Наконец, ряд левых эсеров, занимавших, отметим, важные посты в армии (В.И. Киквидзе, Ю.В. Саблин), считал создание вооруженных сил необходимостью
[435]. Когда И.А. Майоров подчеркнул, что большевистское правительство «стало на…точку зрения, что большую часть расходов нужно произвести не на сельское хозяйство, а на военные нужды», из зала раздался голос: «Правильно»
[436].
В принятых съездом тезисах И.З. Штейнберга по текущему моменту, естественно, есть пункт о «содействии народу в его классовых восстаниях против внутренней контрреволюции и иностранного империализма»
[437], т. е. по сути, о партизанской войне и мировой революции; а в резолюции съезда по политической программе (тезисы, предложенные главой «военного отдела» ПЛСР Д.А. Магеровским) зафиксировано, что одной из особенностей советского строя является «вооружение лишь трудящихся»
[438]. Как видим, большинство левых эсеров на съезде высказались за уничтожение постоянной армии. Однако 12 мая фактически точка зрения Киквидзе и Саблина одержала победу – произошел настоящий поворот в военной политике левых эсеров: их ЦК решил созвать совещание военных специалистов – это постановление убежденных, как считается, сторонников «партизанщины»! – и предложить членам партии занять «ответственные посты по формированию Красной Армии»
[439] (проведение в жизнь такого решения никак не устроило бы большевиков). Поздно! К июню 1918 года сосуществование большевиков и левых эсеров в органах государственной власти стало обоюдонетерпимым. Большевики фактически оставили идею власти Советов и последовательно шли по пути государственного централизма, им были нужны не временные попутчики, а дисциплинированный исполнительный аппарат для проведения идей центра. Сформирование продовольственной армии означало объявление войны крестьянству, заигрывание с ПЛСР путем привлечения их представителей в правительство закончилось
[440]. Левые эсеры и максималисты 11 июня 1918 года на заседании ВЦИК резко осудили продовольственную политику большевиков (создание комбедов) и пригрозили РКП(б), что «против проведения вредных мер, заключающихся в декрете (об образовании комбедов. – С.В.) и против всех вообще мер, ведущих к неестественному разделению трудового крестьянства, они будут бороться самыми решительными мерами как в центре, так и на местах».
Две правящие партии – ПЛСР и РСДРП(б) – приготовились к открытому противостоянию
[441]. На V Всероссийском съезде Советов левые эсеры и максималисты распространили среди делегатов воззвание, в котором прямо призвали, в том числе, к изгнанию из Красной Армии старого генералитета «со всеми их черносотенными штабами»
[442]. 6–7 июля 1918 года состоялось так называемое «выступление левых эсеров», в начале которого члены ЦК ПЛСР были убеждены, что СНК не найдет достаточно войск, чтобы разбить их силы
[443], а в Штабе партизанских формирований и отрядов (том самом, что формально подчинялся Высшему военному совету) лишь «некоторые…товарищи, более знакомые с военным делом…настаивали на использовании момента и переходе в наступление, пока большевики не оправились от внезапности»
[444]. Основная заслуга в подавлении «мятежа», как известно, принадлежит «латышским стрелкам»
[445]; в подавлении выступления ПЛСР также активно принимали участие отряды МВО
[446] – определенный показатель того, что в июле Красная Армия преимущественно контролировалась большевиками.
Я.В. Леонтьев пишет, что и после выступления левых эсеров члены ПЛСР продолжали занимать высокие командные должности (В.И. Киквидзе – начальника сформированной им 16-й стр. дивизии, Г.Д. Гай – 24-й Симбирской стр. дивизии и два руководителя группы войск на Северном Кавказе, «тесно связанные с левыми эсерами»). Действительно, левые эсеры остались (пока) на ключевых постах в армии, но были поставлены под жесткий большевистский контроль и опасались за свое будущее. В.И. Киквидзе, вблизи дислокации частей которого 1 сентября сошел с рельсов поезд председателя Высшей военной инспекции большевика Н.И. Подвойского, вообще опасался, что инцидентом воспользуются для его устранения
[447]. А комиссар 1-й армии большевик С.П. Медведев осенью 1918 года развязал настоящую травлю Г.Д. Гая
[448]. Причины травли Медведевым военных специалистов лежали в маниакальном недоверии к ним значительной части большевиков, но ведь Гай военспецом не был…
К тому же положение не могло не измениться, по крайней мере, в начале 1919 года. 28 января Троцкий телеграфировал Реввоенсовету: в Негельском полку 5-й армии, в Украинской Советской армии и других регулярных частях Красной Армии ряд командиров полков – левые эсеры; «надо установит[ь] за правило не допускат[ь] левых с.-р. [к] занятию командных должностей: командиры могут быть беспартийными, но невозможно допускат[ь] злостных авантюристов, сегодня служащих Советской власти, завтра поднимающих восстание, вступающих в союз с темными элементами – например, Саблин и пр. До сих пор участие левых с.-р. в армии приводило только к… конфликтам [и] бессмысленным жертвам»
[449]. А 11 марта Троцкий разослал в войска телеграфный приказ: о «левоэсеровских анархических и прочих контрреволюционерах»: «Левоэсеровские авантюристы во главе с Саблиным, Евдокимовым, Муравьевым в районе Уразово, Купянск и Валуйки организовали заговор против рабоче-крестьянского правительства; они тайно сформировали левоэсеровский штаб в составе командира 10-го украинского полка Рындина, Комохина, Нилова, Моненко и Цветкова; главные силы этого штаба были роты…[с] Минского фронта; под командой Киряченко в Купянске был организован ревком во главе с Саблиным, Муравьевым; под их угрозами в волостные советы назначили только тех, кто назвал себя левыми эсерами. Сахаров взял на себя организацию Волчанского левоэсеровского центра. 26 декабря [1918 г.] купянские комиссары были изгнаны в подполье, частью расстреляны. 28 декабря на закрытом заседании были подсчитаны левоэсеровские силы: 1-й Валуйский повстанческий полк, 2-й Волчанский Сахарова, 3-й полк Черняна; отряд Сахарова в 16 тыс. человек числился в резерве. Против коммунистов постановлено войти в тесный контакт, установить тесную связь с отрядами Сиверса и Киквидзе, на этом же заседании был намечен состав Украинского левоэсеровского правительства – три представителя от названных полков, один левый эсер от харьковского губсовдепа, по одному от украинской и российской партии левых эсеров, один максималист и один анархист. Вместе с тем эти анархисты вели самую гнусную агитацию против Советской власти путем широкого распространения воззваний, в которых они призывали солдат к бунту: в одном из воззваний они писали, между прочим, «товарищи красноармейцы, гоните в шею своих командиров на чеченцев, гоните в шею офицеров и генералов» и т. д. Как только эти сведения были получены [в] советских войсках группы Курского направления, сейчас же в Купянске был послан один батальон войск – часть авантюристов разбежалась […], арестованы Муравьев, Белокабыльский, Цветков, Рындин и Киряченко, которые все преданы суду полевого трибунала». Цветкова, отдавшего в Купянске приказ о расстреле и разоружении коммунистов и их сочувствующих, самого расстреляли. «В настоящее время названный район очищен от авантюристов […] Главари именовали себя представителями Восточной Украинской повстанческой армии, [при этом] батальона Красных войск было достаточно, чтобы эта повстанческая армия лопнула, как мыльный пузырь. Однако в виду того, что мы сейчас находимся в боевой обстановке, Революционный военный совет группы войск Курского направления приказывает всем начальникам и комиссарам дивизии, командирам и комиссарам отдельных частей отнестись со всей серьезность и строгостью к авантюристам, немедленно арестовать и препроводить в полевой трибунал всех, так или иначе причастных к левоэсеровскому восстанию в Купянске и Уразове». Как известно, «лучшая память – посмертная слава и причисление к лику святых» (стихи Ярослава Кесслера). Троцкий упомянул в приказе о наличии связи «левоэсеровских заговорщиков» с отрядами Киквидзе и Сиверса и уточнил: «бригада, во главе которой стоял покойный тов. Сиверс, и дивизия, которой командует тов. Киквидзе, выполняют свой долг на Южном фронте и ни в какие бесчестные игры вмешиваться не собираются, вполне одобряя энергичный образ действий Реввоенсовета группы войск Курского направления». И в заключение приказа: «Предлагаю реввоенсоветам всех армий и всем комиссарам тщательно наблюдать за контрреволюционной работой так называемых левых эсеров и других врагов Рабочей и Крестьянской власти»
[450].
