– В прошлом месяце.
– Поздравляю!
– Служу Советскому Союзу! – отчеканил Аверочкин.
– Ну докладывайте, старший лейтенант, какую взвод получил задачу?
Аверочкин доложил. Полковник поинтересовался результатами промеров, записал ответы Аверочкина в свой блокнот.
– Действуйте! – подбодрил он в конце разговора Аверочкина и отошел к своему напарнику.
Грохот за лесом теперь не умолкал ни на минуту. Он лишь становился то глуше – и тогда казалось, что вместе с мерзлой землей дрожит и морозный воздух, – то звонче – словно били по большим железным листам.
Когда река была промерена на всю ширину по трем коридорам, на скатах высоты появился штабной бронетранспортер. Семин начал рекогносцировку. Выслушав доклад Аверочкина, он переспросил:
– Дно проверяли шестами?
– Так точно, товарищ майор, – подтвердил Аверочкин. – Дно илистое, вязкое. Глубина почти на пределе преодоления.
– Понятно. Пойдем по льду. Лед усилим. Готовьте настил, – принял решение Семин.
– Разрешите, товарищ майор? – неожиданно обратился к Семину Кольцов.
Семин неохотно кивнул:
– Что такое?
– Может, стоит рискнуть? Разрешите, я проведу роту по дну? – предложил Кольцов.
Семин поморщился. Мельком взглянул на проверяющих, щелкнул пальцем по клапану планшета. Вопрос командира первой роты был, по его мнению, совершенно неуместным. Объяснять это Кольцову он, естественно, не стал, но всем своим видом показал, что инициативой капитана он недоволен.
– Вы же слышали данные разведки, – заметил он.
– У меня люди натренированные, – не отступал Кольцов.
– Увязнуть любые могут.
– Не страшно. Вытянем. Зато при удаче время выиграть сумеем, – уверенно продолжал Кольцов.
Такая настойчивость уже переходила все границы и на какую-то секунду-другую даже поколебала майора. «Конечно, выиграем, да еще сколько!» – согласился он невольно с предложением Кольцова. Но уже в следующий момент натура взяла свое, и мысли Семина заработали в привычном направлении. «Только ордена за это мне все равно не дадут, – подумал он. – А вот если твоих натренированных потом полдня придется из ила тросами тянуть – за это командир полка стружку снимет именно с меня». Семин метнул на Кольцова пронзительный взгляд и резко сказал:
– Будете выполнять, товарищ капитан, то, что вам прикажут!
– Есть! – осекся Кольцов и, отступив на шаг в сторону, взглянул сквозь просвет деревьев на небо. Над рекой снова пролетела пара серебристых самолетов. На этот раз они пролетели так низко, что, казалось, зазевайся летчики хоть на секунду – и оба самолета неминуемо врежутся в крутой правый берег Кульи. Но все обошлось благополучно. Только с деревьев от гула и ветра посыпался снег. Да еще не укрылось от наблюдательных глаз Кольцова то, что проверяющие, взглянув на часы, что-то записали в своих кондуитах.
Семин поставил задачу каждой роте, и на реке началась работа. На лед укладывали настил, утрамбовывали снег, заливали его водой. Воду черпали из прорубей, пробитых несколько поодаль от настила.
В самом начале работ на опушку леса, сползавшего к берегу, прибыло подразделение зенитчиков. Очередную пару самолетов они встретили дружным огнем. Грохот их стрельбы слился с грохотом, доносившимся с плацдарма.
Все три танковые роты батальона уже выдвинулись к реке и заняли позиции – каждая неподалеку от подготовленного для нее съезда. Экипажи ждали команды «Вперед!». Но команда не поступала. Мороз быстро схватывал мокрую снежную массу снаружи. Но внутри снежного бурта вода застывала медленно. Надежного цементирования не получалось. Настил легко разъезжался. Его приходилось крепить скобами, а лед усиливать бревнами. Но их на берегу было не так уж много. А валить лес, как всегда, категорически запрещалось.
Семин нервничал, суетился, подгонял командиров. Но дело спорилось медленно. Кольцов по опыту чувствовал, что добром это не кончится. И оказался прав. На плацдарме с новой силой загрохотали взрывы, и Семина потребовал на связь командир полка. Семин поспешил к штабной рации, не зная о том, что у Фомина только что состоялся неприятный разговор с командиром дивизии.
– Где ваши танки? Я спрашиваю: где ваши танки? – гремел в эфире генеральский бас. – Из десанта последний дух вышибают! А вы топчетесь у паршивой речушки!
Фомину ничего не оставалось, как пообещать, что он ускорит дело.
– Немедленно доложите мне, в чем там загвоздка! – потребовал генерал. – И не дожидайтесь, когда я сам приеду на берег.
Поэтому ничего не было удивительного в том, что всегда сдержанный Фомин на сей раз говорил очень раздраженно:
– Что вы там делаете? Почему до сих пор не слышу доклада о переправе?
– Усиливаем лед. Работы еще на час, не меньше! – доложил Семин.
– Нету у нас столько времени! – кричал по рации Фомин.
– Лед очень тонок. А мороз слаб! – попытался объяснить задержку Семин.
– Какое мне дело! – ничего не желал слушать Фомин. – Головой отвечаете за выполнение задачи! Понятно?
– Есть! – ответил Семин и вышел из бронетранспортера. Он не преувеличивал Фомину свои трудности. Лед на реке действительно не выдержал бы танки. А мороз, как назло, не хотел быстро сковывать воедино лед и дерево. И только через час, не раньше, протянувшиеся от берега к берегу настилы могли надежно принять на себя все три роты. И это тоже было верно. Но с этими обстоятельствами никто не хотел считаться. И надо было срочно что-то предпринимать. Что-то эффективное… И вдруг Семин вспомнил о предложении Кольцова. «Может, верно, рискнуть? Двинуть одну роту по дну? – подумал он. – Другого выхода просто нет!»
Он вернулся к рации и, связавшись с Кольцовым, передал приказ:
– Вы, товарищ Кольцов, хвастались своей натренированностью. Так вот вам приказ: герметизируйте танки! И о готовности немедленно докладывайте мне!
Кольцов от неожиданности даже оторопел: пожалуй, только этим можно было объяснить наступившую в их разговоре паузу. Майор частенько менял свое мнение, Кольцов это знал. Но такого шараханья из стороны в сторону он не замечал за ним никогда. Ведь только час назад Семин и слышать ничего не желал о подводном варианте. И вдруг на тебе: «Герметизируйте!»
– Вы что, не поняли? – нетерпеливо запрашивал Семин.
– Да нет, понял, – все еще не очень четко ответил Кольцов.
– Тогда о чем же думаете?
«Думаю о том, как наверстать потерянный час! – чуть было не сорвалось у Кольцова с языка. – Если бы тогда потолковей взвесил, что к чему, сейчас уже можно было бы лезть под воду!» Но он сказал совсем другое:
– Разрешите пробить во льду сразу два коридора?
– Почему два? – сразу насторожился Семин.
