– Я предполагал что-то в этом роде, – откликнулся Элиас.
– Если бы я знала, что эти строки прочтешь ты, я бы никогда так не написала.
– Понимаю. Тебе не за что извиняться.
Мы помолчали, а потом Элиас спросил, можно ли продолжать. Я ответила:
– Пожалуйста.
– А потом была хэллоуинская вечеринка. Я понятия не имел, что на тебя нашло и почему ты все время ходишь за мной по пятам. Сперва я думал, что мы пересекаемся случайно. Но после пятого раза с этой версией пришлось распрощаться.
Краска прилила к щекам, когда перед моим внутренним взором вновь замелькали события того ужасного вечера. Однако сосредоточиться на воспоминаниях было трудно – в голове все еще отдавались слова, которые Элиас произнес раньше: «Это не просто влюбленность – это нечто более глубокое. Словно именно тебя мне всегда недоставало. Когда ты далеко, в моей душе зияет пустота, и только ты можешь эту пустоту заполнить».
– Каждый раз, стоило мне остановиться и повернуться к тебе, ты убегала прочь, – сказал Элиас. – Это сбивало меня с толку. Я терялся в догадках, что означает твое поведение. Не знал, что и думать. Поэтому решил устроить тебе ловушку.
У меня раскрылся рот:
– Так терраса была ловушкой!
Элиас усмехнулся:
– Конечно. И ты в нее замечательным образом угодила. Не скрою, это было забавное зрелище: ты стоишь на лестнице, ведущей в сад, и с недоумением озираешься по сторонам.
При всем желании я не видела тут ничего забавного – и наморщила нос.
– Что произошло после, ты и сама знаешь, – продолжал он. – Можешь себе представить, какая буря чувств всколыхнулась в моей душе. Сперва ты возносишь меня на седьмое небо, а потом отправляешь прямиком в преисподнюю. Я уже хотел ехать домой. Но не смог, потому что увидел, как ты набираешься. Кто-то же должен за тобой проследить, решил я, хотя перспектива быть нянькой при пьяной Эмили меня совсем не радовала. Но все-таки я остался. Я и подумать не мог, что этот вечер так закончится. Когда ты сказала, – тихо продолжил Элиас и опустил глаза, – что боишься, как бы я не разбил тебе сердце… – Он помолчал, прикрыв глаза. – Я похолодел. Я ведь испытывал точно такие же опасения. Твои слова сразили меня наповал. А потом… Когда ты лежала в моей кровати… Эмили, – он посмотрел на меня, – никогда прежде я не говорил девушке, что люблю ее. Я думал, что эти слова трудно произнести. Но нет. Они легко, точно сами собой слетели с губ. Они шли изнутри, от сердца, и едва я их произнес, меня охватило чувство освобождения. Слишком долго я носил эту тайну в себе. Когда ты сказала, что тоже любишь меня, я подумал, уж не мерещится ли это мне. Это было самое фантастическое и в то же время самое настоящее чувство, которое мне когда-либо доводилось переживать. – Его руки безвольно упали на колени. – Все, что произошло позже, те недолгие часы, что мы провели вместе… Эмили, благодаря тебе я вновь узнал, что такое счастье. Никогда еще я не испытывал таких сильных чувств. Поцеловать тебя после стольких лет – это было неописуемо.
Я слушала его и тихо качала головой. Его слова с трудом доходили до моего сознания и в то же время пронизывали каждую клеточку тела. Нервы искрили, меня била дрожь. Я отчаянно глотала слезы, норовившие вот-вот пролиться. Элиас запустил пальцы в свою шевелюру.
– Я должен был сказать тебе, – выговорил он. – Про письма. Я должен был просто сказать тебе правду. Мне так жаль. Не знаю, можно ли это как-то исправить. Честное слово, Эмили, я не собирался скрывать это вечно. Я думал, что признаюсь чуть позже – когда ты станешь больше мне доверять, когда наши отношения немного укрепятся. Правда. И пусть ты мне не поверишь, но я все-таки скажу: я молчал не только ради себя. Я молчал еще и потому, что знал, как больно тебе будет услышать правду. Я не хотел ранить тебя. И не хотел тебя потерять.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Затем Элиас продолжил:
– Последние недели стали для меня настоящей пыткой. Да, я все это заслужил. Но тем не менее, Эмили, ты нужна мне. Я знаю, когда-нибудь мне станет легче, боль утихнет, но точно так же я знаю, что стоит мне тебя увидеть, как все начнется сначала. Это никогда не кончится. Ты в моей душе, в какой бы точке мира я ни находился. Даже если я улечу на другую планету, ты будешь там со мной. Мои раны исцелятся, но не затянутся никогда. А я и не хочу, чтобы они затягивались. Где-то в душе всегда будет теплиться надежда, что однажды осуществится моя заветная мечта: делить все горести и радости с любовью всей моей жизни. Мне не нужен никто другой, Эмили. Мне нужна только ты. До встречи с тобой я даже не знал, на какие сильные чувства способен. Ты заставляешь меня ненавидеть самого себя… А ведь я, помнится, считал себя отличным парнем. – Горькая улыбка появилась на его губах. Перед моими глазами все расплывалось. – Без тебя все словно потеряло смысл. В жизни не осталось ничего важного – только серость и мука, – проговорил он. – Еще вчера ночью я не знал, смогу ли выдержать все это снова. Но сегодня мне стало ясно, что в любом случае должен попытаться. Ты этого стоишь, Эмили. И если понадобится еще десять раз пережить подобное – при условии, что на одиннадцатый я все-таки заключу тебя в объятия, – я пойду на это.
Выглядел Элиас измученным, и я была уверена, что чувствую такую же боль, как и он.
– Эмили, – прошептал он и посмотрел мне в глаза, – я люблю тебя. Так сильно, что словами не передать. – Его голос надломился. – Если ты испытываешь хоть сколько-то похожие чувства, дай мне, пожалуйста, еще один шанс, и я каждый день буду доказывать тебе, что это не было ошибкой и ты можешь доверять мне. Даже если тебе понадобится год, чтобы прийти в себя, я подожду. Я на все – на все! – ради тебя готов.
Это было уже чересчур.
Внутри у меня что-то сломалось. Вся безнадежная борьба, которую я вела сама с собой на протяжении двух последних месяцев, поднялась во мне, затопила душу и выплеснулась наружу. Горячие слезы заструились по щекам, и земля ушла из-под ног.
Все это просто не может быть правдой. Что он такое говорит?..
Всхлипывая и дрожа с ног до головы, я спрятала лицо в ладонях.
– Эмили, – услышала я его печальный шепот, но откликнуться была не в силах. Слишком глубоко я увязла в своем замкнутом мирке, который казался таким логичным – и вдруг рухнул. Как он может такое говорить? Как он может описывать мои чувства и называть их своими?
– Мне уйти?
Я слышала страх в его голосе. Но разве я хочу, чтобы он ушел? Никогда, ни за что! Я покачала головой и еще крепче прижала ладони к лицу, словно там, в темноте, искала помощи. Искала подтверждения, что все это происходит наяву, искала объяснения, как все это возможно. Неизжитая боль, немеркнущая любовь, неукротимая тоска по нему – все эти чувства бурлили во мне, душили меня. У меня не было ни единого шанса побороть их.
Я почувствовала, как рядом прогнулся матрас. Надо же, я даже не слышала, как Элиас встал – и вот он уже сидит возле меня. Весь вечер мы держали дистанцию – а теперь, когда она была нарушена, во мне всколыхнулось еще одно чувство: я занервничала. Я не решалась поднять на него взгляд и показать ему мое заплаканное лицо. Когда Элис заговорил, голос его звучал совсем близко:
