Тогда я поднялся на второй этаж, вытащил из шкафа карабин, разрядил его и вернулся в бар. Варламов уже переписывал в акт серийный номер двустволки.
— Проверьте пока, — пододвинул он ко мне с изъятыми на проходной Центрального отделения вещами.
Я раскрыл бумажный пакет — все оказалось на месте. Разумеется, кроме «дерринджера».
— Давайте тогда приступим, — подступил ко мне гимназист в кожаной куртке, оглянулся на посетителей и добавил: — Лучше наедине.
— А что такое? — забеспокоился я.
Варламов хохотнул.
— Браслет наденут. А как хотели? Из дома ни ногой!
Я выматерился и пошел к лестнице.
— Идемте! — позвал за собой колдуна, спускаясь в подвал.
— Поднимите штанину, — попросил там гимназист и нацепил на лодыжку стальной браслет со вставками из окаменелого дерева. Замка никакого не было, он просто стал единым целым и обжег кожу холодом.
Я поежился, колдун заметил мою гримасу и предупредил:
— Сейчас пройдет.
— А на обследования в Госпиталь как ездить?
— Только со мной. В Госпитале буду браслет снимать.
— Звонить как-то надо?
— Нет, мне график пришлют. Сейчас еще территорию отметим. — Гимназист достал из кармана куртки полупрозрачный шар цветного кварца, стиснул его в руке и огляделся по сторонам. — Даже не знаю, какой радиус выставлять…
— У меня задний двор еще! — предупредил я.
— Тогда периметр придется вводить.
Задний двор молодой колдун обошел вдоль забора, а вот оружейный магазин Гордеева включать в открытую для посещения территорию отказался наотрез. Я отыгрался с придомовой землей, оформленной в собственность одновременно с покупкой дома. Так, по крайней мере, мог обслуживать посетителей за уличными столиками.
Камень в руке гимназиста мягко светился и пульсировал, пульсация передавалась в браслет, и тот едва ощутимо сдавливал кожу. Но прокушенное вампиром плечо не беспокоило, его не холодило и не морозило. Заклинание колдуна просто отслеживало местонахождение браслета, не касаясь напрямую меня.
Когда служебный УАЗ выехал с парковки и укатил прочь, я вернулся за стойку, накачал половину бокала пива, выпил и сразу накачал еще.
— Пронесло, что ли? — спросил Иван.
— Ты вообще в шоколаде, — усмехнулся я. — У меня теперь одно развлечение — посетителей обслуживать.
— Да ладно вам!
В этот момент из кухни выглянула Юля.
— Дядя Слава, а зачем Рома приезжал?
— Рома — колдун, что ли?
— Мы с ним учились вместе, — подтвердила гимназистка.
Я задрал штанину, демонстрируя браслет, и спросил:
— Снимете по дружбе?
— А зачем вам? Вы куда собрались, дядя Слава? — полюбопытствовала присоединившаяся к нам Вика.
— Пока никуда. А так — на свидание к Ире бегать.
— Мы подумаем, — на полном серьезе пообещала рыжая гимназистка.
— Только как расплачиваться будете? — добавила Вика и подмигнула.
Шутит она или нет, я не понял, допил пиво и поднялся к себе.
Надо было позвонить Ирине и сообщить хорошую и плохую новости: в изолятор меня не закрыли, но и приходить ей сюда нельзя. В чем я не сомневался — так это в том, что насчет изменения меры пресечения Могилевский нисколько не шутил. С него станется наружное наблюдение установить…
Клондайк
24 июня, пятница
«Подкова» из значений интенсивности поля начала выстраиваться в середине дня. Правда, во время одного из подъемов на правый берег какая-то темная тварь, прыгавшая с дерева на дерево, вроде бы попыталась атаковать нас, но три выстрела зажигательной картечью из уже обязательного «ремингтона» ее спугнули, и она так же по стволам унеслась в чащу, проскочив, как мне показалось, прямо сквозь заросли ежовника, которые при этом даже не колыхнулись. Что это было, мы так и не поняли.
После трех переходов на оба берега мы с Петровичем посмотрели в карту с пометками и синхронно кивнули:
— Подкова.
А Смирнов еще и добавил победно:
— И что я говорил?
— А говорил ты, Петрович, то, что карту эту надо теперь так прятать, что я даже не знаю. Если ты все же прав, конечно. Куда двигаем?
— Чуть дальше, там покажу место.
Лодки вышли на середину реки и набрали скорость. Вокруг все те же не очень высокие, но обрывистые берега, странная тайга, справа почти синяя, а слева совсем зеленая, небо с редкими белесыми облаками высоко-высоко, привычный ветерок с севера. Жужжат моторы, плещется мелкая волна в поднятый плоский нос джонки. Плечо уже не устает, привык к румпелю. Чуть бензином пахнет, пролили при заправке.
И почти сразу навстречу попалась длинная кержацкая лодка с тремя мужиками на борту, но мужики никакой агрессии не проявили, равно как и морды у них не перекосило. Похоже, что Симон с Тихоном все же весточку донесли до своих, нас уже опознают и за опасность не считают.
Шли недолго, минут десять, не больше, до того как Смирнов показал вперед:
— Вон туда давай, на террасу. Ручей видишь? Вот у него камешки, перекат, не влети в них, к слову. Там и встанем лагерем.
— Берег правый, — без всякого воодушевления констатировал я факт.
— Правый. Но ручей там и перекат там. Если тут что есть, то начинать искать надо оттуда, самое место.
— Да я в курсе. Золото тяжелое, под перекатом яма, нести его и рекой, и ручьем может, в той точке самая ловушка. Но если тут есть жила, то где она находится?
— А на правом, — с оттенком ехидства ответил Смирнов. — Вон в том направлении, ты по «подкове» сам смотри.
Да, получается, что на правом, плохом берегу. Впрочем, это уже не наши покуда проблемы, пусть в Форте голова болит, как с этим разбираться. Найдут жилу и крепость построят или еще что.
— Может, лагерем все же на левом встанем? А мыть кататься будем? Стремно, Петрович, худое там место, и обзор никакой снизу. Прыгнет какая-то дрянь с обрыва и башку откусит.
Там еще и лес почти к самому краю подходит, то есть наблюдателя выставить даже опасно, он и будет первой приманкой для того, что по лесу шляется.
— Тут делай как знаешь, ты начальник экспедиции, — ловко сложил он с себя ответственность.
— Значит, здесь встанем, покуда светло, а к вечеру уйдем назад, на тот поворот, — я показал большим пальцем себе через плечо. — Там на берег влезть можно и лес не вплотную.
— Ты сам решай.
Вот я и решил. «Как пожелаем, так и сделаем» — вроде бы так у классиков. Но это потом, а пока сюда, куда Смирнов ведет.
