Я продолжила расчесывать волосы с несколько большей осторожностью, однако вскоре поняла, что это пустая трата времени. Все равно я по-прежнему напоминала взорвавшуюся швабру. Недолго думая, я схватила резинку Алекс и собрала непокорные волосы на макушке.
Элиас наверняка захочет, чтобы я вернула ему толстовку. Неплохо бы найти свою футболку. Я огляделась, но тщетно: очевидно, он ее куда-то убрал.
Элиас.
При мысли о нем неприятное чувство в животе усилилось. Сейчас придется ему показаться. Может, лучше вернуться в постель и, скажем, проспать еще три-четыре дня? Этот план мне очень понравился – но потом я опять расстроилась: какая же я все-таки тряпка! Ведь я сама виновата во всех своих бедах – зачем я так напилась? После соответствующего опыта, приобретенного в мой восемнадцатый день рождения, я могла бы стать благоразумнее. Как ни рви на себе волосы, всю вчерашнюю кашу я заварила сама. А теперь хлебаю ее полными ложками.
Целых пять минут я смотрела на дверную ручку, словно она была покрыта слоем бактерий сибирской язвы. Наконец сделала глубокий вздох, повернула ручку и вышла в коридор. С каждым шагом я приближалась к логову льва. В моем случае логовом была кухня.
За три-четыре метра до порога я увидела Элиаса и остановилась. Он стоял, скрестив руки и привалившись к кухонной стойке, и смотрел вниз. Пока до меня доходило, что это мой последний шанс развернуться и уйти, он поднял голову и заметил меня. Его глаза округлились.
Ведя ожесточенную внутреннюю борьбу, я двинулась вперед. Сердце колотилось в горле, и я тщетно пыталась понять что-либо по лицу Элиаса. Он улыбался немного насмешливо, но в остальном выглядел не таким высокомерным, как обычно.
Я остановилась на некотором расстоянии от него. Сунула руки в карманы джинсов и опустила взгляд на собственные ноги. Вау, какой интересный ламинат, узор на досках и так далее…
Будет очень неприлично, если я сейчас разгонюсь от нуля до ста и рвану к двери?
Наверное, очень.
– Ну как? – спросил Элиас.
Я втянула голову в плечи.
– Ну так… – пробормотала я.
– Тяжелое похмелье?
– Ты случайно не видел, из твоей комнаты не выезжал каток?..
Он улыбался.
– Увы, нет.
– Жаль, – отозвалась я. – Мне нужно с ним расквитаться.
Что за чушь я несу?
На кухне повисло молчание, и я судорожно пыталась придумать, что еще можно сказать. Но ничего достойного на ум не шло.
– Хочешь кофе? – спросил Элиас. – Или, может быть, что-нибудь перекусить?
Я покачала головой и засунула руки еще глубже в карманы.
– Спасибо, но в желудке у меня до сих пор довольно скверно.
О боже, бегом отсюда. Или пусть обнимет меня. Одно из двух. Невыносимо стоять друг перед дружкой и мямлить какую-то ерунду. Обычно Элиас всегда смотрел мне в глаза, но сегодня его взгляд лишь изредка скользил по моему лицу. И вдруг – задержался на лбу. Царапина, вспомнила я.
– Можно узнать, где я поцарапалась? – спросила я.
Губы Элиаса расплылись в усмешке – и это само по себе уже было ответом.
– Ты не помнишь мсье Кусто?
– Мсье Кусто?
Он кивнул.
– Ладно, – сказала я, – пожалуй, я не хочу об этом знать.
Он тихо рассмеялся, но его мелодичный смех смолк быстрее, чем обычно. Снова тишина.
– Ты вообще ничего не помнишь? – поинтересовался он после паузы, отводя глаза. – Или что-то все-таки осталось от вчерашнего вечера?
Я почувствовала, как загорелись щеки.
– Ты имеешь в виду все прочие мои позорные выходки? Например, как я блевала у тебя на глазах?
Я сама содрогнулась от собственных слов. Даже мысль об этом вызывала отвращение.
– К примеру, – произнес он с усмешкой.
– Ты имеешь полное право припоминать мне это до конца жизни.
– Не бойся, я совершенно не собираюсь этого делать.
– Но я заслужила, – сказала я и вновь принялась разглядывать чрезвычайно интересный ламинат. Надо же, правду говорят, что каждое колечко на дереве не похоже на другое. Поразительно.
– Будет тебе. Если можно блевать эстетично, поверь – тебе это удалось.
Уголок его губ пополз вверх. Я попыталась выдавить ответную улыбку, но не смогла.
– Честное слово, Эмили, – добавил он, – ты самая очаровательная пьянчужка на свете.
Похоже, Элиас как-то по-своему понимал не только слово «милый», но и слово «очаровательный». И все равно я покраснела. Я принялась натягивать рукава толстовки на кисти рук, а потом поддергивать обратно. Туда-обратно семь раз подряд. Когда я наконец осмелилась поднять взгляд на Элиаса, он как раз открыл рот, словно хотел что-то сказать – но снова закрыл, ни слова не вымолвив.
– Что? – осведомилась я. Вопрос сорвался с губ непроизвольно, и я сама тут же ужаснулась.
– Ничего. Просто… – Он замолк.
– Что просто?
Теперь он проделывал те же фокусы с рукавами.
– Мне просто интересно знать, помнишь ли ты, что было дальше.
Несколько секунд я просто смотрела на него. В глубине души я все время надеялась, что он заговорит об этом, но теперь, когда решительный миг настал, я поняла, что не готова.
«Обещаешь, что постараешься запомнить хотя бы одну вещь?» Его голос отдавался в голове. Эти слова он сказал минувшей ночью. Или мне все приснилось?
Не знаю, что на меня нашло, но, когда я взглянула в его глаза, которые так доверчиво смотрели на меня, все получилось как-то само собой. Я неуверенно кивнула и понадеялась, что Элиас распознал в этом движении кивок. Но какова будет его реакция, мне узнать не довелось. Наше внимание отвлек шум, раздавшийся на лестничной площадке. Что это? Словно за дверью кто-то уронил связку ключей.
– Блин, – выругалась Алекс.
Алекс.
Алекс!
Мы в ужасе переглянулись. Если Алекс застанет меня здесь, наутро после богатой на возлияния ночи, в толстовке Элиаса… О господи, не думать об этом, не думать! Мы замерли, глядя друг на друга. Что делать? Не можем же мы просто стоять и ждать! Я не могу просто стоять и ждать!
Но спасительного озарения я не дождалась, а дождалась нового звука у двери. Он подозрительно напоминал скрежет ключа, который вставили в замок.
Нас охватила паника. Словно сумасшедшие, мы начали отчаянно жестикулировать и мотать головами. «Сделай что-нибудь, сделай же что-нибудь!» – кричало все во мне. Но он ничего не сделал. И тогда сделала я – первое, что взбрело в голову. В последний момент, когда дверь уже тихо щелкнула, я молнией метнулась в прихожую и вжалась в стену позади двери. Элиас тотчас же понял мой замысел и выскочил на середину прихожей, чтобы сразу перехватить Алекс. Едва дверь приоткрылась, он порывисто вскричал:
