: это всего лишь уловка. Нога у отца дёрнулась непроизвольно. На долю секунды он утратил над собой контроль.
Отец. Потерял контроль.
Уму непостижимо. Или нет?
Кара понятия не имела, что вызвало спазм, но у неё была теория – и от этой теории кровь стыла в жилах. Отец уже давно принимает те же энергетические коктейли, что и она, только с повышенной дозой содержащегося в них вещества. Что это за вещество? Оно развивает умственные и физические силы, а ещё?
И чем оно грозит ей?
Кара машинально коснулась колена – проверить, не дёргаются ли ноги. Пока всё в порядке. Пока она менялась только в лучшую сторону – в плане скорости, ума, обаяния. Лишь одна мысль не давала покоя: такое с неба не валится.
Рано или поздно за всё приходится платить.
– Пора всем так называемым главам государств узнать настоящую власть. Американскую власть, – продолжал Пирс.
Содрогнувшись, Кара задалась очередным леденящим кровь вопросом. Чем за это заплатит мир?
Глава 15
Тикаль, Гватемала
Эми восхищалась Аттикусом. Свое дело он знал отлично и, не желая терять ни минуты, тем же днём повел ребят к архитектурным памятникам на юге Затерянного Мира, древнейшей части Тикаля.
– Это «Игроки в мяч», – пояснил Аттикус, указывая на фреску, датированную триста семидесятым годом до нашей эры. – Здесь изображен эпический матч между культовыми персонажами мифологии майя: Героями-близнецами и Повелителями преисподней.
