– Ты никогда не задавался вопросом, могут ли откидные столешницы представлять опасность для жизни? А вот я теперь знаю: да, могут. И еще как!
Элиас усмехнулся.
– Эмили, ты неисправима. Что случилось? Прищемила?
Я кивнула.
– Покажи-ка, – велел он и взял мою руку. Осмотрел палец со всех сторон и немного понажимал. – Да, прищемила здорово. Ну ты даешь. Сильно болит?
– Ну, так себе.
Элиас приподнял мою руку и нежно поцеловал пострадавший палец своими мягкими губами.
– Лучше? – спросил он.
В полном чаду я подумала: а не сказать ли ему, что я недавно сильно ушибла еще и внутреннюю сторону бедра? Нет, пожалуй, это будет все-таки слишком.
Я кашлянула.
– Гораздо лучше.
– Вот и славно.
– Давай быстренько зайдем еще раз ко мне? Я хочу оставить книги, не тащить же их с собой.
– Да, разумеется, – ответил он. – Не то чтобы я горел желанием как можно скорее увидеться с сестрицей.
– Мы там все-таки будем вдвоем, – отозвалась я, и мы вместе зашагали прочь от аудитории. Он шел совсем рядом и через несколько метров положил мне руку на талию. Потом наклонился и поцеловал в висок. Я почувствовала тепло его губ и положила голову ему на плечо.
* * *
Идти с Элиасом по университету было, с одной стороны, прекрасно, а с другой, очень непривычно. Моя тайная любовь внезапно стала достоянием общественности. Каждый мог нас видеть. И чудно: в глубине души мне хотелось, чтобы нас увидело как можно больше народу.
Более того – хоть мне и трудно было в это поверить, – Элиас, казалось, гордился тем, что идет со мной в обнимку. На лице его была написана полная убежденность в том, что так и надо. Ни тени сомнения он, похоже, не испытывал. Я чувствовала себя так, будто он вытащил меня из-за тяжелого, плотного занавеса и явил миру. Явил как свою Эмили.
Я улыбнулась и прижалась к нему еще крепче.
Когда мы подошли к двери моей комнаты, он убрал руку с моей талии. Я отперла дверь и осмотрелась, но соседки нигде не было видно.
– Похоже, Евы дома нет, – подытожила я и пожала плечами. Элиас шагнул через порог вслед за мной. Я сразу направилась к столу и сгрузила туда книги. Когда я обернулась, Элиас стоял посреди комнаты и осматривался.
Можно было подумать, что он нервничает не меньше моего.
– Присядь пока, я сейчас быстро переоденусь, – предложила я.
– Ты сказала «переоденусь»?
Я нахмурилась.
– Ну да, а что?
Дурацкое чувство, что он тоже нервничает, испарилось в мгновение ока. С самой нахальной ухмылкой, которую только можно себе представить, он упал животом на кровать и подпер подбородок руками. В его взгляде, устремленном на меня, читалось предвкушение.
– В ванной, – сказала я и скрестила руки на груди.
Он надулся.
– А здесь тебе что мешает?
Я ткнула в него пальцем и сказала:
– Вот что!
– Да не будь такой занудой!
Некоторое время я сверлила его взглядом, потом шагнула к шкафу и вытащила одежду. Перед дверью в ванную я помедлила.
– Скоро вернусь, – сказала я.
Элиас перекатился на спину и вздохнул.
– Все-е вы так говорите…
На него не стоило обижаться – в конце концов, бедолага живет с Алекс. Не сказав больше ни слова, я скрылась в ванной и закрыла дверь. Переодевшись, я замешкалась перед зеркалом. Меня не на шутку озадачил вопрос, что за глупо ухмыляющаяся девица пялится на меня оттуда. Даже когда я заставила себя опустить уголки губ, впечатление по-прежнему было такое, будто я не переставала улыбаться.
Глубоко вздохнув, я вернулась в комнату. Элиас теперь лежал на боку, подперев голову рукой.
– Ты уже готова? – удивился он.
– Да, как видишь.
– Не торчит часами в ванной, умная, красивая, любит мою машину так же сильно, как я… Если ты мне сейчас скажешь, что эти дни у тебя раз в году, я тут же сделаю тебе предложение руки и сердца.
– Дурак, – сказала я и усмехнулась. – Если бы эти дни были у меня раз в году, это значило бы, что я беременна.
– Да, глупо, ты права. С этим мы, пожалуй, немножко повременим.
Я закатила глаза, но под взглядом Элиаса еле-еле продержалась пару секунд. Он протянул руку и похлопал по покрывалу.
– Иди ко мне, – позвал он.
Мое сердце на миг остановилось, а потом забилось с удвоенной скоростью.
– Но Алекс… Завтрак.
– У нас есть еще несколько минут, – сказал он. – Пожалуйста.
Я посмотрела на руку Элиаса, которая все еще лежала на покрывале, а затем вновь на его лицо. Медленно подошла к кровати, чувствуя, что взмокли ладони. Матрас тихонько скрипнул, когда я опустилась на него и вытянулась рядом с Элиасом.
– Ближе, – шепнул он.
Робко пытаясь улыбнуться, я исполнила его просьбу.
– Вот так лучше? – спросила я.
Он покачал головой и сам придвинулся ко мне, сократив небольшое расстояние, еще остававшееся между нами.
– Вот так – лучше, – удовлетворенно констатировал он.
Лицо Элиаса было так близко, что мне ничего не стоило бы его поцеловать. Сперва мы лежали рядом молча, и я ощущала, как тепло его тела постепенно согревает меня. Поколебавшись, я подняла руку и коснулась кончиками пальцев его щеки. Его кожа оказалась гораздо мягче, гораздо бархатистее, чем я ожидала. Я провела пальцем по его лицу: очертила лоб, брови, прямой нос, чуть-чуть колючий подбородок. Элиас прикрыл веки. У меня было чувство, будто я наконец-то прикоснулась к картине, которую всю жизнь пожирала глазами издалека. Мой палец скользнул по его скуле к губам.
Краем глаза я заметила, что Элиас распахнул глаза, но не могла оторвать взгляда от его гладких губ, линию которых тщательно обрисовывал мой палец. Элиас поцеловал его кончик. Я улыбнулась, а мужчина моей мечты просунул свое колено между моими, и наши ноги переплелись.
Мы то и дело поглядывали друг другу в лицо. Если бы несколько месяцев назад мне кто-нибудь сказал, что мы с Элиасом будем вот так лежать на моей кровати, я бы ни за что не поверила.
– Есть ли у тебя планы на вечер, дорогая? – тихо спросил он.
– Пока нет, никаких.
– А не хочешь ли ты, – сказал он и отбросил прядь волос с моего лица, – встретиться вечером со мной? Приглашаю тебя на ужин.
– Ужин – звучит неплохо, – отозвалась я, заглядывая ему в глаза. – Только не в таком супер-пупер-ресторане, как во всех этих романтических фильмах.
Он усмехнулся.
