Когда Ле Пен постучался в наши властные ворота, в Кремле, видимо, посчитали, что у него слишком «правая» репутация. Что на Западе скажут! И не сочли. А вот президент Рейган счел нужным выслушать одного из самых авторитетных в мире лидеров правых националистов и принял Ле Пена в Белом доме. И папа Римский тоже его принял. Думаю, что они пошли на такие контакты, понимая, что влияние таких лидеров, как Ле Пен нельзя сбрасывать со счетов.
В Москве повторили ошибку с Ле Пеном, и всерьез не восприняли рост популярности Марин Ле Пен. Она собиралась в Москву в начале 2012 года, но отложила эту поездку, очевидно потому, что тот уровень, на котором ее были готовы принять, делал ее визит в Россию бессмысленным. Пока в России не хотят признать, что партии правых национал-патриотов обретают все большую политическую респектабельность. Причем, происходит это не только во Франции, но и в других странах Западной Европы. Соответственно растет и их влияние.
Так, в 1994 г. закадычный друг В. В. Путина Сильвио Берлускони сформировал в Италии правительство, в которое вошли представители Итальянского социального движения – Национальные правые силы (ИСД – НПС) – старейшего в Западной Европе объединения крайне правой ориентации. В мае 2001 г. блок Берлускони, в который вошли представители праворадикальных организаций Лиги Севера и Национального Альянса, снова одержал победу на парламентских выборах, и его лидер получил очередную возможность сформировать правительство. В октябре 1999 г. на выборах в австрийский парламент около трети всех голосов избирателей получила крайне правая националистическая Партия свободы. Пронацистские, антииммигрантские, и антисемитские взгляды ее лидера И. Хайдера хорошо известны, тем более что он их никогда не скрывал. Но это не помешало его партии пройти в парламент и стать практически второй по значимости политической силой в Австрии.
Жан-Мари Ле Пен и президент США Рональд Рейган
Уверенная победа партии крайне правых фламандских националистов «Влаамс блок» на муниципальных выборах в Антверпене (33 %) в октябре 2000 г. и успех весной 2002 г. на выборах в местные органы власти в Роттердаме и в парламент Нидерландов – еще одно подтверждение роста популярности правых националистов в Европе. Лидер этой партии Пим Фортейн был не каким-нибудь уличным оратором, а профессором социологии. 6 мая 2002 года П. Фортейн был застрелен среди бела дня недалеко от Амстердама. Его убийство вызвало шок не только среди сторонников возглавляемой им партии, но и среди противников национал-популистской идеологии в Голландии. В связи с этим в его похоронах приняли участие представители всех общественно-политических сил в стране, в том числе и организаций, отстаивающих права иммигрантов в Нидерландах. В данном случае политкорректность была соблюдена. Это уже само по себе убедительное свидетельство того, что с правыми националистами в Европе считаются всерьез.
В октябре 2010 года канцлер ФРГ Ангела Меркель открыто заявила о крахе политики «мультикультурализма». Впервые за долгие годы в стране стала открыто распространяться расистская литература, напоминая многим времена Третьего рейха. Громкий скандал вызвала книга бывшего члена правления Федерального банка Германии Тило Саррацина «Германия упраздняет себя» (Deutschland schafft sich ab). Она разошлась огромными тиражами. В ней Саррацин прямо пишет о «низком интеллекте» мусульманских мигрантов и их «испорченной наследственности» в результате кровосмесительных браков (Саррацин приводит данные, согласно которым в Турции почти каждый четвертый брак заключается между родственниками). Еще несколько лет назад за такое произведение его автор неминуемо попал бы в Германии на скамью подсудимых. Но книгу Сарацина даже не изъяли из продажи.
Нравится нам это или нет, но правые националисты набирают силу во всех странах Западной Европы. (Я не говорю при этом о бывших советских республиках Прибалтики, где торжество крайне-правых воспринимается даже не как политическое явление, а как патологический случай, ибо фашизм там действует и пропагандируется открыто). Первопричина этого явления вовсе не в том, что идеи крайне правых оказались более жизненными, чем идеалы Великой Французской революции. Тут дело скорее в экономике, чем в политике. «Национальный фронт» в полемике со своими противниками справедливо указывает на экономическую составляющую нелегальной иммиграции и неоправданно широких масштабах импорта дешевой рабочей силы в страны Европы. И когда крайне правые выходят вперед на выборах, как это случилось в 2002 году во Франции с выходом Ле Пена во второй тур, глупо кричать «Караул, фашизм!». Ле Пен – не фашист, не расист и не ксенофоб. Такого рода характеристики абсолютно неприменимы и по отношению к его дочери, нынешнему лидеру НФ, которая вполне может прийти к власти во Франции. Кричать «Караул!» надо, когда к управлению современным государством приходят люди, не понимающие характера происходящих в мире процессов и последствий глобализации. Ну, а что касается радикализма националистов, как правых, так и левых, то тут надо отдать должное наблюдательности старых марксистов, которые определили классовый характер таких партий, как мелкобуржуазный. Они бросаются из крайности в крайность – то поддерживают ультралевых, то ультраправых, следуя при этом не столько своим политическим убеждениям, сколько колебаниям экономической конъюнктуры. А насколько от нее зависит мелкий собственник, теперь уже и нам известно в России по результатам экономических кризисов конца XX – начала XXI века.
Глава шестая. «Пен» значит «Вождь»
Мало кто знает, что Жан-Мари Ле Пен и его дочери, включая кандидата в президенты Марин Ле Пен, не этнические французы. По национальности они – бретонцы. Но исторически так сложилось, что многие из них оказывались куда большими патриотами Франции, чем коренные французы. И тут семья Ле Пен не исключение, а подтверждение правила.
Встреча в замке Ланже
«Пен» на языке бретонцев означает «вождь, лидер». Вождь «Национального фронта» Жан-Мари Ле Пен родился 20 июня 1928 года в Бретани в селении Трините-сюр-Мер (LaTrinite-sur-Mer) в департаменте Морбиан, одном из пяти департаментов, входящих в этот северо-западный регион Франции. В наши дни, когда увидишь его в очередном модном блейзере (он их обожает) в его роскошном особняке в Сен-Клу времен Наполеона III, и не скажешь, что этот аристократ вырос среди бретонцев, в семье рыбака и портнихи (Российский журналист Колесников, освещая визит Ле Пена в Москву, отметил в присущей ему манере, что Ле Пен был «вызывающе безукоризненно одет»). Семья бедствовала, а после гибели отца, рыбацкая шхуна которого подорвалась на немецкой морской мине, Ле Пен стал так называемым «национальным сиротой» (pupille de la nation), то есть воспитывался на государственные средства.
Бретань регион особый. Она далеко не сразу вошла в состав Франции. Могло так случиться, что Франция вошла бы в ее состав. Однажды меня познакомили с этой непростой историей в долине Луары в замке Ланже, где и произошло присоединение герцогства Бретань к Франции.
…Река Луара у города Ланже полноводная и по весне бурная. Здесь она сужается, попадая в объятия гор, которые издревле служили жителям долины убежищем. Прямо в камне они выдалбливали свои дома, многие из которых сохранились до сих пор. В XX веке на них пошла даже мода – новые хозяева лишь пристраивают фасад к горе. За то, что они живут в пещерах, их стали звать современными троглодитами.
