Алексей размышлял. Впрочем, без толку…
– Фигня какая-то…
– Вот нам и устроят какую-нибудь!
Таксист недовольно ворочал головой и кривыми очками. Его терзал страх. Он очень сильно боялся.
– Чем ты думал?
– Чем надо.
Журналисту надоело оправдываться.
«Перед кем? Перед ним? Кривые очки, рожа кирпичом…»
Алексей хотел моральный авторитет посимпатичнее. И словно ища его, а не странного сотрудника странной и незнакомой спецслужбы, журналист еще раз забросил руки на гранитные перила и подтянулся…
– Ау! – крикнул он после безуспешных зрительных поисков отрезком времени в одну очень долгую минуту.
– Эй-эй! Не кричи…
Таксист страдал изрядной худобой. Однако ему хватило сил сдернуть Алексея с перил.
– Валить надо! – заявил таксист, смотря глаза в глаза.
– Как скажешь…
И тогда Алексей развернулся и пошёл. Он сделал это молча и без дополнительных условий.
«Не я предложил. Но как я могу отказать в таком удовольствии?»
Журналист решил продолжить свой прежде прерванный путь через мост. И он понадеялся, что на этот раз все получится.
«Хватит уже отвлекаться», – думал он и шёл вперёд.
Алексей шёл, шёл, шел… Но при каждом новом шаге журналист пугливо ждал, что вот-вот раздаться ещё один крик в спину:
– А как же багажа?!..
Нет! Не было никаких криков. И поэтому журналист тихо и мирно дошёл до конца укутанной мраком улицы. Там он свернул за угол. И нежданно-негаданно журналист оказался в мире других красок и впечатлений.
– А тут светлее будет, – слова сами собой вырвались через гортань, когда стало ясно, что тьма и негатив продолжили существовать где-то за спиной.
Журналист порадовался. Новая улица принесла с собой перемены в лучшую сторону.
– Совсем другое дело.
Взгляд скользнул по темно-голубой табличке на фасаде ближайшего здания. «Имени Лумумбы, 34» – значилось на ней.
«Одиозно, но так ли это важно?» – подумал Алексей и сделал ещё один шаг прочь от темноты.
Свет ему нравился больше. Тем более что глаз радовало бесчисленное количество горящих неоном вывесок. Красочные надписи обещали многое. Так что даже взять и выбрать было сложно. Но не невозможно.
«Тяжелая ночь… Нужно расслабиться», – основное желание журналиста вытекало из предшествующих событий.
Он шагал по тротуару, мощённому красной плиткой, и выбирал то, что соответствовало актуальности момента. Через пару минут он остановился у одной из витрин. В мягком освещении ночных фонарей и прочих ламп накаливания перед ним стояли пять манекенов. Это были три мужских и две женских фигуры. На женщинах висели короткие элегантные платьица. На мужчинах рубашки, галстуки, дорогие костюмы…
«Мне нравится», – странно, но в эти предрассветные часы в журналисте внезапно проснулась шопомания.
Он смотрел на мужчин и хотел выглядеть также. Он смотрел на женщин и хотел держать за руку одну из таких. Только живую, конечно же…
Вдруг в голове словно что-то щёлкнуло…
«Не могу вспомнить… Кажется, я о чем-то забыл… По смутным ощущениям о чем-то важном… Но я не могу вспомнить…», – Алексей продолжал много думать.
Однако ему не хотелось такого поведения. Он хотел отвлечься. Он хотел отбросить все лишнее и забыть о том, что навалилось. И поэтому он вернул своё внимание к манекенам. Их внешний вид дарил надежду.
«А что дарит мне мой внешний вид?»
Алексей оценил себя через отражение в витрине.
«Печально», – таким был вывод.
Взъерошенные волосы, помятое лицо, на рубашке значились пятна крови… Они никуда не исчезли. Просто Алексей на некоторое время о них позабыл. А теперь они напомнили о себе и пристыдили его неопрятность.
– Нужно срочно исправить.
Сказанное не всегда подразумевает сделанное. Всегда можно найти удобный повод, чтобы отказаться от первоначального плана. Но сегодня все было иначе. Алексей страстно желал исправить свое отражение. То, что он видел в отблеске витрины, терзало и беспокоило. И он не мог от этого отмахнуться.
– Должен же здесь быть вещевой рынок, который работает круглые сутки…
Слова слетали с губ журналиста полушепотом, а взгляд искал среди множества огней и множества вывесок то, что могло бы помочь решить проблему.
– Не ждать же утра?..
Встреча рассвета не входила в планы журналиста, чей рабочий день неоправданно затянулся. Он хотел решить все здесь и сейчас. А потом он собирался отдохнуть.
«Пора бы…».
Алексей мечтал выпить кофе, пожевать вкусной еды и уснуть на мягкой постели под какой-нибудь глупый фильм. Впрочем, реальность не давала возможности для чего-то подобного. Журналист находился в незнакомом городе без права на нормальный человеческий ночлег.
И поэтому ему можно было мечтать о чем угодно, кроме как о выборе досуга.
«Как? Зачем? Почему» – все эти вопросы не имели ответов.
Было лишь неясное ощущение загадочности. И оно совсем не пугало. Оно интриговало. Но на дворе была глубокая ночь и интрига в связи с этим обесценилась. А вот стремление быть идеальным никуда не исчезло!
«Сейчас что-нибудь найду. Хоть что-то да обязано подвернуться!»
Журналист более не стоял возле витрины магазина, он резво шагал по улице среди красочных огней и запустевших тротуаров. Он искал взглядом то, что могло его спасти. Он молил Вселенную ему помочь. Но потом вдруг вспомнил и остановился.
«Постой-ка!» – внезапное озарение заставило его обернуться.
«24 часа» – большая громоздкая вывеска была установлена высоко над головой, а внизу за стеклом по-прежнему стояли манекены.
«Твой стиль!» – сложно догадаться.
«Прошёл и не подумал», – усмехнулся Алексей своей рассеянности.
Затем он зашагал обратной дорогой. По мере приближения он обнаружил и другие ранее упущенные детали:
«Открыто» – было написано очень мелкими невзрачными буквами.
«Добро пожаловать» – и этот шрифт был ничуть не лучше.
«Да и вывеску не шибко умный хозяин водрузил так высоко, что ее не увидит тот, кто предпочитает смотреть себе под ноги…».
За одну минуту Алексей вернулся в исходную точку. Манекены никуда не делись. Им некуда было деться. В этот поздний час никто не хотел присваивать изящные наряды из новой коллекции. Люди в этот час предпочитали либо спать, либо находиться за другими вывескам. Из-за тех других вывесок доносилась громкая музыка и бурное веселье. А здесь было тихо, спокойно…
