Не увидев в темноте знакомых габаритных огней танков роты, Кольцов запросил по радио командира первого взвода:
– «Буря-12»! Как там у вас?
– Полный порядок, товарищ капитан! – раздалось в ответ в переговорном устройстве.
– Движешься по прибору?
– Так точно!
– Ну и где же ты?
– Подхожу к переезду.
– А, так ты на высотке… У тебя туман есть?
– Никак нет…
– Тогда вот что, – принял решение Кольцов, – веди взводы в пункт сбора…
– Есть!
– Приведешь – доложи. И жди меня.
– Понял!
Кольцов начал вызывать командира батальона.
– «Гром»! «Гром»! Я – «Буря». Первый и второй взводы задачу выполнили. Колонну в пункт сбора ведет лейтенант Аверочкин.
– Я – «Гром». Вас понял! – послышался в ответ глуховатый голос комбата майора Семина. – А вы чем занимаетесь?
– Продолжаю проводить замеры.
– Много осталось?
– Работы на полчаса, не меньше, – доложил Кольцов.
– Заканчивайте быстрее. Вас ждут, – предупредил Семин.
Танк командира роты миновал низину, проскочил березовую рощу и поравнялся с косогором, заросшим развесистыми, кудрявыми соснами. Кольцов невольно повернул голову в сторону косогора.
Сейчас с танкодрома, при свете луны, косогор выглядел угрюмым, темным пятном. Но днем, особенно в солнечную погоду, он виделся веселым, зеленым водопадом, льющимся прямо с неба. Перед косогором лежала большая поляна. Воздух над ней быстро нагревался, поднимался вверх. И тогда косогор окутывала дрожащая таинственная дымка, отчего синеватая хвоя сосен казалась воедино слитой с голубой далью горизонта, а их янтарные стволы начинали как бы светиться. И еще Сергею казалось, что если заглянуть за этот водопад, то увидишь совсем удивительный мир, в котором прошло его детство. Вот почему, сколько бы раз ни приходилось ему водить роту по маршруту препятствий, всякий раз, миновав березовую рощу, он оборачивался к косогору и вспоминал родной уголок рязанской земли, где жили его отец и мать, и ту далекую и невозвратную пору, когда еще мальчишкой купался в озере нагишом, спал на сеновале… Мелькала в воображении рябина, стоявшая у Кольцовых в огороде, и замшелый сруб колодца во дворе. От этого колодца начинали каждый в свое время путь в большую жизнь все Кольцовы.
Первым в семье ушел служить, еще до войны, отец – Дмитрий Кольцов. Домой вернулся в победном сорок пятом с наградами и нашивками за ранения на груди. Следующим в Москву, в университет, уехал Сергей. Его с детства тянуло в науку, и по всему было видно, что старший сын после учебы останется в городе, в каком-нибудь конструкторском бюро или институте. С тех пор у стариков была одна затаенная думка: удержать при себе младшего сына, Владимира. К этому даже имелись определенные основания. Жизнь в деревне стала совсем не той, что была лет десять назад. Теперь профессию по душе при желании можно было найти и дома. Но Владимир раздосадовал родителей. Окончив десятилетку, он, никому не сказав ни слова, поступил в военное авиационное училище – да и был таков. Обиды на него никто, конечно, не держал. Молодым дорогу заказывать трудно. Но все же отец для начала рассердился на сына. А когда получил от Владимира первое письмо из училища, немедленно отправился на почту и тотчас оформил подписку на газету «Красная звезда»…
Сергей спустился в башню. После темноты ночи в танке было светло и уютно. Тут подсвечивали шкалы и индикаторы приборов, согревало тепло двигателя. Сергей неожиданно почувствовал усталость. Сказывались еженощные выезды на танкодром. Экипажи выматывались. Особенно за это время досталось механикам-водителям. Сергей подумал об этом и окликнул младшего сержанта Ахметдинова:
– Держишься, Акрам? Работы еще на полчаса осталось…
– Прошлый раз тоже полчаса было. А домой только утром вернулись, – вспомнил механик-водитель.
– Прошлый раз прибор не сработал, – заметил заряжающий Шульгин.
– Тогда – прибор. Сегодня – еще что-нибудь, – не сдавался Ахметдинов.
– Значит, устал, раз ворчишь, – сделал вывод Кольцов и скомандовал: – Включить дальний свет.
Узкие лучи полуприкрытых козырьком фар, как в стену, уперлись в густую пелену тумана. Но все же стало немного виднее. Мутное облако на экране тоже вроде бы сделалось прозрачнее. Но зато помех обозначилось значительно больше.
– Так что же, Акрам, мы будем докладывать о новом приборе? – снова обратился к механику-водителю Кольцов.
– А что можно, товарищ капитан? Прибор как прибор, – не задумываясь, ответил Ахметдинов.
– Да как он теперь после модернизации: лучше, хуже?
– По-моему, такой же…
– А если поконкретнее разобраться? – допытывался Кольцов.
– Понять не могу, – уклончиво ответил Ахметдинов.
– Думать тебе неохота, – заметил Кольцов. – Разве туман тебе не мешает? Чуть что – фару включай. Это дело?
– Как же через туман видеть можно? – даже удивился Ахметдинов.
– Должна техника его пробить, в конце концов! Понимаешь? – уверенно проговорил Кольцов.
Механик-водитель ничего не ответил.
– А Звягин что скажет? Твое мнение, Николай? – продолжал расспрашивать Кольцов, поняв, что от механика-водителя он ничего больше не добьется.
– Мне обзор нравится. Панорама-то – во какая! Что из люка, что в прибор смотришь. В прибор даже, – высказал свое мнение сержант.
– Ты не только обзор учитывай. Ты и о помехах не забывай. Разве они не мешают? – подсказал Кольцов.
– Помехи, конечно, имеются. И они создают трудности в работе, – ответил Звягин.
– Вот в этом-то и дело, – недовольно заметил Кольцов. – Генералу Ачкасову и полковнику Бочкареву выводы серьезные нужны…
– Насчет полковника и генерала вы, товарищ капитан, не беспокойтесь, – заверил Звягин. – Генерал Ачкасов еще в прошлом году сказал, что эту «Сову» еще делать да делать. Он и в этом образце наверняка уже разобрался.
В разговор неожиданно вступил Шульгин:
– А полковник вчера вернулся с ночных стрельб и говорит лейтенанту Беридзе: «Вы, товарищ командир взвода, не порадовали меня». А лейтенант отвечает: «Разрешите, товарищ полковник, я это упражнение со старым прибором с первого снаряда выполню!» А полковник засмеялся, говорит: «Со старым кто угодно выполнит. Надо с новым научиться. Жить все равно с новым придется».
– Если кто и будет нам душу мотать, так только Руденко. Вроде он вчера опять приехал, – добавил Звягин.
– Подполковник-инженер? – вспомнил Кольцов.
– Так точно. Вот кто нам в прошлом году давал прикурить! Мы с ним полтора месяца с этой «Совой» танкодром утюжили и ни по одному вопросу договориться не могли, – признался Звягин. – Я ему говорю: «Плохо видно, товарищ подполковник». А он мне отвечает: «Вы ничего не понимаете в техническом прогрессе». А потом как начал политграмоту читать!.. Помнишь, Акрам?
