– Попробуй тут сделай яичницу – из-за этой его железной дуры… сковорода не помещается. Что он там кипятит, наш хозяин? – ворчит Паша.
Саша – чуть веселее:
– Что тебе за дело до его изобретений? Пустил нас, живем, ничего не платим – и спасибо!
– На кухне не повернуться, банки, склянки, да еще эта… – стучит по цинковому сосуду, из которого вырывается коричневый пар. – Изобретатель!
– Не скажи! Комбайн, про который он мне толковал, – я как-то сразу не врубился, – дельная вещь. Не знаешь, небось, что наш дон Пенсионе, наш Барон – не просто дед, а… настоящий крутой! Когда-то кольцо золотое проиграл в шашки… Грубияна проводника так обработал кулаками, что загремел в тюрьму… Наизобретал всякого.
– Патентов у него много, а что внедрил? И кто ему нынче деньги даст?
– Да хоть бы мы с тобой! – Саша подпрыгивает и касается потолка. – А что? Выбьем из немцев инвестиции, разбогатеем и дадим!
– Мы сами, можно сказать, без штанов, машина – только наклевывается, а ты…
– Ты ж с нефтяным магнатом познакомился, небось веревочку завязал?
Глядя на лежащую женскую фигуру, Паша спрашивает:
– А это кто? Новенькую подобрал хозяин? – Вглядывается в ее лицо. – Бродяжка?
– Бедняга! Дом взорвали, родных потеряла… Уже несколько дней лежит и лежит. Хозяин придет, погладит ее, что-то пошепчет – и она оживает, чудеса!
– Гладиатор! От слова «гладить»… – хохочет Паша. – А может он того, сексуально озабочен?
– Это ты скорее озабочен, а наш Петрович не такой… Маргарита, соседка, вон как ластится к нему – ну и что? Попеть, поболтать с ней – пожалуйста, а так – нет… А ты все про секс, про секс – от болтовни этой нация скоро потенцию потеряет.
– Ничего ты не понимаешь! Да я любой секс на бизнес променяю! По одному зову – зеленому! – побегу. А это? Можно картиночки поглядеть, книжки почитать…
Раздается телефонный звонок, длинные гудки. Саша берет трубку:
– Алле, алле!.. Гутен таг, херр Штрауб!.. Вас?.. Я-я, мы выслали факс… Я-я… Яволь! Разработали программу по всем направлениям. Промышленный лес, медь… нет, меха мы не поставляем… Варум? Их либе животных… Сколько стоит медь на мировом рынке? А мы отдаем ее по шестьдесят долларов за тонну… шестьдесят – всего!.. Что вы еще хотите? Социальную программу? Нарисуем, вернее, напишем, нет проблем! Что нам стоит дом построить? Дом? Это я так… но мы можем выдвинуть и проект чистого дома… из кедра. – Бахнул и сам удивился внезапно пришедшей мысли. – Подумаем, подумаем…
– Дом из кедра? – Паша хлопнул в ладоши: – Мировой бизнес можно закрутить!.. Эх, купить бы «Мерседес»!
Саша мечтал о другом:
– Эх, поесть бы досыта котлет! – заглядывает в холодильник. – Пусто!
Выглянув в окно, замечает: к подъезду приближается их хозяин.
– Петрович! Барон Викто́р! И чего он себя бароном называет?
Распахнулась дверь, и с шумом вошел пожилой человек благородной наружности. Новые веяния, все потянулись к корням, генетике. Неужто вправду он из лифляндских баронов? Внешне вполне может сойти – порода!
На голове у него что-то экзотическое, а следом – маленькая женщина монгольского облика. Церемонно представляет:
– Господа, будьте знакомы… привел новенькую. Бездомная, аспирантка, из степей Монголии. Золотой человечек. Прошу любить и жаловать. Зовут – Оюмбеке, или Лиза.
Та, по-восточному улыбаясь, кланяется:
– Не бойтесь, это не татаро-монгольское нашествие…
– Будь как дома! – приглашает Виктор Петрович. Заглядывает за шкаф: – Как тут Майечка, жертва взрыва? Вставай, дружочек. – Поглаживает ее, приподнимает, армянка оживает.
– Что, плёхо ей? – спрашивает монголка.
– Ой, худо, клянусь матерью, худо! Ни мужа, ни сына, оба под развалинами… – Майя вытирает глаза. – У тебя тоже нет дома?.. В Монголии?.. Аспирантка, значит ученая. Я тоже была немножко ученая и… рисовала, даже выставки были… а теперь… ничего.
– Не плячь, все будет назад… – утешает Лиза-Бима. – Знаешь, какая моя диссертация? «Влияние мен-таль-но-сти русского и монгольского народов на пере-вод». Понималь?..
– Ага. Но кому это сегодня надо?
– Кому? – спрашивает Саша. – Да всем! Всех народов это касается, даже моего любимого испанского, знаешь, как много общего между каталонцами и русскими?
– Ай, хорошо поняль, поняль! А я там у себя десять лет говорил… Муж не пускал, чиновник не пускал, а я – как носорог, прямо и прямо…
– Значит, ты мужа не слушала, убежала? – спрашивает Майя. – Это худо. Знаешь, кого теперь нам с тобой надо слушать? – Показывает на хозяина. – Петрович! Он хороший, прэ-лесть!
Райнер, встав в трагикомическую позу, читает:
В краю мечты, на пыльном чердаке,
Среди нелепых рыцарских романов
Себя я вижу в странном чудаке
В плену у выдумки и зыбкого обмана!
Лиза восхищается:
– Какой человек! А мой муж… Ай, сколько он пил! Десять лет я плакал, десять раз заявление писал – не пускал… А я знаешь? Взал и хитро-мудро сам уехал. Он и не знает, где я.
– Нет, я так не могла бы, – замечает Майя.
Павел внимательно разглядывает Майю:
– А ты красивая… Не пропадешь. Что можешь делать? В Москве только ленивый не заработает, так что соображай!
Майя, махнув рукой, опять плачет:
– Не могу я ничего! Внутри у меня все съедено.
– Зато наружность у тебя – что надо! Хочешь – возьму замуж.
– Зачем замуж? У меня ребенок погиб…
Саша открывает раздвижной шкаф, хочет что-то достать. В это время хозяин отодвигает вторую половину шкафа, и голова Саши оказывается зажатой.
– Ой-ой-ой! Уже начались восточные казни? – кричит он. – Петрович, это что, гильотина? Еще чуть-чуть, и башка долой!
– Ох, извини, Сашок! Это отцовская конструкция, называется – «Зов предков». – Барон исправляет шкаф. Приподнимается на цыпочках и чуть отодвигает занавеску, закрывающую картину на стене. – Вот единственная моя ценность – женский портрет работы Корина. Моя первая и единственная любовь! – Он забыл уже все другие увлечения – любовно осматривает, целует и закрывает портрет. Спускается на пол. – Как Сашок назвал мое сооружение в шкафу? Гильотина? Точно!..
– Ай, какой человек! Монгол поняль!
Барон – нравоучительно:
– Вот тебе, Оюмбеке, о ментальности. Слушай! Как в каждом русском человеке, во мне была масса комплексов… До тридцати лет – будто спал, до сорока – с веригами ходил, а к пятидесяти кокон раскрылся, поверил я в себя, занялся изобретениями – и они посыпались! От моего эликсира сколько людей вылечилось! Хочешь знать мою мен-таль-ность? Жизнь люблю, жизнью за-ни-ма-юсь! А еще – женщин люблю, но не по-плохому, а по-хорошему. Вчера еду в метро и вдруг слышу: кто-то поет, и какой голос! Меццо! Но не труба, а настоящий бархат! Завернул за угол – там стоит дама, у ног пакетик, а сама – как Елена Прекрасная. Разговорился, те-те-те-те… Оказалось: живет в Твери, больной сын, работала в театре, а теперь… Ну я похвалил ее пение и дал адресок и телефон. Ежели что – хоть в доме моем переночует. Для меня каждый человек – Человек!.. И даже – ваше высочество. А вот и она, главное высочество!
