– Сережа, это я, – сказала она. – Так мы сегодня идем?
– Да, Ирочка! – обрадовался он ее приветливому, ласковому голосу.
– А Юля, кажется, уехала на дачу. Я звонила ей, звонила шефу – ни там, ни тут никто не отвечает.
– Жаль, – сразу сник Сергей.
– Но билет не пропадет. Я уже пригласила брата. Послушаем гитары, а потом пойдем к нему в мастерскую. Он только что вернулся из Переславля-Залесского. Работал там в Горицком монастыре. Вы, конечно, бывали там?
– Нет, Ирочка, не довелось.
– И Плещеева озера не видели?
– Естественно.
– И ботик Петра Первого? И Спасо-Преображенский собор, котором крестился Александр Невский?
– Ирочка, клянусь вам, я все это увижу.
– А я ездила туда с Женькой сто раз. Интересней Переславля, по-моему, только Суздаль. Мне там так нравится, что одно время я совершенно серьезно хотела стать историком. И даже подавала документы на исторический в МГУ. А потом вдруг почему-то передумала.
«Наверно, Володька потому и молчит, что не мог дозвониться до Юли, – подумал Сергей. – Надо же как не везет…»
– Попросите брата. Пусть он вас свозит в Переславль. И меня возьмите. Я буду очень рада. И все-все вам там покажу и обо всем расскажу.
– Хорошо, Ирочка, – пообещал Сергей.
А примерно через еще час раздался звонок в дверях. И на пороге появился Владимир собственной персоной. Сергей взглянул на него и сразу понял, что тот чем-то расстроен.
– Вот так, – многозначительно проговорил он и выложил на стол четыре розовых билета. – Чтоб служба не казалась медом, сегодня улетаю.
– Да ты что? – опешил Сергей.
– Так точно! Приказ в зубы, керосин в бак – и Сто второй просит взлет!
– На черта же ты тогда все это затевал? Юля уехала на дачу. Ты улетаешь. А я – извольте бриться…
– Ничего, брат, приобщайся к мировой, можно сказать, культуре.
– Шел бы ты знаешь куда? – не сдержавшись, огрызнулся Сергей. – Вечно с тобой какая-нибудь ерунда получается. Тысячу раз зарекался связываться…
– Известное дело, когда Господь Бог наводил порядок на земле, авиация была в воздухе, – виновато усмехнулся Владимир. – Разве ж сам я думал, что так получится? Приказ, Сережа!
Он хлопнул брата по плечу и повернулся к выходу.
– И все? – остановил его Сергей. – Ты хоть посиди. Может, съешь что-нибудь? Кофе выпей…
Владимир остановился.
– Не хочу. Сидеть тоже некогда. Мне ведь еще до дому надо добраться. А вот насчет отпуска, пожалуй, поговорить стоит. Ты когда думаешь отдыхать?
– Ничего не знаю и не думаю! – решительно закрутил головой Сергей. – Знаю лишь, что надо сдать прибор. Так что раньше чем в декабре вряд ли получится.
– Жаль.
– А сам?
– У меня график железный. Подойдет сентябрь – отдай не греши. Занду в машину, ружье в чехол – и к старцам. Ох уж и отведу душу!
– Что значит «сентябрь»? Ты же с нами работаешь. А мы к сентябрю никак не управимся, – заметил Сергей.
– Я говорю, у нас порядки свои. На отпуск меня подменят. Полетаете с другим. Вот так! – объяснил ситуацию Владимир и продолжил свой путь к двери.
Сергей проводил его до лифта, вернулся в квартиру и взглянул на часы. Было около часа. «Полдня словно кошке под хвост! – недовольно подумал он. – Дел чертова уйма, и хоть бы за одно взялся! Ждал, видите ли… А чего ждал?» И опять он почувствовал обиду, но не только на Юлю, а уже, кажется, на весь белый свет. И в первую очередь на Владимира. И больше всего – на самого себя. В таком мрачном настроении он принялся разбирать и устанавливать на полки книги, приводить в порядок свои записи. В три часа снова позвонила Ира.
– Сережа, билеты уже у вас? – деловито осведомилась она.
– Давным-давно, Ирочка, – успокоил ее Сергей и удивился тому, что нисколько не рассердился на то, что она оторвала его от работы.
– Тогда где мы встретимся?
– Где скажете. Мне все равно. Могу заехать за вами.
– А на чем вы поедете?
– Закажу такси.
– Не так-то просто это сделать.
– Попробую.
– Тогда начинайте прямо сейчас.
Ирина оказалась права. Почти час дозванивался он до диспетчерского пункта. Но когда дозвонился, заказ у него приняли сразу. Записали его адрес, телефон и предупредили, что машина, возможно, прибудет даже чуть-чуть раньше, чем он просил. Потом он крепил на лоджии антенну для приемника. Но вскоре в третий раз позвонила Ирина.
– Не ешьте ничего, – предупредила она.
– Вообще? – не понял он.
– Сегодня. Женя съездил в «Прагу», купил цыплят, заливной осетрины, салаты, знаете, в таких тарталеточках? Еще чего-то. Так что ужинать будем у него.
– А обедать?
– Совершенно не обязательно. Выпейте соку. У вас есть дома какой-нибудь сок?
– Рассол из-под капусты есть.
– Это не совсем то, но лучше всякого обеда. Во всяком случае, вам полезней. А то вы скоро начнете толстеть.
– Мне, Ирочка, это не грозит.
– И еще как. Тем более что ужинаете вы наверняка как Женька: в лучшем случае – пельмени. В худшем – колбаса, хлеб с маслом и чай. Угадала?
– На сто процентов.
– А хлеб вы любите?
– Естественно. Я крестьянский сын. Полбатона московского и бутылка молока уничтожаются мгновенно в порядке легкой закуски. Я даже те же пельмени без хлеба в рот не беру.
– Фу и еще хвастаетесь! Неужели нельзя ограничиться яблоком, или творогом, или просто нежирным кефиром? Вы хотите быть таким, как Остап?
– Он уверяет, что у него полнота наследственная.
– У него жена – начальник экспериментального цеха на кондитерской фабрике. И дома она печет ему такие пироги, что от одного их вида совершенно спокойно можно лопнуть. Что с ним, кстати сказать, в один прекрасный момент и произойдет.
Сергей от души расхохотался.
– Вы правду говорите?
– Очень мне надо вас надувать.
– А я вчера весь вечер таращил на нее глаза, и мне она почему-то казалась учительницей русского языка или литературы.
– Вам, мужчинам, всегда кажется не то, что надо, – закончила разговор Ирина.
Сергей наводил в новом доме порядок еще с час. Но теперь он был уже в лучшем настроении. Шутливый разговор с Ириной не выходил у него из головы, и, пожалуй, даже не столько сам разговор, сколько то хорошее впечатление, которое после него осталось. И, возможно, забыв на какой-то момент о Юле и успокоившись, он вспомнил о вчерашнем разговоре с Кулешовым и о его наказе «думать и решать». Вопрос перед ним был поставлен очень серьезный, и от решения его зависело многое. Вплоть до ухода из КБ. Ведь Кулешов никак не ограничивал его намерения, не оговаривал заранее никакими условиями то решение, которое он должен был принять. Значит, он допускал такой вариант, что Сергей на два года поступит в адъюнктуру одной из академий. Сергей даже удивился тому, что так легко мог забыть обо всем этом. Совершенно неожиданно перед ним открылась новая перспектива. После защиты диссертации он мог вернуться в КБ. А мог и не возвращаться. Мог остаться на преподавательской работе в академии. И тут он снова вспомнил о Юле, о том, что она говорила ему вчера вечером, что, пока они работают под одной крышей, ни о каких по-настоящему серьезных отношениях между ними не может быть и речи. Она уходить из КБ, естественно, не собиралась. Ну а если это сделает он? Тем более что случай представился более чем подходящий. Уйдет он, что тогда? На этот вопрос могла ответить только Юля. А для этого ему непременно надо было с ней увидеться. А перед этим еще следовало и помириться. Сергей вздохнул и закурил. И тогда у него появилась совсем иная мысль: а может, даже и хорошо, что вопрос придется решать ему самому, безо всяких советчиков, в том числе и без Юли. Но, что бы она ему ни сказала, к ее словам он прислушался бы непременно.
