Что-то говорил, покачивая головой, мужчина, проходивший мимо. Но Парсеку было не до них. Он обежал машину. Сопля стоял на четвереньках и пытался выпрямиться. Парсек залепил ему носком ботинка в подбородок. Сопля лязгнул челюстью, перевернулся в воздухе, смешно дернул ногами и рухнул на спину.
Гаер сунул под мышку передний номер и устремился менять задний. Парсек подскочил к Сопле, схватил его за ноги и бесцеремонно поволок к багажнику.
Старухи перестали причитать и сыпать угрозами и теперь во все глаза наблюдали за происходящим.
Парсек открыл крышку багажника.
Гаер забросил туда номера. Парсек подхватил Соплю и отправил следом.
– Сваливаем! – заявил он.
Глава 28
Залия привела себя в порядок, потом, по своему обыкновению, взяла из ванной пластиковые канистры, села на краешек кресла и стала ждать охранника, с которым ходила за водой.
– Если бы мне разрешали выходить, то я сам с удовольствием носил бы воду, – сказал Клим, не открывая глаз.
– Я снова разбудила тебя? – спросила Залия. – Тебе нужно больше спать, чтобы быть здоровым. Да и время так идет быстрее.
– Хорошо сказала, – похвалил ее Клим. – Только я привык просыпаться рано. У меня всегда было очень много работы.
– Но ведь сейчас тебе нечего делать, – возразила она.
– Ошибаешься, – не без гордости проговорил ее он. – Моя работа – думать, и ее невозможно отобрать.
– Неужели ты и сейчас не выбрасываешь из головы свои ракеты? – не поверила Залия.
– Угадала.
– Здорово! – восхитилась она.
– А ты о чем думаешь? – спросил Клим.
– Много о чем, – ответила Залия. – Про маму и папу думаю, сестренок вспоминаю.
– Извини. – Клим беззвучно выругался.
– Еще думаю, как буду дальше жить. – Она вздохнула. – Мне плохо на душе. Я чувствую себя падшей женщиной.
– Что ты такое говоришь? – Клим приподнялся на локте.
– Так и есть, – стояла она на своем. – У нас большой грех так жить.
– Ты жертва обстоятельств.
– Как бы то ни было, но у меня уже никогда не будет ни семьи, ни детей…
– Брось! – потребовал Клим. – Увидишь, все наладится!
– Как? – Женщина обвела закопченные стены взглядом, полным тоски.
– Всегда всему плохому на смену приходит что-то хорошее, – заговорил Клим, со щемящим желанием переубедить ее. – Это закон.
– Есть один закон, который диктует всем проклятая Америка, – зло проговорила Залия. – Она делает так, чтобы всем было плохо.
– Не буду с тобой спорить, – сказал Клим и упрекнул себя за то, что вообще заговорил.
Но ему было действительно неловко. Залия с утра до вечера готовила еду из тех продуктов, которые приносили боевики, стирала, убирала комнату. Она несколько раз в день ходила за водой, которой всегда не хватало. Женщина мела и мыла полы в разрушенных комнатах, драила ванну. Она просто не привыкла сидеть без дела. Если бы их содержали в обычной пещере, то Залия и там нашла бы себе занятие.
Пытаясь согреться, Клим натянул на себя куртку и с головой накрылся одеялом. Оно пахло цементом и нечистотами. Поначалу это мешало ему засыпать, но он привык и сейчас почти не замечал этого.
Пленник зажмурился и услышал, как его позвала Залия:
– Клим!
Он открыл глаза, посмотрел на нее и едва не закричал. На разломанном кресле сидела Ирина. Но страх тут же сменился радостью. Значит, там, на площади, боевики казнили другую женщину. Просто Джамиль обманул его.
«Наверное, этот араб и все остальное врал про нее», – подумал Клим и улыбнулся.
Он никому не скажет, что она жива и смогла спастись. Интересно, как ей это удалось и зачем Ирина пришла сюда?
Тем временем кожа на лице женщины начала наливаться синевой, вдруг вздулась, порвалась на лбу и скулах. Из ран брызнула кровь. Череп вмиг оголился и лопнул. В разные стороны брызнуло что-то серое.
Клим зажмурился, а когда снова открыл глаза, то увидел, что у Ирины уже нет левой части головы. На уцелевшей половине тоже не было живого места. Вместо глаза зияла кровоточащая рана, из которой свисало что-то круглое.
– Я прилетела за тобой, – заявила Ирина и поправила пальцем вывалившийся глаз.
Вместо крика из горла Клима вырвался лишь писк, похожий на комариный. Это разозлило Ирину. Остатки ее грязных и перепачканных в крови волос вдруг встали дыбом. Она открыла беззубый рот и издала какой-то булькающий звук.
Клим вздрогнул и открыл глаза. Он сидел на кровати. Одеяло свалилось на пол. В дверях стоял охранник и насмешливо смотрел на него.
Залия взяла канистры и направилась к выходу.
Клим дождался, когда за ней закроется дверь, и встал. Он долго и тщательно мылся водой, налитой в таз. Подбородок, заросший редкой щетиной, нещадно чесался. За все время он ни разу полностью не разделся, и теперь одежда противно и мерзко прилипала к телу. Она не пахла, не воняла, а именно смердела. Клим только здесь понял значение этого дивного слова.
Он выпрямился и некоторое время смотрел на канистру, стоящую под раковиной. Перед его глазами возникла Залия. Несмотря на одинаковые с ним условия, женщина была всегда опрятна и чиста. Каждое утро она мыла голову, а потом сушила длинные, ниже плеч волосы, и до прихода охранника успевала их расчесать массажной щеткой, которая оказалась среди ее немногих вещей.
Неожиданно ему стало стыдно.
«Я же в скотину превратился!» – подумал Клим и стал раздеваться.
Странно, но он не испытал, как ожидал, холода. Некоторое время Клим разглядывал свое тело так, словно увидел его впервые. Рыхлый, болезненно-белый живот, редкая поросль на груди, тонкие руки. Ему стало противно.
Клим набрал полные легкие воздуха и взял мыло. Небольшой кусочек был скользким, но ему вдруг показалось, что от него исходит тепло тела Залии. Он рычал и с наслаждением водил по себе ледяным обмылком.
Потом Клим забрался в грязную ванну и долго поливал себя из канистры. Воду расходовал аккуратно, по чуть-чуть. Однако она все равно быстро кончилась.
Клим растер тело куском тряпки и почувствовал облегчение и бодрость. Кожа его порозовела.
«И чего я унываю? – подумал он, натягивая на себя штаны. – Все равно это когда-нибудь кончится. Рано или поздно меня выкупят или отобьют наши военные».
Застегивая рубашку пальцами, потерявшими чувствительность, Клим вдруг отчетливо представил напротив себя Джамиля, связанного по рукам и ногам. Араб стоял, понуро уронив голову на грудь, и трясся от страха. Клим настолько отчетливо увидел каждую мелочь, что неожиданно дернул ногой, попытался ударить пустоту.
