В первые годы мои родители еще спрашивали Алену и Инго, почему их сын больше не приезжает, но поскольку в ответ всегда слышали одно и то же: Элиас презирает традиционные праздники, – вопросы со временем прекратились, и его отсутствие стало восприниматься как нечто само собой разумеющееся.
Тем лучше для меня. Элиас, сам того не ведая, много лет оказывал мне большую услугу. Если бы у меня было хотя бы крошечное сомнение, что в этом году он нарушит традицию, я бы никогда не села в отцовскую машину. Не знаю, с чего вдруг мне показалось, будто он где-то здесь. С какой стати ему приезжать?
Скорее всего, меня беспокоило не его присутствие где-то поблизости, а мысль о том, что скоро я переступлю порог дома его родителей. Я всегда чувствовала себя там не в своей тарелке, хотя год от года неприятное ощущение ослабевало. Теперь, когда Элиас разбередил старые раны, атмосфера, несомненно, вновь покажется мне гнетущей.
Кроме того, если бы он приехал в Нойштадт, Алекс обязательно упомянула бы об этом в утреннем сообщении, разве нет? Не могла не упомянуть, решила я.
Я сделала вдох поглубже, когда мы свернули на подъездную дорогу, ведущую к большому, ярко освещенному дому Шварцев. Во дворе стояли три машины. Алены, Инго и Себастьяна. Я выдохнула. «Мустанга» нет.
Отец припарковался, а я, взявшись за ручку двери, на мгновение замешкалась – но потом все-таки толкнула дверь и вылезла наружу.
– Сделай, пожалуйста, лицо повеселее, – сказала мать.
Кто придумал это бессмысленное правило – что на Рождество нужно улыбаться?..
В другой день я бы наверняка вступила в принципиальную дискуссию по этому вопросу, но сегодня только кивнула и вслед за родителями поднялась на крыльцо. Над ступенями висел венок из еловых веток, перевитый сверкающей гирляндой. Пока я стряхивала снег с ботинок, отец позвонил в дверь.
Через несколько секунд дверь распахнулась. На пороге стоял Инго.
– А вот и вы! Добро пожаловать! Счастливого Рождества!
Он пожал отцу руку, а нас с матерью чмокнул в щеку. Вокруг глаз Инго собрались веселые морщинки, лицо его сияло. Он приобнял меня и увлек внутрь дома.
– На улице очень холодно! Заходите скорее, у нас уютно и тепло.
Я сразу убедилась, что он говорит правду: едва я переступила порог, меня охватило приятное тепло и мороз, царивший на улице, сразу позабылся. По дому носились такие аппетитные ароматы, что впервые за несколько недель я почувствовала настоящий голод. Хоть и всего на миг.
Инго помог нам снять куртки, и мы уже разувались, когда из-за угла появилась Алена.
– Вся семья Винтер в сборе! – воскликнула она, приветственно раскинув руки. – За одно это я уже люблю Рождество!
Мы все по очереди обнялись с ней. Заключая в объятия меня, она замешкалась на мгновение, вглядываясь в мое лицо.
– Мы бы могли столько времени провести вместе, – сказала она. – Жалко, что наш отпуск совпал с твоим приездом.
– Да, мне тоже жалко. Но у нас в запасе еще несколько дней, – ответила я, хотя ее долгий взгляд меня озадачил. Тут раздался ужасный грохот на лестнице. Из холла лестницу было не видно, но, судя по всему, кто-то с топотом бежал вниз. Казалось, там разворачивается целая погоня.
– Не-е-е-ет! – завизжала Алекс и громко захохотала. В ответ послышалось неразборчивое мужское бормотание. Я замерла. Больше я ничего предпринять не успела, так как в следующий миг Алекс вылетела в переднюю, а вслед за ней выбежал юноша с волосами цвета корицы и, смеясь, обхватил ее сзади руками, не давая вырваться.
Элиас.
Они были так заняты друг другом, что нас попросту не заметили. Я словно приросла к полу. Смотрела на них и не могла осознать, что происходит.
Так, значит, он действительно здесь.
Впервые за семь лет.
– Ах ты негодяйка, – ругался Элиас, а Алекс, хихикая, отворачивалась от него, пряча какую-то вещь, которую он, очевидно, хотел получить назад.
– Отдай сейчас же! – потребовал он и принялся ее щекотать.
– Ни за что! – Алекс захлебывалась смехом. – Не дождешься!
Да, он здесь.
Мое сердце перестало биться. Смотреть на Элиаса было все равно что выжигать глаза каленым железом.
Он здесь. И он счастлив.
Весел, как ребенок.
Ни тени страдания на лице.
Мне казалось, будто в груди что-то рвется.
– Они постоянно валяют дурака? – с интересом спросил Инго и ткнул меня локтем, но его слова едва дошли до меня. Я не сводила глаз с тех двоих, а они, услышав голос Инго, перестали бороться и уставились на нас. Улыбки медленно сползли с их лиц.
Алекс выпрямилась, поправила одежду и протянула Элиасу украденную вещь. MP3-плеер.
– Гм, – кашлянула она. – А вот и гости.
Я посмотрела ей прямо в глаза, но она отвела взгляд и принялась здороваться с моими родителями.
– С каких это пор ты стала такой сдержанной? – спросил у нее мой отец. – Обычно после встречи с тобой у меня еще дня три ноет позвоночник.
Все засмеялись, а Алекс обняла его покрепче.
Мой взгляд был устремлен на то место, где раньше стояла Алекс. Стоило повернуть голову на пару сантиметров влево – и я увидела бы Элиаса. Но я держала голову прямо.
– А кто этот симпатичный молодой человек, который предпочитает держаться в стороне? – осведомилась моя мать. – Неужели блудный сын?
– Он самый, – отозвалась Алена. – Собственной персоной. Это лучший рождественский подарок, который он мог мне преподнести. – Она улыбнулась Элиасу.
– Боже мой. – Моя мама покачала головой. – По-моему, я видела тебя в последний раз лет пять или шесть назад, когда ты приезжал к родителям. Что же выросло из того хулиганистого подростка? – Она подошла к нему.
– Э-э-э… Ну… М-м-м… Он давно в прошлом, – пробормотал Элиас. – Здравствуйте.
– Наконец-то я могу лично поблагодарить тебя за прекрасные цветы, которые ты присылал мне в больницу. Это было очень мило с твоей стороны: проделать такой путь, чтобы привезти Эмили в Нойштадт.
Элиас замялся:
– М-м-м, ну да… Не стоит благодарности… Мне было нетрудно… Как ваше здоровье?
Я перестала вслушиваться в их светскую беседу – стояла и смотрела на противоположную стену. Только когда вновь раздался голос Алены, я оторвалась от этого захватывающего зрелища.
– Идемте, что же мы все топчемся в холле, – сказала она и жестом пригласила нас в столовую. Все двинулись вперед, и я снова ощутила на спине руку Инго, который легонько подтолкнул меня вслед за родителями. Только его шаги за спиной заставляли меня покорно плестись по коридору, вместо того чтобы развернуться на месте и сбежать отсюда прочь.
В столовой был накрыт большой овальный стол. К ароматам еды примешивался запах корицы, апельсинов и свежей хвои. Как и каждый год, здесь пахло Рождеством – но в этот раз я все воспринимала иначе.
