Как-то Виталий рассказывал об этом. Скупо, но Сергей запомнил, а сейчас неожиданно взыграла голодная фантазия какими-то бредовыми извивами.
– Куда ехать! Ну, куда! – закричал Виталий Петрович, ткнул кривоватым пальцем в экран, да так, что тот закачался, – глянь, сплошной пожар! Краснота! На одном сцеплении ехать… опять ногу сведёт судорогой!
– Движение – жизнь! Ну, уж ты-то знаешь! – примирительно ответил Сергей. – А мы возимся, и чего-то ждём, и жизнь затухает. Протухшая жизнь у нас. Вот что я тебе скажу! Есть такая притча, про лягушек. Сказали им – заберётесь на высокую скалу, и начнётся новая жизнь! Куда нам – лапки маленькие, мы сами маленькие! Нет, не дойдём! Так сказали старые, мудрые лягушки-аксакалы и тихо умирали своей смертью. А молодые лезли, гибли во множестве, но лезли. А старики укоряли, говорили – вот видите, без толку вы этим занимаетесь! Но одному молодому лягушонку всё-таки удалось добраться!
Лицо Виталия исказилось в экранных бликах резкими тенями, его посекло штрихами злой гримаски. Он махнул рукой, отвернулся, несколько минут сидел, бездумно глядя в экран.
– Ну и почему?
– Он был – глухой!
– Кто?
– Конь в пальто! Лягушонок этот был глухой!
– Ну и где тут мораль?
– Да не верь ты этим… иероглифам на сайте! Не слушайся их!
Виталий хмыкнул, отвернулся, однако выключил компьютер, встал, прикрыл окно.
Пальма мгновенно выскочила из-под стола, прогнулась, поворчала, села, навострила уши и приготовилась двигаться.
Она лучше Сергея знала, что сейчас они поедут на ночлег.
Сергей промолчал, стерпел, понимая нервозность Виталия. Он ходил за ним следом, молча, надеясь этим ускорить отъезд, не обижаясь, отрешённо, продолжая обдумывать прежнюю мысль:
– И что же на самом деле источник безумия, где оно укореняется, в какой части мозга вьёт гнездо эта беда? А может быть, это освобождение? Счастье от неведенья? Ведь пока мы не знаем, нас ничто не тревожит! Всё начинается с беспокойства в тех жалких процентах мозга, которые худо-бедно всё-таки освоены, или таится в остальном объёме, в который пытается углубиться эта малая, продвинутая часть? Слабый разум не в состоянии одолеть остальную часть! Силы очень неравны. Сколько пустоты в этой костяной коробке! Пустота – не всегда космос. Но ведь, возможно, некий Высший Разум запрограммировал нас так, что мы носим в своих черепушках серое вещество… кстати, а почему оно серое, а не розовое, там же сосудики, кровь… или – зелёное, например? И вот мы носим мозги, как пластины аккумулятора, которые надо зарядить, а когда уходим из этой жизни, то эта энергия забирается от нас. Концентрируется в ноосфере. Этакий инкубатор энергии. А все наши жилы, мышцы, кривошипы суставов, сухожилия – это приводные ремни для подзарядки! Колёсики-шестерёнки. Мысли какие-то, физиологически странные! Господи, как хочется есть! Хоть собачий корм похрумкать, запустить руку в шуршащее нутро пакета с фирменной собачьей жрачкой, что ли! Вон её сколько!
Что за жизнь!
* * *
К началу марта фирма рассчиталась с долгами за прошедшую зиму. Так бывало и прежде, зима время сонное.
Погасили аренду, выплатили в срок зарплату и с оптимизмом смотрели вперёд.
А впереди было лето красное, обилие заказов и надежда выплатить отпускные, чуть-чуть сберечь денег, к зиме. И к следующему лету можно будет вновь дело поправить. Сезонные колебания.
Охотники-промысловики живут в таком режиме.
Вот так, по синусоиде, фирма двигалась почти пятнадцать лет. Три последних года на этой фирме трудился Сергей Васильевич Петраков.
Родилась фирма необычно, из туристского увлечения. Для сплава по рекам на плотах нужны были понтоны. Лёгкие, прочные, надёжные и компактные. Виталий с друзьями остановились на ткани автомобильных полуприцепов. Мешки из ткани ПВХ, проваренные высокой температурой специального фена по швам, были именно такими.
Потом для науки распороли списанный автомобильный тент, изучили крой. И стали предлагать за умеренную цену новые, из ткани различных цветов. Где тент – там и каркас. Понадобились сварщики, слесаря, оборудование, станки.
Так несколько друзей-туристов придумали бизнес.
Производство вместе с перестройкой набирало обороты. Штат увеличивался, организовали несколько отделов, склад, стали предлагать фурнитуру, комплектующие.
Дело процветало и на удивление, во времена дефолтного безумия – выжило.
Ядром коллектива было шесть-восемь рабочих, при необходимости их число увеличивалось. Был толковый молодой мастер откуда-то с Кубани, зацепившийся в Москве. Опытный главный бухгалтер, отдел продаж, секретарь.
Идея была живо подхвачена, открылось много фирм, предлагавших такие же услуги. Последние два года количество заказов сокращалось, ужималось, как шагреневая кожа. И осталось в большом цехе четверо рабочих, да в офисе Виталий Петрович – генеральный директор, секретарь, менеджер, он же дизайнер-компьютерщик, отдел продаж в лице лишь Сергея. Главный бухгалтер освободила небольшой закуток и справлялась с отчётностью на дому. Суммы за аренду заметно уменьшились.
И вновь наступило лето. Обычное, ничем не примечательное. Ни холодное, ни жаркое. Скучное, пыльное – московское лето. Окружающее не интересовало, потому что время было насыщено томительным ожиданием хороших перемен, нетерпением Виталия, его неожиданными вспышками нервозности – вдруг состоится этот долгожданный контракт и, как счастливый билет, станет пропуском в спокойный рабочий график. Но очередной клиент тихо и бесследно исчезал, оптимизм не оправдывался, вызывая пустую досаду неизвестно на кого.
Так вымаливают спасительный дождь в страшную засуху. Скорее от безнадёги, чем от сильной веры в успех.
Заказы же шли мелкие, чтобы не сказать – издевательские, вроде пологов ларьков для уличной торговли арбузами и дынями. Прибегал очередной златозубый южанин, делал страшные глаза, кричал с порога, что он много лет заказывает изделия исключительно здесь, умолял сделать скидку, торговался самозабвенно, серьёзно. Можно сказать – насмерть! Учитывая такое отношение этой категории клиентов, Сергей заранее слегка завышал цену, потом, после долгих криков и уговоров, уменьшал до обычной стоимости, обозначенной в прайс-листе. Ударяли по рукам. Прайс-лист заказчики не смотрели.
Радости заказчиков не было границ!
Расплачивались наличкой, перегибая посередине пачку тысячных купюр, получая от этого процесса явное удовольствие. Приходно-расходный ордер не глядя совали в карман.
Маленькая хитрость. Почти бесплатная – так, одна лишь возня.
Изредка кто-то из них привозил арбуз-два. Со стороны было заметно трепетное отношение к полосатым ягодам, но были они, как правило, вялые и недозрелые.
Цокали языками, нахваливали свой товар, а сливали какой-то неликвид. Но по ширине светлых полосок не определишь. Сергей принимал очередного кота в мешке, улыбался, подыгрывал, цокал языком. Молчал, стучал согнутым пальцем по полосатому боку. Напряжённо вслушивался, хмурил брови, потом закатывал к потолку глаза, кричал «яхши».
