Когда-то давно, еще в институте, на военной кафедре, студентов возили в воинскую часть, где они разбирали и собирали пистолеты и автоматы. Еще стреляли. Два раза по три патрона.
«Интересно, а сейчас я смогу выстрелить из него? – подумал Клим, шагая по безлюдной улице, и неожиданно решил: – Отойду подальше от этой гостиницы и потренируюсь».
Позади послышался гул мотора. Клим обернулся. Из-за здания гостиницы, от которой он отошел, вырулил небольшой броневик.
Не желая испытывать судьбу, Клим бросился прочь с дороги. Оказавшись в развалинах, он прижался спиной к стене и только тут упрекнул себя в том, что поступил опрометчиво. Нельзя убегать. Так он только привлечет к себе внимание. Надо было спокойно, как ни в чем не бывало, свернуть в проезд.
Что делать, если его заметили? Он весь превратился в слух. Гул приближался. Клим различил громкие голоса боевиков, сидевших сверху. Машина пронеслась мимо. В здании запахло дымом сгоревшего бензина.
Клим выглянул наружу. Никого. Однако едва он сделал шаг, как вдруг понял, что идти ему некуда.
Но все не так уж и плохо. Он теперь вооружен. Нет, конечно, взять Джамиля живьем и потребовать вернуть женщину не выйдет. Этот араб в два счета справится с ним. Но Клим все-таки может вынудить его выполнить свои условия.
Шантаж! Угроза самоубийства!
Клим представил, как держит автомат, приставленный к своей груди, и требует вернуть Залию. Точно! Так и надо поступить! Нужно дать понять Джамилю, что он настроен решительно и готов убить себя. Тогда араб не получит за него никакого выкупа.
Если выводы Залии верны, то скорее всего Джамиль планировал сорвать на нем последний куш и уехать из Сирии. Араб хочет спрятаться в какой-нибудь спокойной стране и тихо жить там. Наверняка его будут искать. Ведь он понимает, что Клим молчать не будет. Совсем скоро те люди, которым это надо, узнают, кто и как его похищал. Тогда Джамилю несдобровать.
Но для начала надо вспомнить, как пользоваться автоматом, и научиться делать все быстро. Клим отошел в глубину строения и огляделся. На глаза ему попалась спинка кровати, торчащая из груды кирпичей. Своими габаритами и высотой она напоминала человека.
Клим снял с плеча ремень, направил на нее автомат и прицелился. Ствол ходил ходуном, но он сумел удержать целик в прорези так, что в случае выстрела пуля попала бы в центр доски.
Клим повертел автомат в руках, вспомнил про предохранитель и несколько раз щелкнул им, восстанавливая в памяти назначение положений. Потом он отсоединил магазин и заглянул в него. Верхние патроны завораживающе поблескивали в темноте и придавали беглецу уверенности. Клим пристегнул магазин. Это получилось сразу. Руки быстро вспомнили все движения.
«Может, выстрелить?» – подумал он и посмотрел через пролом на улицу.
Где-то далеко, в самом ее конце брели два человека.
Он вернулся в центр комнаты, поднял автомат и отвел затворную раму. Выстрел оглушил его. Клим с восторгом крякнул и прислушался. В ушах у него слегка звенело. От этого ему вдруг стало весело. Он представил лица коллег, которые слушают рассказ о его злоключениях, и усмехнулся.
Эта картинка поменялась другой. Вот он консультирует режиссера, который снимает про него кино…
От таких вот мечтаний его отвлек шум кирпичей, осыпавшихся за спиной, и звон стекла. Клима словно прошибло током. Он медленно обернулся.
– Салам! – поприветствовал его боевик с окладистой бородой, но без усов.
Клим стоял, держа автомат в руке, опущенной вдоль туловища, и не мог пошевелиться. Даже мысли его застыли. Из-за спины боевика выглянул еще один. Этот был в кепке с длинным козырьком.
Бородач стал что-то говорить. Клим вдруг понял, что пятится задом, и встал.
– Салам! – проговорил он, подражая охраннику, который утром встречал Джамиля.
– Он не понимает тебя! – неожиданно сказал на английском боевик в бейсболке, посмотрел на Клима и спросил на том же языке: – Откуда ты, брат?
Клим понял, что эти люди даже не подозревают, кто он, но не мог вымолвить ни слова.
– Почему ты молчишь? – насторожился боевик.
– Тоже ел сегодня плохое мясо? – Человек с бородой, приплясывая, снимал штаны и пятился в угол. – Ты извини, брат, совсем живот скрутило.
– Ничего, – промямлил Клим и взялся за живот рукой.
– Откуда ты, брат? – Боевик оголил зад и опустился на корточки.
– Я родился в Британии, – выпалил Клим, бредя к выходу.
– Я тоже из этой страны, – кряхтя, рассказывал боевик. – Жил в Лондоне, в Степни. А ты?
– В центре, – соврал Клим, протискиваясь в пролом.
– Подожди! – позвал боевик. – Куда же ты уходишь?
– У меня дела в соседнем здании, – Клим махнул рукой в сторону гостиницы. – Я заскочил сюда по малой нужде. Мне надо находиться там.
Оказавшись на улице, Клим едва не закричал от радости и почти вприпрыжку бросился обратно к гостинице.
Глава 41
Парсек не сразу понял, почему проснулся на диване. Странно, обычно мозг сразу включался в работу.
Он сел и увидел Пиранью. Его взгляд словно магнитом притянула женщина, лежавшая на кровати. Она еще спала. Руки раскинуты, ноги тоже, голова повернута вправо, черные волосы разметались по подушке.
Он тихо подошел поближе. Да, фигура что надо. Тело белое и наверняка мягкое, как сдобное тесто. Парсек сглотнул слюну. Любоваться всем этим было выше его сил. Она словно специально не накрылась одеялом и раскинула ноги. Тела было слишком много для глаз даже такого сдержанного человека, как Парсек.
– Нравится? – вдруг спросила она и, не открывая глаз, томно потянулась.
Парсек вздрогнул и проговорил:
– Да, фигура хороша. – Он с трудом оторвал взгляд от прелестей американки и уставился в окно.
– Иди ко мне, – позвала она.
Парсек поперхнулся. Он неожиданно представил Федосова, который смотрит компромат на своего подчиненного.
– Фу!
– Что?
– Ничего, – прохрипел Парсек и не узнал собственного голоса.
– Мы ведь теперь напарники, – продолжала она уговаривать его. – Поэтому должны скрашивать будни друг друга.
– Да уж, – прохрипел Парсек.
Тут в дверь кто-то постучал.
«Кто это может быть?» – подумал Парсек, направляясь в коридор.
В коридоре стоял Гаер. Одетый в куртку и джинсы, он выглядел отдохнувшим и готовым к работе.
Старший лейтенант попытался пройти в номер. Парсек выставил руку, и Гаер уперся грудью в ладонь.
– Стой! – взмолился Парсек.
– У тебя что, баба? – Гаер захлопал глазами.
