– Думай! – потребовал Парсек, внимательно глядя на Гаера.
– Объясни! – попросил старший лейтенант и проводил взглядом статную даму в очках.
Она прошла мимо них и скрылась за дверями с табличкой, на которой было написано: «Лаборатория».
– Вначале с ним работали американцы, – объяснил Парсек. – Они не собирались возвращать его ни при каком результате. Если бы наш гений отказался сотрудничать с ними, то из него попросту выбили бы все, что он знает, и пустили бы в расход. Но что-то пошло не так, и Маслов оказался в распоряжении террористов, которым все равно, кто даст им деньги.
– Кто-то умер зря, – сказал Гаер.
– В смысле? – не понял Парсек.
– На записи исламисты убивали мужчину, похожего на Маслова.
– Действительно, – проговорил Парсек, вспомнив глаза несчастного.
– Американцы в любом случае получали бонус, – сделал вывод Гаер.
– Что ты имеешь в виду?
– Гибель такого человека, как наш конструктор, причинила бы колоссальный вред России.
– Угроза его ликвидации еще не исчерпана, – напомнил Парсек и предостерег товарища: – Завязывай болтать на эту тему.
В здании института было жарко. Гаер стал обмахивать себя пластиковой папкой с конспектом.
– Не пойму, про нас сегодня забыли? – сказал Парсек, глядя вдоль коридора.
– Надеюсь, что так оно и есть, – признался Гаер и переложил папку в другую руку.
– Не нравится учиться? – насмешливо спросил Парсек.
– Я думаю, мы и так сойдем за третьесортных инженеров, – заявил Гаер. – У меня в институте по сопромату и технологии конструкционных материалов были отличные оценки.
– Тебе же сказали, что надо терминологию освоить и притереться к людям, работающим здесь, – напомнил Парсек с назиданием.
– Думаешь, Джамиль попытается проверить? – недоверчиво спросил Гаер.
– Не обязательно, – ответил Парсек. – Но не исключаю и такого развития событий.
– Интересно, как это он сделает? – Гаер устал махать папкой и заложил руки за спину.
– Что тебя смущает? – поинтересовался Парсек.
– Мы с тобой с трудом сюда прошли. – Гаер развел руками. – Пять шлюзов, отпечатки пальцев, специальные пропуска в сектора!..
– Как раз такие места и привлекают внимание резидентуры всех стран.
– При чем тут страны и обычная банда? – осведомился Гаер.
– Не забывай, что на эту, как ты выразился, банду наши ВКС несколько месяцев не игрушечные ракеты тратят, – напомнил Парсек. – А она все никак не разбежится.
– Думаешь, у Прядуна здесь был свой человек? – спросил Гаер.
– Все может быть, – уклончиво ответил Парсек.
– Не вовремя Прядун кони двинул, – пожалел Гаер. – Ведь только говорить начал.
– Нам еще это аукнется, – заявил Парсек.
– Уверен? – заволновался Гаер. – Мне капитана на следующий год получать.
– У нас из-за использования недозволенных методов получения информации клиент умер, а ты думаешь, что замнут.
– Мало ли? – Гаер не хотел верить в такой прогноз. – Зачем наказывать людей, если операция прошла успешно?
– А она прошла? – насмешливо спросил Парсек.
Наконец-то в конце коридора появился заведующий лабораторией исследования конструкционных материалов. По легенде, Парсек и Гаер являлись специалистами, исследующими изменение свойств материалов, из которых делаются камеры сгорания двигателя.
Александров был почти всегда занят. Спецназовцам приходилось каждый день ждать его.
Он ответил на рукопожатия, велел им следовать за ним и сказал:
– Сегодня у вас последний день, господа инженеры.
Глава 36
– Если бы я знал, что все так вот кончится… – виновато проговорил Клим и поморщился, наблюдая за тем, как Залия снимала с его рук бинты, сделанные из ее рубашки.
– Поздно жалеть. – Залия потянула тряпку, присохшую к ранке, и он вскрикнул.
– Больно? – спросила она.
– Ничего, – успокоил ее Клим и отвернулся, не в силах смотреть на гниющие раны.
После неудачной попытки побега Джамиль не стал их бить. Он объяснил это тем, что опасается за голову ученого.
Однако место жительства они поменяли. Той же ночью Клима на пару с Залией перевели в подвал этого же здания. Небольшая, похожая на пенал комната была пуста. Лишь в углу стояло ведро, а у противоположной стены валялось тряпье, служившее постелью. Однако днем боевики приволокли туда некое подобие матраца и канистру с водой. Чуть позже появился и обогреватель, уже знакомый им.
– Мы здесь быстро грязью зарастем, – сказал Клим, оглядывая стены их новой тюрьмы.
– Не зарастем, – заверила Залия. – Я здесь зачем?
– Мы будем вместе наводить порядок, – пообещал он.
– Ты смешной, – вынесла она вердикт.
– Почему?
– Есть женщина. Зачем будешь убирать ты?
– Разве уборка – это недостойное занятие? – спросил Клим, зная, что на Востоке работа делится на мужскую и женскую.
– Мне будет неприятно видеть тебя с тряпкой, – призналась она.
В коридоре раздались шаги, и двери открылись. Боевик пятился задом, волоча за собой провод.
– Вот и электричество провели! – обрадовался Клим.
Неожиданно его взгляд просто прилип к двери.
«А что, если подвести к ней ночью ток? – подумал Клим и тут же нашел аргументы против: – Но толку от этого не будет. Разряд не убьет человека. Пол в коридоре сухой, а все бандиты в ботинках или в кроссовках, подошвы которых служат хорошим диэлектриком. Такая моя выходка только разозлит их. Неизвестно, чем все закончится. Да и зачем это надо? – удивился он собственным мыслям. – Неужели я смогу добраться до России? Правильно Джамиль сказал, вокруг на сотни километров я буду для этих варваров как красная тряпка для быка. К тому же, судя по всему, уже скоро нас выкупят».
Мимолетная, спонтанно возникшая в голове мысль неожиданно развеселила Клима. Пленник вдруг понял, что вполне спокойно размышляет над убийством. Всего месяц назад он даже представить себе подобного не мог. Выходит, за это время что-то надломилось в нем, а что-то, напротив, стало крепче и образовало стержень. Так или иначе, но он изменился и чувствовал это.
Араб стал что-то говорить на своем языке, жестикулируя свободной рукой. В другой он держал автомат. Клим слушал внимательно, но разобрал в его речи лишь одно слово: «Джамиль».
– Что он сказал? – спросил Клим, когда за арабом закрылась дверь.
– Говорит, пользуйтесь добротой Джамиля, – перевела Залия.
