Скажи маме, нельзя никому служить, с любимым человеком нужно смотреть в одну сторону и бежать в одну сторону, как бегут две пристяжные.
Скажи маме, нельзя ощущать себя рабой.
Скажи маме, её решение определяет направление её жизни».
На разные лады Ангелина Сысоевна долдонит одно и то же — уговаривает себя.
Отдать маме письмо или не отдать? Рассказать о телефонном разговоре или не рассказать? Расстроит маму письмо или подтолкнёт к своей жизни?
Но ведь и так «своя» жизнь у мамы уже началась.
Инна и её дети — мамина «своя» жизнь?
Почему Ангелина Сысоевна написала письмо мне, а не маме?
Перед тем днём, изменившим жизнь всех нас, Вероника осталась у нас ночевать. Легла на диване в кухне.
Почему-то я проснулась раньше обычного.
Вероника стояла у окна и шептала:
— Помоги ей, она не ведает, что творит. Вытяни из неё зло, доведи до её ума: она не смеет судить, она не смеет — «око за око, зуб за зуб», она не понимает, что увеличивает зло. Внуши ей бежать от того, кто ударит её. Внуши ей — не бить. Прошу Тебя, спаси её, как Ты спасаешь меня от моего горя: открываешь Свет, готовишь будущую встречу, помогаешь остаться жить.
Загадки в первой части речи нет, Вероника говорит о Руслане. Загадка в словах — «Ты спасаешь меня от моего горя: открываешь Свет, готовишь будущую встречу, помогаешь остаться жить».
Я вернулась в комнату и — вышла второй раз. Теперь шла не на цыпочках, а — шаркала шлёпками, как старуха.
Мы сели завтракать, когда в дверь позвонили. Мама пошла открывать и — ввела в кухню Виктора.
За время, что мы не виделись, он изменился: похудел ещё больше и ещё вытянулся.
— Мама прислала шторы, сама сделала, — сказал свои первые слова, будто оправдываясь, что явился в такую рань. — Здравствуйте всем. — Он смотрит на меня. — Тебе прислала костюм — сдавать экзамены. Говорит, в нём Поля сдаст всё блестяще.
Вероника встала.
— У нас хватит места, — обняла её мама за плечи, — вот же ещё табуретка.
Вероника пытается вывернуться из маминых рук.
— Познакомься, Витя, это Вероника, философ, историк и самый чистый, самый умный человек из всех, кого я знаю.
Хочу спросить маму, почему она Веронику так пышно представляет, почему так высоко поднимает над всеми нами. Но что-то происходит здесь гораздо более важное, чем то, что я постоянно ревную маму Вероника во все глаза смотрит на Виктора.
— Вероника, это Витя. Сын моей близкой подруги и Полин одноклассник. Он приехал поступать в институт.
— Мне надо идти, — говорит Вероника Виктору. — У меня занятия. Я веду занятия, ты же знаешь, не могу опоздать. Пожалуйста, проводи меня.
Виктор не понимает.
— До дверей…
— Но ты не позавтракала, — не понимает мама.
— Я не хочу.
По щекам Вероники текут слёзы.
Виктор возвращается в кухню через мгновение:
— Что с ней? Я обидел её?
— Не обидел. Она влюбилась в тебя, — небрежно говорю я и тут же осаждаю себя — нашла момент издеваться над Вероникой.
— Не думаю, — качает головой моя мама. — Такой человек, как Вероника, не может влюбиться с первого взгляда. Подумай, Витя, ты не встречал её раньше?
— Да нет, никогда не видел. Да я из своего Посёлка ни разу не выезжал!
Похоже, и сегодня я не смогу заниматься?
Но Виктор словно слышит меня:
— Мне надо спешить. Тётка может уйти на работу, что же мне тогда делать с моими чемоданами?
— А ты позвони ей, — говорит мама. — Позавтракаешь с нами и поедешь.
Инна со страхом смотрит на Виктора. Когда Виктор выходит в коридор звонить, говорит:
— У Вероники недавно погиб брат. Он похож на Виктора, как две капли воды. Мне тоже стало плохо, когда я увидела Виктора.
— У неё был брат?
— На шесть лет младше. Его задавила машина на тротуаре, за рулём был пьяный. Вероника очень любила брата, таскала за собой по театрам и кино, фактически она вырастила его.
Виктор возвращается:
— Позавтракать не разрешила. Говорит: «Я столько лет не видела тебя! Немедленно приезжай». Можно я к вам приду вечером?
Он вынимает из чемодана шторы. Я и не глядя знаю: они — оранжевые. Ангелина Сысоевна скучает по солнцу. А костюм мне, конечно, — голубой.
Мама вызывает Виктору такси и даёт деньги:
— Не спорь, пожалуйста, считай, я теперь тебе мать, ты должен слушаться меня. В шесть тридцать у нас ужин, ждём.
Мы с мамой провожаем Виктора до такси.
— Спасибо, — говорю я, но за что, сама не знаю: за то, что привёз нам вещи, или за то, что приехал?
Как может Вероника продолжать верить в высшую справедливость, если ни с того ни с сего погибает совсем ещё молодой, явно безгрешный человек? За прошлые жизни наказан? Но что такое прошлые жизни? Что остаётся от тех прошлых жизней, если не помнят о ней ни мозг, ни душа? Не помнят, значит — не было прошлой жизни!
— Мы пойдём сегодня в зоопарк? — звонкий голос Туси.
В отличие от Зины, она не вмешивается во взрослую жизнь и не привлекает к себе наше внимание. Поэтому её неожиданный голосок поворачивает нас всех к ней.
— Почему ты хочешь опять в зоопарк? — недоумённо спрашивает Инна. — Мы же совсем недавно были там.
— Давай принесём оттуда тёте Веронике лошадку. Помнишь, она говорила, она любит лошадок? Маленькую такую…
— Пони? — машинально говорит Инна и, всхлипнув, выбегает из кухни.
А я поднимаю Тусю и прижимаю её к себе:
— Как я хочу… с тобой вместе… в зоопарк!
Она стирает у меня со щёк слёзы. Смотрит на маму:
— Бабушка, ты тоже плачешь? Что я такого сказала? Все плачут, как дети.
Её тельце ничего не весит.
— Я пойду с тобой в зоопарк, — говорит мама. — К сожалению, лошадку мы там купить не сможем. Но, если бы даже и смогли, не получилось бы привести её к Веронике, потому что лошадке плохо жить в городской квартире: травы нет и нет возможности бегать.
Вероника
Вероника помнит себя с трёх лет.
— Расскажи, что тебе сегодня приснилось?
— Придумай к слову «бежать» много слов с этим корнем.
— Закрой глаза и представь себе голубой город. Дома, люди, фонари и лужи… — всё голубое.
— Почему, бабушка, лужи?
— О, лужи — это не просто лужи, это посланцы океана, моря. Ты видишь себя в луже? А кто поит птиц и растит комаров? И это вовсе не главное. Ну-ка, идём. Одевайся-ка. Ты сейчас увидишь в луже своё будущее. Ну-ка, потопали.
