Мне можно было только надеяться, что когда-нибудь круговерть в поле моего зрения остановится, и я смогу увидеть образы без сине-салатовый ряби и искаженного вращения…
– Бух!!!
Секунду я не мог понять, что это только что было: новый звук, новый скрип или же очередное болезненное восприятие происходящего вокруг меня сумасбродства.
Но вот секунда прошла, я посильнее поморгал и обнаружил у себя под носом прекрасный мягкий синий бархат.
«Вот так новость!» – подумал я, пытаясь приподняться.
И в этот момент на мой затылок нежно опустилась мягкая женская ладонь.
– Милашка, – произнёс мягкий женский голос.
– Да ну…, – ответил я, не веря своим ушам.
Глаза пошли в ход чуть позже.
– Я…
Но нет. Далее все произошло совсем не так, как я уже успел себе запланировать.
«И чему я удивляюсь?»
– Рад, что вы очнулись.
На меня смотрело странное мужское лицо.
– А то я уже начал было беспокоиться…
Мужчина не был мне знаком.
Рыжеватые волосы, рыжеватая щетина, огромные мешки под серо-зелёными глазами, пухлый нос, пухлые губы…
– Кто вы? – спросил я.
– Не помните? Мы же с вами уже встречались?
– Думаю, я бы это обязательно запомнил…
Рыжеватая персона мне не понравилась с первого взгляда, а потом еще приплюсовались его странные утверждения и бело-голубая клетчатость на потолке…
– Данный разговор меня не возбуждает.
Я лежал на спине в уже знакомом кресле с тем ощутимым отличием, что ноги и руки были свободными от пут.
В связи с этим у меня была большая надежда, что предыдущие экзекуции не повторятся.
– Что я здесь делаю?
Я был резок. В первую очередь потому, что инстинктивно испытывал страх.
– Вы потеряли сознание. Я хотел удостовериться, что ваше состояние не угрожает вашей жизни или здоровью.
– Моё состояние?
– Да. Все-таки технология экспериментальная.
Рыжеватый тип утверждал странные вещи.
«Я потерял сознание?»
– Я потерял сознание?
– Да.
Я рефлекторно ощупал ладонью голову.
– Наверное, это случилось, когда я упал на сцену…
– Вы не падали на сцену. Да и вообще не было никакой сцены.
– Что?!
Очередное странное утверждение из чужих уст заставило меня подскочить в кресле.
– Как это не было?!
Моя агрессия заставила моего собеседника отступить на два шага назад.
– Что за бред?! – я продолжал сыпать негативом.
– Это не бред.
Рыжеватый тип не смеялся, не улыбался, не ухмылялся… Он был совершенно серьёзен и не давал повода в себе сомневаться.
– Вы потеряли сознание, едва я появился в поле вашего зрения, – сказал он.
Я попытался структурировать свои воспоминания, единовременно изучая бегающим взглядом бело-голубую плитку на стенах, полу и потолке. В этот момент мне хотелось увидеть промеж деталей нечто новое. Возможно, правильный ответ…
– Вы и есть профессор? – неожиданно предположил я.
Рыжеватые волосы, рыжеватая щетина, огромные мешки под глазами, пухлые нос и губы, странная манера общения, от которой складывается впечатление, что ему известна вся подноготная происходящего в мире – все это ускользнуло от меня в то самое мгновение, когда моё внимание сосредоточилось на маленькой эллипсоидной сцене, устланной великолепным синим бархатом.
– Да.
– Ахолай Лес?
– Именно.
– Рад знакомству.
Я попытался подняться с кресла.
– Не торопитесь. Вы ещё не готовы?
Мне удалось сесть. Большего мне не позволили. Но и рот не заткнули.
– Не готов к чему?
Слова рыжеватого профессора заставили меня уделить особое внимание выражению его лица. Оно было спокойным, вежливым, учтивым, и в то же время в глазах присутствовал некий дьявольский огонёк.
Так что стоило мне задержаться взглядом на его лице подольше и тогда первое впечатление о человеке трасформировалось в совершенно иное, разительно отличающееся от первого. Теперь уже передо мной стоял не занудный академический хрен, пытающийся дрожащими руками отпоить меня валерьянкой после злополучного обморока. Теперь это был человек с большим-большим секретом.
– Что вам нужно?
Я все ещё пытался выбраться из кресла.
– Успокойтесь.
Рука профессора легла на моё левое плечо и воспрепятствовала моему желанию оказаться на своих двоих.
– Ещё рано.
– Рано для чего?
Мне не ответили. Видимо, я сам должен был что-то определить в бесовском блеске глаз. Но я не хотел гадать. Я хотел знать.
– Где Брид Нитшез? Где Наташа? Я требую ответов!
Мои глаза тоже поблескивали, но не загадками, а гневом.
– Зачем я здесь? Зачем вы…, – у меня было много вопросов.
А ещё у меня было много негодования, раздражения, претензий. Я вертел головой, пытался жестикулировать, брыкаться, противостоять руке, назидательно лежащей на моем плече. Но меня успокоила одна простая фраза:
– Это она меня попросила.
Я замер. Мои эмоции впали в ступор. Я не понимал…
– Я не понимаю…
Три коротких слова приглушённо сорвались с моих губ. Внутри что-то оборвалось, и я почувствовал внутри себя глубокую и холодную пустоту. Извилины тут же принялись усердно работать, заставляя мозг кипеть похлеще гигантского парового котла. Я пытался морально переварить только что услышанное…
– Что означают ваши слова?
Я все ещё сидел в бело-голубом клетчатом кресле, свесив ноги в бок. И рыжеватый профессор Ахолай Лес тоже все ещё стоял передо мной, держал свою руку на моем плече и интриговал меня своим взглядом.
– Вы…
Это было тяжело, но я все же сумел себя перебороть и сумел совершить попытку произнести вслух то, что и так уже было понятно моему внутреннему «я».
– Вы…
– Да.
Рыжеватый тип Ахолай Лес оборвал меня на полуслове. Видимо он не входил в число сторонников долгих и утомительных диалектических бесед. Я же напротив…
– Это точно?
Мне хотелось полного, развёрнутого, детализированного ответа, который исключил бы любую малейшую вероятность существования каких-либо иных версий окружающего мира.
