Они точно гадают, кто мы такие, потому что на староверов наша компания никак не похожа, ни по единому признаку. Интересно, они так дальше ночью и пойдут? Настолько хорошо фарватер знают? Впрочем, повредить понтон сложно, даже очень. Кстати, а почему я до понтона не додумался? Ладно, нам пока не надо было, мы же только по реке планировали, а эти вездеходы таскают. Жаль, что связь отсюда уже и до ретранслятора на Нижнем Хуторе не дотягивается, так бы сразу дал ориентировку на два подозрительных грузовика в районе к западу от Ключей. Патруль наверняка ту дорогу знает, по которой они ездят. Не думаю, что они каждый раз лодки через границу с Северореченском с собой таскают, где-то на территории Форта хранят, так бы их уже приметили. Может, и грузовики фортовские даже.
— Черт, Коль, это же Шелеп. — Платон вдруг выдернул у меня из рук бинокль и поднес к глазам. — На второй лодке. Куртка расстегнута и красная майка, лысоватый такой.
— Вижу, — всмотрелся я.
Тут уже и бинокль не нужен, Платон за него спрятался просто. Стоит мужик среднего роста, к сороковнику, кажется, стрижен коротко, лысина просвечивает заметно, лицо небритое, загорелое.
Лодки продолжали резать воду, урчали моторы, люди смотрели на нас, а мы на них. Игра в гляделки эдакая. Все, прошли мимо. Моторы разглядел — вполне серьезные, большие. Вон бочки с топливом на палубе, немало, значит, далеко собрались. Может, даже и до Благовестного, раз их там уже замечали.
— Шелеп — это который Аркаша Шелепов, из «профсоюза»? — на всякий случай уточнил я.
— Он самый, по Выселкам его помню.
— И что кондуктору нужно у границы с Севером? Своих ворот не хватает?
— Ума не приложу, если честно. — Вид у Платона был озадаченным. — Не, я все понимаю. Могут ворота искать, но какой им смысл? Здесь же дорог нет вообще, как что-то серьезное потащишь? Да и не жаловались северореченские кондуктора на свои ходы, насколько я слышал. Там ворота вроде вообще управляемые, слухи такие ходят.
— Насмотрелись? — окликнул нас Смирнов. — Тогда давай рыбу жарить, ужинать пора, кишка кишке фиги показывает.
Хмель
24 июня, пятница
Утренний разговор с Ириной не задался.
— То есть тебя сегодня арестуют и ты так спокойно об этом говоришь?
— Как арестуют, так и выпустят.
— Уверен?
— Меня подставили. Дело не стоит и выеденного яйца.
Я потянулся к подруге, но та выскользнула из-под одеяла и начала одеваться.
— Хмелев, кому ты лапшу на уши вешаешь? — вздохнула Ирина, застегивая бюстгальтер. — Ты же вечно куда-то влипаешь!
— Это никак не связано с моими делами. Просто оказался не в том месте и не в то время. Ничего, посижу на казенных харчах, лишний вес скину.
Девушка посмотрела на меня с неприкрытым сомнением.
— И сколько лет тебе передачки носить придется?
— Может, меня вообще не арестуют, — примирительно улыбнулся я и встал с кровати. — Идем завтракать?
— Нет аппетита, — отказалась Ирина, поправляя юбку. — И провожать меня не надо. Сама дойду. Хочу все обдумать.
— Но…
— В тишине! Обдумать — в тишине!
Я только вздохнул.
Больше никто из нас не произнес ни слова. Я выпустил Ирину на улицу, запер за ней дверь и отправился на кухню. Выпил кружку воды, избавляясь от сухости во рту, вызванной вчерашним злоупотреблением алкоголем, начал жарить яичницу с беконом.
На душе было паршиво. И даже не из-за размолвки с Ириной, просто как-то совсем не хочется в изолятор отправляться. Но и в бега пускаться не вариант. Дружине я на фиг не сдался, а вот Братство найдет. Даже в Северореченске отыщет, даже в Городе.
Спустился Иван, зевнул, почесал под футболкой пузо.
— Его прощальный завтрак? — пошутил, подперев плечом дверной косяк.
— Не смешно. — Я переставил сковороду с плиты на железную подставку, разрезал яичницу и спросил: — Будешь?
— Не откажусь. С вами девчонки что-то обсудить хотели.
— Еще никуда не ухожу.
И тут с улицы постучали во входную дверь.
— Точно не уходите? — хмыкнул Иван. — А то уведут сейчас под конвоем…
Я ушел в бар, выглянул в окно, стараясь особо не высовываться из-за простенка.
На крыльце стоял водитель Селина с какой-то папкой в руках.
Я отпер дверь, запуская его внутрь. Иван вышел к нам с тарелкой в одной руке и вилкой в другой.
— Привет, Валер! — поздоровался он с водителем.
— Привет, Вань! — отозвался тот и протянул мне толстую папку документов.
Три экземпляра прошитых учредительных договоров «Первой винокурни на паях», передаточные акты, соглашения о стоимости передающихся в уставный капитал активов. Денис и Гамлет получали по двадцать процентов, их компаньоны по пять; мне оставалась половина.
Я внимательно просмотрел основные условия и принялся подписывать листы. Даже если меня сегодня не арестуют и банк не станет настаивать на досрочном погашении кредита, отказываться от сделки не в моих интересах. По сути, новые компаньоны брали на себя содержание производства на время созревания спиртов.
Когда я заверил все соглашения, Валера убрал их в папку и протянул мне какой-то листок.
— Денис сказал, что здесь по больницам уточнить можно. Человек в курсе, поможет.
— Спасибо.
— По больницам? — удивился Иван, когда я проводил водителя и запер за ним дверь. — В тюрьме есть тоже лазарет.
Я узнал цитату из Высоцкого, но ничего объяснять помощнику не стал, налил себе чаю и принялся завтракать. На кухню заглянули Юля и Вика, как-то странно посмотрели на меня, переглянулись и спросили:
— Дядя Слава, с вами точно все хорошо?
— А что такое? — чуть не подавился я от такого вопроса.
Гимназистки продемонстрировали мне забытые в подвале кожаные браслеты.
— В них не больше четверти энергии осталось, — пояснила Юля.
— В прошлый раз вам от половины плохо стало, — напомнила Вика.
— А! — понял я причину обеспокоенности девушек. — Нет, все нормально. Утечки энергии не было.
Юля с Викой вновь переглянулись, на этот раз еще более многозначительно.
— Дядя Слава, — сказала рыженькая, — вы хотите сказать, что за вечер израсходовали три четверти ресурса браслетов?
— Это три или четыре шаровых молнии, — прикинула брюнетка. — Вы чем вчера занимались?
— Действительно, чем? — заинтересовался Иван. — Небольшую войну устроили?
Я вздохнул и нехотя признал:
— Ну поймал пару выстрелов из чаромета…
