– Где положено. Вместе с рабочей картой.
– Ты можешь ее получить?
Владимир взглянул на часы. Встал. Привычным движением расправил под ремнем гимнастерку. Снял с вешалки фуражку и молча вышел на крыльцо. Занда выбежала следом за ним. Сергею тоже ничего не оставалось делать, как последовать за ними.
Владимир был явно не в духе. Сергей это понял. Но причину выяснять не стал. Случалось и раньше, что младший брат начинал вдруг огрызаться ни с того ни с сего. Более странным Сергею показалось другое. А именно то, что Владимир до сих пор не поинтересовался и ничего не спросил о результатах первого испытания. Но в общем-то сейчас и для Сергея это значения не имело. Он ждал схемы.
Получив свою папку, Владимир достал планшет, вытащил из него схему и протянул ее Сергею.
– Она понадобится тебе сегодня в полете? – спросил Сергей.
– Нет.
– А ты не забыл, что сегодня снова съемка?
– Из ума не выжил.
– Тогда, может, скажешь, какой черт тебя боднул?
Владимир ничего не ответил и направился к выходу.
– А где тебя искать, если потребуешься раньше?
– Сам приду, – буркнул Владимир и захлопнул за собой дверь.
«Попала вожжа под хвост, – процедил сквозь зубы Сергей. – Характерец тоже дай бог!»
Он прошел в рабочую комнату. Здесь никого не было. Очевидно, после обеда конструкторы сюда еще не возвращались. Снимки лежали на столе в том же порядке, в каком их оставили. Сергей положил рядом с ними схему. Он нашел на ней крайние точки, запечатленные на снимках, и соединил их прямой. На схеме обозначился узкий коридор, едва покрывавший половину ее. Это и была та фактическая полоса, которую захватил объектив «Фотона». Сомнений не было. Даже если бы прибор работал с большей четкостью и каждый объект на снимках был ясно обозначен, и тогда «Фотон» выполнил бы свою задачу лишь наполовину. А чтобы выполнить ее всю, его пришлось бы посылать в разведку вторично. Но при такой насыщенности обороны противника огневыми средствами рассчитывать на удачное возвращение дважды было не так-то просто. Сергей это знал. И тогда в нем, неожиданно для него самого, вдруг заговорил командир роты танков. А может быть, даже и не роты, а соответственно его новому званию – и батальона. Для них, для таких, каким он был и каким стал, будет выполнять «Фотон» свои задачи. На их рабочие карты будут наноситься добытые «Фотоном» разведданные. На основе этих данных будут принимать они свои решения на бой, строить боевые порядки подразделений. Поведут их в атаку: и напорются на совершенно иную систему огня противника. Сергей растерялся. Такого откровенного и в то же время объективного подтверждения неудачных испытаний он даже не ожидал. Он по-своему все воспринял. Стоял, опершись на стол руками, смотрел на полосу фотоснимков, думал о том, что же теперь делать, за что браться и с чего начинать, и так был поглощен этими мыслями, что даже не заметил, как в комнату зашли его коллеги. А они, казалось, поняли его состояние, молча обступили его и так же молча включились в работу. Нарушил это молчание через некоторое время Бочкарев.
– Я вижу, Сергей Дмитриевич, у вас тоже появилась своя версия, – сказал он.
– И кажется, самая неприятная, – мрачно ответил Сергей.
– Какая же?
Сергей протянул Бочкареву схему.
– Я так и понял. Но страха не испытываю, – ответил Бочкарев.
– Это просчет, Юрий Михайлович. И очень серьезный.
– Просчета нет, Сергей Дмитриевич. И я не понимаю, почему вам так хочется поднять вверх руки?
– Тогда почему так получилось, что почти половина целей не попала на эти снимки? Если это не просчет, то что же?
– Я вас тоже спрошу: а почему вдруг не взлетают самолеты, над проектами которых работали, и кропотливо работали, десятки опытнейших специалистов? Почему, бывает, не срабатывают системы, которые перед запуском были выверены и перепроверены? Вы считаете, что тоже из-за просчетов? Так нет! И тысячу раз нет, Сергей Дмитриевич! В наш век ЭВМ и компьютеров просчитаться трудно. Я бы даже сказал, почти невозможно. Другое дело – чего-то не учесть. Мы ведем постоянную, жестокую борьбу с природой и далеко не всегда, не из каждого поединка, выходим победителями, потому что еще не умеем, не научились предвидеть все те сюрпризы, которые она нам готовит.
– Пусть будет по-вашему, – не стал спорить Сергей. – Что же мы не учли здесь?
– Не знаю, – категорически ответил Бочкарев и добавил: – Пока не знаю. Будем искать и найдем. Во всяком случае, я от своей версии не отказываюсь.
– И я тоже не отказываюсь, – добавил Окунев. – Испытания только начались, и спешить с выводами нечего.
– Надо еще проверить, с какой высоты этот бес снимал, – заметил Заруба.
– Я, между прочим, об этом тоже подумал. На малых высотах определить точное расстояние до земли на глаз практически почти невозможно, – услышал Сергей чей-то чужой голос. Он обернулся и только сейчас увидел в комнате Жердева. Представитель авиации сидел за маленьким столиком, стоявшим возле окна, и курил. Он, конечно, слышал весь разговор конструкторов, но до этого момента своего мнения не высказывал.
– Вы считаете, что все это могло случиться из-за ошибки испытателя? – сразу насторожился Сергей.
– Вполне.
– И вы такое допускаете, Юрий Михайлович?
– Во всяком случае, не исключаю! – решительно заявил Бочкарев. – Вот теперь настало время сомневаться абсолютно во всем, проверять и перепроверять решительно все. И начинать надо, что называется, от печки. И тогда тот самый сюрприз, о котором я только что говорил, может обнаружиться как раз там, где его ждали меньше всего. Я помню, как мы неделю искали дефект в самом первом варианте «Совы». Всю размонтировали, разобрали по винтику, все проверили. Собрали снова, установили, а на экране опять те же помехи. И знаете, что же в конце концов обнаружилось? Рядом, совсем в другой системе, работал вибропреобразователь. Он и давал фон. Но так как он работал постоянно, выявить какую-либо закономерность в появлении помех мы просто не могли. И уж только потом кто-то обратил на это неудачное соседство внимание. Так что искать будем терпеливо, настойчиво и, я повторяю, от печки!
– А где, между прочим, Владимир? – спросил вдруг Окунев. – Наверное, в первую очередь надо было бы с ним потолковать.
– Пошел отдыхать. К себе пошел. У него же ночью вылет, – ответил Жердев.
– Потолковать, конечно, следует. И потолкуем, – согласился Бочкарев. – Но надо, очевидно, и помочь ему. Надо установить у него на борту прибор, который точно зафиксирует высоту съемки.
– Он зафиксирует, а я проконтролирую. А что вы скажете, если мне самому подняться в воздух? – обвел присутствующих взглядом Сергей.
Предложение было неожиданным, да и не совсем обычным.
– Вы хотите участвовать в испытаниях? – переспросил Бочкарев.
