Эти преступления – кражи со взломом, изнасилования и убийства – были совершены человеком, обладающим значительным опытом, стремлением к насилию и организационными навыками. Он подолгу общался со своими жертвами и испытывал сексуальное удовольствие, манипулируя ими, доминируя, проявляя свою власть и мучая их. Дэвид Васкес не был сексуальным садистом, ему бы не хватило организационных или межличностных навыков, чтобы подобным образом общаться с жертвами, и мы считали, что он ни в коем случае не мог совершить эти преступления. Нам стало ясно, что на допросах его запугали и ввели в замешательство, ему предоставляли слишком много информации, и в трогательной попытке угодить и оказать помощь он рассказал полиции о своем «видении», в котором убил Кэролин Хэмм. При постоянном напоминании об этом убийстве оно вполне могло привидеться Васкесу. Но это еще не значило, что убийцей был он.
Вместе с Джо Хоргасом и сотрудниками полицейского управления Арлингтона мы попросили прокурора округа Арлингтон Элен Фейи отправить губернатору Джеральду Белилсу письмо с просьбой полностью оправдать Васкеса. Поскольку он сам признал свою вину, у него не было более быстрого способа выбраться из тюрьмы.
16 октября 1988 года мы отправили Фейи наш письменный отчет с заключением о том, что убийство Кэролин Хэмм совершил тот же преступник, который убил нескольких других женщин в округе. Этот отчет в форме письма на пяти страницах, подписанный Стивом и мной, был послан губернатору вместе с прошением Фейи.
Процесс снятия обвинений занял больше времени, чем мы рассчитывали, поскольку и губернатор, и Совет по помилованию отдельно расследовали это дело и пересматривали наш анализ. Но наконец Дэвид Васкес был освобожден 4 января 1989 года. Он вернулся в дом матери и попытался возбудить дело против арлингтонских властей. В конце концов по совету нескольких юристов он решил прекратить тяжбу, удовлетворившись компенсацией в размере 117 тысяч долларов. Откровенно говоря, если бы это зависело от меня, я дал бы ему намного больше.
Но сколько бы хлопот ни было связано с арестом и помилованием Дэвида Васкеса – а эти хлопоты были столь значительными, что, по-моему, должны послужить наглядным примером всем нам, сотрудникам органов правоохранения, – Джо Хоргасу, а затем и нам стало ясно: человека обвинили и посадили в тюрьму за преступление, которого он не совершал, но никто не попытался скрыть ошибку. Скорее, наоборот: мы потратили немало усилий, чтобы пролить свет на истину.
Стив Мардиджан говорил:
– Полицейское управление Арлингтона, то же самое управление, которое арестовало Васкеса, охотно вернулось к пересмотру этого дела и предприняло решительные шаги, пусть даже не в свою пользу Думаю, это явное свидетельство честности этих людей и их преданности своему делу.
Как красноречиво отмечает Пол Монс в книге «Правосудие на охоте», «в истории Дэвида Васкеса уникально то, что его выпустили на свободу те же люди, которые посадили его за решетку Ни один из членов семьи, журналистов или общественных деятелей и пальцем не шевельнул, чтобы освободить Дэвида. Ему помогли полиция и прокурор. По иронии судьбы, ужасная гибель Сюзан Таккер стала спасением для Дэвида Васкеса».
Наш отдел потратил на поведенческий анализ этой группы дел столько времени и сил, сколько не тратил ни на одно дело тех дней, в том числе связанное с убийствами детей в Атланте и Грин-ривер. И большая часть этих усилий была направлена не на поиск и арест преступника, а на освобождение невиновного.
Убийство на Саут-Банди-драйв
Практически в каждом десятилетии появляется свой «процесс века». В 80-х годах это было дело Лиззи Борден. В 20-х – «обезьяний процесс» Скопса, дело о преподавании теории эволюции. В 30-х годах – дело Линдберга о похищении ребенка. В 40-х – Нюрнбергский процесс над военными преступниками, в 50-х – суд над похитителем атомной бомбы Розенбергом. 60-е годы принесли нам процесс «семерых из Чикаго», 70-е – семьи Мэнсона. Тот факт, что каждое из этих судебных разбирательств в свое время и в своей стране причислялось к категории «процессов века» (вспомните альтернативные дела – Дрейфуса, Сакко и Ванцетти, Эйхманна, Банди), свидетельствует о двух вещах. Во-первых, конечно, о внимании к преступлению СМИ. Во-вторых, думаю, он имеет отношение к нашему общему стремлению выявить зло и злодеяния, или, в случае политически ориентированных процессов, таких как дела Скопса, «семерых из Чикаго», Сакко и Ванцетти или же Розенберга, – восприятие истины другими людьми.
«Процессом века» 90-х годов (по крайней мере, пока) по праву стал суд над О. Дж. Симпсоном в Лос-Анджелесе. Вероятно, ни один другой процесс в истории не изучался в таких мельчайших подробностях и не признавался таким тривиальным. И, по мнению многих людей, при этом упустили не только истину, но и справедливость. При огромном количестве денег и других средств, вовлеченных в этот процесс, истина стала товаром, который можно покупать и продавать, манипулировать им на рынке общественного мнения, а логика сделалась средством поддержания уже сложившихся убеждений.
Миллионы, если не миллиарды, слов уже были высказаны об этом деле, и в буквальном смысле слова каждый известный человек в мире составил о нем собственное мнение. Но, подобно тестам Роршаха, эти мнения чаще всего говорили о том, кто их высказывал, а не о самом деле. Как бы вы ни судили о вердикте присяжных по уголовному процессу, меня не убедить в том, что им хватило нескольких часов, чтобы серьезно и сознательно изучить показания, собранные за несколько месяцев, и огромное количество сложных доказательств. Их устные и письменные замечания после вынесения приговора свидетельствуют, что большинство присяжных так и не поняли, о чем идет речь.
В мои намерения не входит осуждать стиль ведения процесса, работу юристов или судьи Ланса Айто. Об этом уже не раз упоминалось, и, если у вас сложилось собственное мнение, я вряд ли сумею изменить его. Не будем подробно рассматривать и вещественные доказательства, которые сами по себе способны изменить исход процесса. Мы затронем только процесс в контексте поведения преступника и посмотрим, что можно узнать об убийцах с этой точки зрения. Я хочу предпринять то, что так и не было осуществлено, несмотря на время и деньги, вложенные в это дело, а именно – исследовать двойное убийство, случившееся на Саут-Банди-драйв вечером 12 июня 1994 года, с точки зрения поведения преступника и объяснить, что говорят нам факты и свидетельства с места преступления об убийце с точки зрения его поведения. Другими словами, забудьте об известности О. Дж. Симпсона, забудьте о «процессе века», о созданной им расовой поляризации и попробуйте ответить на вопрос: что могли бы мы предпринять, если бы полицейское управление Лос-Анджелеса обратилось в наш отдел в Квонтико за консультацией по расследованию этого конкретного убийства? Ведь если отбросить всю сенсационность и мнимые претензии, убийства Николь Браун Симпсон и Рональда Голдмена почти ничем не отличаются от многих других дел, расследованных нами за долгие годы.
Позвольте напомнить, что наш отдел не занимается собственно расследованием преступлений или сообщением имен и адресов НС. Все, что мы способны еделать на этом этапе следствия, – помочь определить, к какому типу относится подозреваемый, на котором следует сосредоточиться полиции. Если подозреваемые уже имеются, мы помогаем сократить их список и сопоставить их с выбранным нами типом. А если полиция еще ищет НС, мы часто помогаем им направить этот поиск по нужному руслу.
