– Да я верю, – засмеялась Марина. – Теперь Виталий Петрович психовать перестанет.
День на радостной волне быстро катился к концу. Виталий был озабочен и занят. Сергей не лез с вопросами, не отвлекал. Лишь иногда заглядывал в цех, прикрывал глаза ладошкой от сполохов сварки, улыбался, глядя, как размечают металлический профиль под нарезку, включают гибочный станок.
Так Сергей поднимал себе настроение.
Часть заготовок натяжителей из металлического профиля была уже сварена, и теперь их зачищали «болгаркой», готовили в камеру для порошковой покраски. Это сделали сразу, из своих запасов, чтобы время не терять, пока подвезут основной объём металла.
Мастер с помощником макетировали из обрезков алюминиевого профиля арки, делали точные промеры для тросовых растяжек, записывали их столбиком на куске картона.
К концу дня на столе Виталия лежало несколько счетов к оплате алюминиевого и металлического профилей, всевозможных образцов метизов, болтов, гаек. Он отдавал распоряжения главному бухгалтеру на проплату, и было видно, что такая трата больших сумм ему по душе, он соскучился по настоящей работе, серьёзным объёмам, а главное – возможности планировать производство без лихорадочной поспешности. Напряжённо, но без аврала.
– Тросовые растяжки нам изготовят сразу – под размер, – сообщил он, закуривая. – Там же, на заводе, где троса делают, там и нарежут. Трёх видов будут. По крыше, стенкам, по нижним секциям торца.
– Здорово! – порадовался Сергей, – это же такая трудоёмкая работа! Отмерять, нарезать, концы заводить, скреплять… Не дорого?
– Нет. Нам выгодно.
– А с металлом что? Как решил? Объём-то – ого-го какой! Тонны!
– Я сначала думал соседний склад подключить. Всё равно днём ни черта не делают. Потом с нашими переговорил. Аккордно – вот вам объём, вот вам зарплата, а вот – конечный срок исполнения!
– Ну и что?
– Подписались! Теперь за ними и бегать не надо. Сами пусть выруливают – или приходят пораньше, или уходят попозже. Только пусть поставят мастера в известность.
– Я думаю – это выход!
– Вот и я так думаю! Сделал несколько звонков по квартирному вопросу. Попутно.
– Так-так-так! Бытовая тема пошла!
– Глухо! Цены подскочили чуть не вдвое. В основном посредники роятся. К телу владельца не подступиться. Да ещё вдвоём, и собака. Как правило, хаты без мебели. Какие-то мутные люди. Утром уйдёшь, а вечером ни вещей, ничего не найдёшь! Голову сломал! Да! Предоплата за два месяца и фирме – за один месяц, а у нас всего-то один.
– Что её ломать! Пригодится ещё голова. Давай в офис переберёмся!
Виталий пристально и долго смотрел на Сергея.
– Вот за загородку, где у нас складик был. Я уже смотрел – три на восемь. Саннорма на человека – двенадцать метров! Расчистим, в цех вынесем всё лишнее. Отгородим вход от спальной зоны – шкафчики для спецовки поставим, чтобы не видно было. Лампочки настольные привинтим. Уют!
– Верно! Это вариант, – задумался Виталий. – Поставим пару раскладушек… знаешь – такие, ну вот как в диван-кроватях раздвижных… такие пластины – поперёк… жопа не проваливается до пола.
– Знаю, конечно!
– Не кровать – сказка!
– Сказка!
– А ведь это выход! И пусть всё это кодло умоется! Мы им живьём не дадимся! – закричал Виталий.
– Конечно! И кланяться никому не надо! Вот что важно!
– Купим смеситель-душ, коврик. Слив есть! Надо только говновозку заказать, чтобы бочку освободили. У нас же ассенизаторы вывозят, золотари! Ты сам-то как к этой идее? – спохватился он.
– Чудак! Я же и предложил! Нормально. Чего там – месяц-полтора не потерпим? Помнишь, как в колхоз ездили в студенчестве? На картошку? Нормально спали на раскладушках. Весело! Плитку надо – вот что. Электрическую.
– Да уж наездились! То сено убирали, то камни с полей, то картошку! Так – по плите! Микроволновка есть же.
– Нет, плитка нужна. Лучше двухконфорочную. Газ, конечно, лучше, но условий у нас нет для баллона. Может, кто старую плитку подбросит на время? Пошукай, возможно, у кого на даче завалялась. Сезон-то закончился.
– Вещички не спеша перевезём время есть.
– Я стряпать буду. Постараюсь вкусненько! Для самих же!
– А жена что скажет. Не будет возмущаться, что в таких условиях живёшь? – спросил Виталий.
– Что жена? Она далеко. Как я скажу – так и будет. Она у меня – ШэПэ! «Швой парень!»
– В общем, глобальная идея мне понятна! – заключил Виталий и уехал в оптовый магазин проверить первые наметки закупок к переезду в офис.
Вечером после ужина он, как обычно, вымыл посуду, разложил листочки:
– Вот смотри. Кровати походные складные – две штуки, – около пяти тысяч. Смеситель, считай – две, плитка электрическая – тыща двести. Так. На стоянке экономим три тыщи сходу! Припаркуемся на ночь в цеху.
– А эти козлики сколько с тебя за хату запрашивали?
– Минимум миниморум – двадцать четыре тыщи! А вообще до тридцатки – за двоих с собакой! И неизвестно, в какую историю влезешь!
– И даже считать не стоит! Настолько тут явно видна экономическая целесообразность!
Виталий одобрительно кивал головой. Помолчал и неожиданно подытожил:
– Хорошо! Коньяк будешь? Пять звёздочек. Не резкий такой – вполне.
– «Наполеон?»
– «Наполеон» – это не коньяк, а название технологии производства коньяка!
– Зато я знаю, как его надо пить… Отхлёбывают понемногу, наслаждаются букетом – и медленно, плавно, не спеша глатают.
– Так тебе что – этот процесс не нравится?
– Ну, не так чтобы уж… А давай! Завтра суббота!
Они выпили по несколько маленьких рюмок. Расходиться не хотелось, да и что там нового по телику-то скажут. Посидели молча, закусили белым шоколадом с черникой. Вкусно получилось. Лимон оба не принимали как закуску к коньяку. Слишком резко и перебивает букет. Этот вопрос они однажды обсудили и не возвращались к нему теперь.
Сидели в полумраке. Виталий закурил:
– Ничего, что я тут подымлю маленько?
– Да ладно, чего уж там. Я всего-то семнадцать лет не курю… Из ста четырех, – засмеялся Сергей.
Стало уютно, доверительно.
– Как-то еду я из Смоленской области в Псковскую, – заговорил Сергей. – Зима лютая. Только пересёк границу, и сразу же пошли колдобины. Высокие. Передвигаюсь со скоростью пешехода, быстрее никак не получается – на «Пассате» посадка низкая, на такую трассу не рассчитана. В салоне тепло. Лампочки зелёными изумрудами светятся, уютно. Поворачиваю голову влево. Вот такие огоньки мерцают, – показал он на красный огонёк сигареты Виталия. – Сперва не понял, думаю, может, местные куда-то бредут. Да куда ж им в такую стужу брести? Всё живое жмётся к теплу, спрятаться хочет. Земля неуютная, через окно смотреть студёно, не то что шастать на морозе. Присмотрелся – волк! Хвост прямой, как палка. А по виду – овчарка. И я – один-одинёшенек в кабине! Не дай бог, думаю, движок заглохнет или на кочке застряну. То есть встану, на свою погибель. Он же рядом неспешно… идёт, можно сказать. Беззвучно, как во сне. Ночь светлая, полная луна прожектором сияет, как сумасшедшая. На чистое место волк выбрел – сверкает, светится, искрится, платиновым отливом. А я оторваться не могу, смотрю на него, как в гипнозе. Благо, скорости никакой. Он задницу слегка опустил, морду поднял, присел. И – завыл! Запел! Только его и слышу. Мурашки по коже побежали. Смотрю – ба! Звериные лампочки-огонёчки! Рядом – целая стая! И все вокруг него ластятся, хороводятся, радуются друг другу, скалятся-лыбятся, к себе приглашают. И странное ощущение: словно я в пустыне безмерной, бескрайней, всё исчезло – люди, деревья, я – один, и волки танцуют свой танец. Заманущий. Последний, может быть… погибельный. Для меня. И рулить надо, уезжать поскорее, а тянет туда смотреть, не оторваться! И вдруг понимаю, что влечёт меня выйти к ним какая-то смертельная сила. Почему? Стая! Привораживает энергией своей мощной. А этот, видно – вожак, самый умный. Ужас! Мысли какие-то лихорадочные, куцые, даже не мысли – обрывки неясные. В бреду горячечном. Усилием воли заставил себя вперёд смотреть. Кажется, час прошёл, а были-то – минутки.
